По мотивам реальных исторических событий.
Все имена и названия вымышлены.
Высокие, окованные железом каблуки ботфорт вминают в сырую после дождя черную землю грязный ковер, и под музыку звякающих шпор я захожу в палатку. Военный совет уже начался, и наспех брошенный в мои глаза взгляд блестит досадой на опоздавшего растяпу. Ничего, я кавалерист – мне можно.
Он стоит, опершись на стол – в простой треуголке и мундире седьмого померанского пехотного полка с одинокой звездой на груди. Отчетливо звякаю шпорами и, пройдя несколько шагов, опускаюсь перед Его Величеством на одно колено, а мой взгляд, уставившийся в его пыльный сапог, еще раз напоминает, что я служу королю-солдату, который не гнушается топтать одну дорогу со своими людьми, есть с ними из ротного котла, идти рядом со всеми в бой; которому только и можно служить.
– Простите меня, Ваше Величество, я опоздал.
– Встань, Готфрид, – король помогает мне подняться и указывает на стол. – Мы как раз говорили о тебе.
Его рука возносится над картой…
– …Так точно, Ваше Величество. Приказ понятен.
Он щедро улыбается и поворачивается к генералу фон Пуммелю, а я еще раз бросаю взгляд на карту, лежащую вровень с моей третьей пуговицей. Через белый лист бумаги справа налево течет, извиваясь, ниточка-река. На юге – мы, на севере – они. Из Черного Леса, в котором расположилось лагерем наше войско, летят на другой берег узкие стрелки – маршруты полков. А далеко слева летит однозубая стрела, пронзая синие квадратики имперских войск в узкой щели между двумя полосками – это наш приказ. Решающий удар справа – и враг разбит. Гордись, Готфрид, не всякий годен служить королю-гению.
– Иди, Готфрид, послужи своему королю.
По-прежнему звеня шпорами, разворачиваюсь и, не пригибаясