Алекс Хавр: ТРУБЫ И РЕЛЬСЫ

Abstract
О результате дуэли на пулемётах, о биржевой войне против циркача-миллиардера, а также о белом пиаре для белых людей в чёрной стране

Whatever happens, we have got
The Maxim gun, and they have not.
(с) Hilaire Belloc

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БОГОИЗБРАННЫЙ НАРОД
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НЕДОЛЮДИ КЕЛЬТСКОЙ РАСЫ
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СТОЯТ ЛИ ЖИЗНИ СОТНИ НЕГРОВ СЛЕЗИНКИ БЕЛОГО РЕБЁНКА?
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. БРАТЬЯ ПРОТИВ БРАТЬЕВ
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ГОЛУБАЯ КРОВЬ БЕЛЫХ ЛЮДЕЙ

А на севере всё пошло кувырком. В 1881 году один из египетских офицеров поднял восстание против хедива, объявив того марионеткой в руках европейцев (с чем трудно было не согласиться). Британское правительство Гладстоуна, каким бы оно ни было либеральным, покушения на безопасность Суэцкого канала потерпеть не могло. Александрия была подвергнута 10-часовой бомбардировке флотом, после чего на развалины города (там и восставшие постарались, «чтоб не досталось неверным») высадился 40-тысячный экспедиционный корпус (сравните с теми считанными тысячами, которые годами приходилось выбивать у Лондона губернаторам южноафриканских колоний). Восставшие ничего не смогли противопоставить огневой мощи британских батальонов, подкреплённых новейшим изобретением стратегическим военной мысли – быстрой переброской войск по железной дороге, и власть хедива была восстановлена.

Однако в южных провинциях, носящих обобщённое название Египетский Судан (изначально Суданом назывались все территории южнее Сахары, от Атлантического океана до Красного моря и Эфиопского нагорья), началась своя история. Арабы, бывшие хозяева жизни, устранённые от власти с приходом османов, были возмущены налогами, налагаемыми на них из Каира, но даже более того – запретом работорговли (нетрудно заметить, что и здесь англичанка нагадила), которая была основным источником дохода для многих арабских семейств на протяжении столетий. Такого покушения на традиционные устои стерпеть было невозможно.

Проповедник по имени Моххамед Ахмад объявил себя Махди – предвестником Пророка, назначил себе трёх халифов (косплей Пророка Моххамеда детектед) и объявил о скором восстановлении всемирного халифата правоверных. Газават против неверных, естественно, шёл с ним в комплекте, с той лишь разницей, что под их число попадали не только гяуры, но и продавшиеся белым демонам османские чиновники (напомню, Египет всё ещё формально считался частью доживающей последние дни Османской империи).

Наместник в Судане отправил за болтливым буйнопомешанным два отряда с последней новинкой – пулемётами Гатлинга, пообещав награду за голову махди, но забыв предупредить о наличии конкурентов. Они высадились среди ночи на острове, где скрывался махди и его последователи, встретились посреди деревни и, в лучших традициях фильмов Гая Ричи, начали перестрелку друг с другом. Потом набежали махдисты с палками и ножами (в прямом смысле слова) и всё...

Дальнейшие события развивались в привычном для империалистической эпохи русле. Недооценивая потенциал врага, британцы отправили в Судан египетскую армию под командованием британских офицеров – она была наголову разгромлена, а махдисты получили дополнительное оружие, боеприпасы и подтверждение в том, что их дело правое. Британцы присылают в Хартум (столицу египетского Судана, населённого по большей части египтянами и белыми) генерала Гордона с приказом обеспечить эвакуацию османских подданных и европейцев, но забывают снабдить его достаточным количеством войск и провианта. Когда Гордон оказывается в осаде, британское правительство долго спорит, что же делать, и в конце концов высылает коронную армию для его спасения – «Пустынная колонна» с боями пробивается на юг, чтобы опоздать ровно на два дня; Хартум, после 313 дней осады, пал, а все его защитники были вырезаны. Судан был потерян для Британии... в смысле, для Египта... в общем, вы поняли. Правительство Гладстоуна подало в отставку.

Кстати, именно в этом неудачном «спасении генерала Гордона» прославился офицер 19-го гусарского полка Фрэнк Родс, под которым в битве при Абу-Клеа убили несколько лошадей. За храбрость в этом бою Фрэнк был удостоен нескольких медалей и ордена «За выдающиеся заслуги». Да, старший брат занимался построением империи на свой лад.

11-й гусарский полк в суданской кампании 1885 года

Британцы вынуждены были де-факто признать независимость Судана (который в своих границах до 2011 года сформировался именно тогда) под руководством махди. В общем, показали слабость – и на Судан немедленно набросились другие, в первую очередь эфиопы (которые при правлении Йоханныса IV начали строить то, что считается Эфиопией сейчас), а потом и итальянцы. Но это уже совсем другая история.

Если прежде Сесиль ещё немного сомневался в необходимости решительных действий со стороны южноафриканской части Империи, то теперь выбора у него не осталось: «британский мир» должен наступать с юга на север, чтобы зажать варварский Судан в клещи. И главным инструментом в этом проекте должны стать корпорации. Естественно, возглавляемые им самим.

Знаменитые миссионер Ливингстон в 1850-70-х и авантюрист Стэнли в 1870-90-х уже прошли через джунгли центральной Африки с компасом и тетрадью, составляя карты водных путей и описания народов. Они делали это со своей целью: первый – чтобы обратить в христианство побольше негров, второй – чтобы хорошо заработать на книгах, и оба – потому что их жопам явно не хватало приключений. Теперь пришла очередь людей более прагматичных и систематичных.

Но для этого требуются деньги, большие деньги, и Сесиль отправляется в единственное место на Земле, где их можно достать – в Лондон, Сити (нет, можно и в Париж, но где это видано, чтобы настоящий британец якшался с французишками). У проектов всемирной британской империи там есть давние знакомые и сторонники, представители банковского дома Ротшильдов, включая третьего сына патриарха рода Лионеля – Леопольда де Ротшильда.

Леопольд де Ротшильд (1845–1917), банкир, вице-президент англо-еврейской ассоциации, заядлый конезаводчик и любитель скачек

Вообще, их взгляды на мир во многом совпадали. С англосаксонским вариантом расизма Ротшильд, по понятным причинам, не согласен, а вот с «белым»... отчего бы и нет. Да и Родс был склонен с ним не спорить: проведя полжизни в Африке, он всем сердцем понял, насколько мало нас, белых, в этом чёрном мире дикарей. Да уж, из Кимберли английское презрение к ирландцам выглядело глупой детской эскападой.

Схема, предложенная Родсом, была прямолинейна и тем привлекательна. Чтобы избежать колебаний на рынке алмазов, нужно стать монополистом в их добыче – и сейчас это ещё не поздно сделать. Постоянные контролируемые средства от продажи алмазов пойдут на покупку земель с разведанными залежами минеральных ресурсов и обеспечение инфраструктуры (включая административную) для их разработки. Полученные от этого бизнеса средства идут на приобретение следующей концессии – и так до самого севера, до самого Египта, пока вся Африка не станет красной.

Ротшильд после недолгих подсчётов принимает этот план. Но только с одной маленькой поправкой. Всё это надо сделать так, чтобы добропорядочный британский избиратель считал себя благодетелем, а не кровопийцей и грабителем, как это наверняка захотят представить некоторые несознательные личности. Надеюсь, не нужно объяснять, насколько уровень прибылей вашего предприятия зависит от политической поддержки в метрополии?

Родс понимает.

Он выходит перед публикой и делает недвусмысленные заявления в поддержку либеральной партии Великобритании. Говорить он по-прежнему умеет, да и Оксфорд не прошёл даром. «Пусть, – говорит, – вас не вводят в заблуждение некоторые мои высказывания, перекрученные недобросовестными журналистами. Да, у нас с мистером Гладстоуном и некоторыми представителями его кабинета были расхождения по некоторым вопросам – но это нормальный политический процесс. Представлять меня и моих коллег бряцающими оружием милитаристами стало модно в некоторых кругах, но я должен ответственно заявить, что мы не имеем к этому никакого отношения. Британская нация сильна не оружием, а умом и силой нашего морального превосходства, и наша деятельность в отсталых районах Южной Африки призвана лишь помочь местным жителям поскорее подтянуться к нашему уровню развития. В данный момент мы начинаем масштабный гуманитарный проект, связанный с развитием инфраструктуры и образовательной системы народов ндебеле, и рассчитываем на поддержку правительства Её Величества в этом начинании.»

Следуют аплодисменты публики. Помощь народам ндебеле – это наверняка очень прогрессивно и по-христиански милосердно.

(Отрывок дан в переводе на современный).

Её 70-летнее Величество королева Виктория, озабоченная курощанием своего «глубокого порочного и развратного» сына, ставит благородную миссию мистера Родса Эдварду в пример, и тот с трудом удерживается от похабных комментариев. В общем, «королева в восхищении»(с), и в 1889 году Её правительство выдаёт Сесилю и его новой компании концессию на разработку всех минеральных ресурсов на всём протяжении от реки Лимпопо до Великих Озёр (какие-то жалкие 1200 км в самом узком месте и площадь, как 2.5 Украины).

Тем временем дела в Южной Африке развиваются не менее молниеносно. Ещё в 1888 году, после получения первых гарантий от банковского дома Ротшильдов, представители Родса (а после и он сам) вступили в интригующий процесс биржевой игры/шантажа/обольщения главного конкурента по добыче алмазов в Киберли – братьями Барнато. После ряда головокружительных событий, которые трудно объяснить без трёх страниц сплошного биржевого жаргона, Барни Барнато сдался и продал свою долю за баснословную сумму в £5 338 650! (Чтобы понять современный аналог – смело умножайте на 1000). Так была основана здравствующая и по сей день компания «Консолидированные шахты де Бирс». Через несколько месяцев компания заключила с лондонским алмазным синдикатом соглашение о ежегодных квотах на продажу алмазов, стабилизировав таким образом рыночные цены. А ещё через 8 лет 46-летний и пышущий здоровьем Барни Барнато погиб при загадочных обстоятельствах, выпав за борт парохода, который вёз его в Англию.

Барни Барнато (1851–97), ещё один персонаж, которых нет и скоро совсем не будет. Сын полунищего торговца секонд-хендом, родившийся в еврейском квартале лондонского Ист-Сайда (района бомжей и портовых рабочих), выступал на арене дешёвых цирков-театров, потом зарабатывал на жизнь в боях без правил, которые тогда назывались боксом (не путать с боксом современным). А потом связался с плохими людьми, поехал в Нью-Раш и стал миллионером. Кстати, поехал, как и Сесиль, вслед за старшим братом, который оказался никудышным бизнесменом. Впоследствии Барни, чтобы развить параллель, даже утверждал, что родился в один день с Сесилем. Всю жизнь был заядлым и азартным игроком, и даже алмазный бизнес рассматривал как ещё одну будоражащую игру

Не скучали без дела и компаньоны Родса. Например Чарли Радд, заядлый охотник, предложил бывшему однокурснику Сесиля, ирландцу Роджеру Магвайру, прогуляться на тот берег Лимпопо. На сафари. Пострелять львов. Перед выездом к ним совершенно случайно присоединился некий Фрэнсис Томпсон, друг короля ндебеле, владевшего тамошними землями. Ехали чуть ли не круглосуточно, едва не загнав коней – чтобы не пропустить миграции львов, вероятно.

Лубенгула, инкоси ндебела, был знаменитым воином и хорошим королём своих людей, судил справедливо и не брал у подданных ничего, что не принадлежало бы ему по закону. Его народ пришёл сюда при его отце, который не поделил что-то с великим Шакой и предпочёл свалить на жаркий север от его прогрессирующего безумия. И вот теперь белые люди, превратившие в прах империю зулусов, приходят к нему и называют себя его друзьями. Один из них бородач с прищуром бывалого охотника, другой – красноволосый джентльмен, про которого все говорят, что он очень важный человек в краале белой инкоси, ещё один – старый друг Фрэнсис. Они показывают какую-то странную шкуру со значками и предлагают поставить внизу крестик при помощи грязного гусиного пера. Объясняют, что так будет лучше для его народа и него самого.

Но Лубенгула не дурак, он требует перевести, что означают эти значки, и услышав, что белые люди хотят права брать в его земле любой камень и увозить к себе на родину, начинает подозревать, что его хотят надуть. Тогда он выставляет заведомо неприемлемую цену: 1000 скорострельных винтовок, 100 000 патронов к ним, 100 фунтов в месяц и речной пароход с гирляндами. Бородатый долго торговался и смог убедить короля, что гирлянды – это уж слишком, и тогда Лубенгула великодушно поставил крестик в месте, на которое ему указал его белый друг Фрэнсис. Он был очень доволен, ведь при помощи этих замечательных винтовок он с лёгкостью покажет парочке своих неблагодарных племянников, что не следует плести интриги против его власти.

Буквально вслед за этим в королевский крааль ворвался на полузагнанном коне другой белый друг Лубенгулы, Эдвард Монд, с криком «Не подписывайте! Ничего не подписывайте!».

– Вы опоздали, конкурент, – говорит раскрасневшемуся от скачки Монду бородач по имени Радд. – Король подписал концессию. Лубенгула, это твоя подпись?

Король не имеет права лгать перед своими воинами, поэтому подтверждает очевидный факт.

– Ничего, я дойду до королевы, – грозит Монд и отправляется восвояси.

Если вы внезапно подумали, что Монд был Бэтменом, сражающимся за справедливость, то поспешу вас успокоить: такого рода британцев не существовало ни на восток от Суэца, ни на юг от экватора. Монд всего лишь был уполномочен лондонским синдикатом конкурентов Родса, и теперь, после заключения соглашения, которое вошло в историю под названием «Концессия Радда„, спор всего лишь перемещался из крааля инкаси Лубенгулы в дворец императрицы Виктории.

В конечном счёте Родс победил, и сформированная в 1889 году «Южноафриканская британская компания» (ЮАБК) получила таки в своё управление земли ндебела (о чём уже было выше). Позиция губернатора Капской колонии и некоторых других официальных лиц, в буквальном смысле бывших в доле в ЮАБК, конечно же, не могла не иметь некоторого значения. Да и бывшим конкурентам, чтобы не сильно мутили воду, выдали 10% акций. Ведь на пороге королевского крааля уже стояли чёртовы немцы, пытавшиеся перебить цену и установить свой чёртов сосисочный порядок в британской части Африки, а также обнаглевшие буры из Трансвааля...

Карта земель, находящихся в концессии ЮАБК

Присутствие Магвайра тоже было неслучайным. Кроме своего солидного вида, произведшего некоторое впечатление на Лубенгулу, он нужен был здесь и как связь с «ирландским миром» метрополии. Расширение Империи требовало множества белых людей, а англичане, развращённые поблажками со стороны правительства, неохотно ехали в глушь распахивать целину и защищать с винтовкой руках европейскую цивилизацию от дикарей. А вот аудитория мистера Магвайра... На родине он был лишним ртом в семье, в Англии – грязным ирландцем, а здесь – стал белым человеком(тм). Пацаки перед тобой два раза ку делают. И эцилоп тебя по ночам не бьёт, никогда! И тысячи ирландцев едут в южную Африку ловить удачу и изживать комплекс неполноценности. Стоило рискнуть.

Но, хоть это и может показаться ошеломляющим, свершения Родса в этот период не ограничивались консолидацией алмазного бизнеса и получением ЮАБК контроля над землями по другую сторону Лимпопо. Да, Сесиль был трудолюбив и не знал отдыха. Он принял участие в работе «Нигерийской Нефтяной Компании». Он организовал восстановление южноафриканских виноградников, уничтоженных филлоксерой, оплатив перевозку и акклиматизацию калифорнийских сортов винограда, и был одним из тех, кто стоит за известными нам сейчас вин из ЮАР. Ещё позже он стал одним из основателем "Rhodes Fruit Farms„, занимавшейся экспортом фруктов.

И конечно же он не мог пройти мимо научного изучения алмазоносных пород. «Де Бирс», а позже и «Консолидированные шахты Де Бирс» оплатили работу лучших геологов, чтобы те могли разобраться в фундаментальном вопросе: где и почему в земле рождаются алмазы? Так в 1887 году впервые звучит термин кимберлитовые трубы... но это слишком долгая история, чтобы описать её на полях статьи.

Конка в Кимберли

1890 год стал вершиной славы Родса – он был избран премьер-министром Капской колонии. В этой должности он, кроме беззастенчивого лоббирования интересов ЮАБК и «Де Бирс», отметился ещё и повышением имущественного ценза с 25 до 75 фунтов в год за оплату жилья (в основном этот ценз работал именно так, а не через налоговые декларации), вычеркнув из числа избирателей не только всех негров, но и большую часть белых и гриква. Кстати, негров согласно инициированного им закону теперь можно было сгонять с их земель в случае, если правительство сочтёт её необходимой для индустриальных проектов. Своё отношение к неграм он высказал предельно чётко: «Они как дети, поэтому с ними нельзя никаких послаблений. Над ними нужно установить такой же деспотический строй, как и в Индии – это единственный способ побороть варварство... Чем раньше чёрные поймут, что в современном мире нельзя жить по-старому, тем лучше для них же самих. Принуждая их покидать свои традиционные общины и устраиваться на наёмную работу, мы приобщаем их к цивилизации». Да, Сесиль не был «расистом по крови», и с богатым деловым негром он был готов вести переговоры на равных – просто таких почему-то не было.

Родс премьер-министр, фотография 1890-го

Но не стоит рисовать Родса такой уж чёрной краской, иначе нам трудно будет отличить его от столь презираемых им негритянских вождей. Сесиль истово верил в свою цивилизационную миссию и из всех её компонент в первую очередь – образовательную. Да, на учреждение и финансирование школ и колледжей Родс денег не жалел, причём денег не общественных, а своих собственных. Многие учебные учреждения в ЮАР ещё недавно носили его имя – и не как принято у нас, чтобы польстить начальнику, а потому что они многие десятилетия финансировались его фондами. Впрочем, и здесь наш герой был последователен: образование было платным и недешёвым – «потому что это обязанность и ответственность родителей обеспечить своим детям приличную школу».

А вот кого Родс точно не хотел видеть в своих землях, так это чиновников из министерства по делам колоний с их вечными моральными терзаниями на тему того, как британские избиратели могут отреагировать на страдания местного населения. Это была ещё одна причина того, что при его жизни Родезия так и не стала британской колонией – в его земле мог быть только один хозяин.

Да, кстати о Родезии (точнее, пока что просто о землях концессии ЮАБК, льстивое название будет дано только в 1895 году), она по-прежнему оставалась главным (после «Де Бирс», конечно же) делом Родса. Инкоси Лубенгула очень скоро понял, где и в чём его нажучили лживые белые, и у инженеров, прибывших на его земли строить шахты и железную дорогу, очень скоро начались проблемы с местными. На метрополию Родс рассчитывать не мог – ведь главным условием концессии с её стороны было «вы делаете, что хотите, и не создаёте нам проблем» – поэтому ему требовалась своя верная шпага. Точнее, винтовка. Но вокруг были одни финансисты, инженеры и адвокаты. Впрочем...

В 1893 году Сесиль нажимает на нужные рычаги в правительстве, и в Южную Африку переводят героя Суданской кампании, Фрэнка Родса, уже 3 года служившего секретарём у губернатора Бомбея. После краткой дипломатической экспедиции в Уганду, позволившей ему ознакомиться с общим положением дел в регионе, Сесиль объяснил причину перевода без обиняков:

– Мне нужно, чтобы ты разобрался с ндебела. Они создают слишком много проблем для дела.

– Но у тебя же есть собственная полиция. Я видел их, они вооружены не хуже королевских драгун.

– Но у негров есть скорострельные винтовки.

– И кто им их продал?

– Мы.

– Хм...

– Но это же негры, они всё равно не умеют ими пользоваться.

– Хм...

– Но лучше не рисковать.

– Хм...

– Ты мне поможешь?

– Хм...

– Фрэнк?

– Я британский офицер, Сесиль, и не имею права выполнять военные миссии, не утверждённые командованием.

– Но советовать тебе ведь никто не запрещает?..

– Хм...

– Фрэнк?

– Хорошо... Значит так, есть такой изобретатель, Хирам Максим...

В октябре 1893 года колонна, состоящая из 700 полисменов ЮАБК, 700 чёрных союзников и неустановленного количества добровольцев, стартовала из Форт-Солсбери (ныне Хараре), главного поста Компании в этих глубоко африканских землях, в направлении столицы Лубенгулы. Так началось то, что официально именуется «первой войной с матебеле». По дороге их дважды атаковали войска ндебеле. В первый раз это были традиционные отряды импи, вооружённые копьями-ассегаями. Потери нападавших составили около 1500 человек против 4 со стороны Компании. Во второй раз в атаку пошли части, вооружённые теми самыми скорострельными винтовками, на которые были обменяны непонятные камни зимбабвийской родины. Теперь счёт составил 2500:0 в пользу гостей. Такого не мог ожидать ни инкоси Лубенгула, ни сами британцы. Это был самый первый случай, когда «у нас был пулемёт, а у них его нет».

Винтажный пулемёт Максима 1895 года. Согласитесь, совершенно неузнаваем без щитка и водяного кожуха

Так реакционная монархия в залимпопойских землях была свергнута прогрессивным конституционно-монархическим строем, и огромные пространства на север от Трансвааля стали зваться Южной Родезией и Северной Родезией. Через три года ндабеле взбунтуются, и в подавлении восстания примет участие будущий скаут всея Британии и мира Роберт Баден-Пауэлл, но не будем перескакивать через события.

Роберт Баден-Пауэлл (1857–1941), фотография 1896 года. Именно во второй войне с матебеле он встретил американского скаута Фредерика Бёрнхема, который рассказал ему о многих секретах выживания в дикой природе, известных на Диком Западе. Во время осады Мафекинга Роберт обучит этим премудростям местных детей, а после окончания англо-бурской войны напишет книгу «Скаутское искусство для мальчиков», ставшей основой для движения бойскаутов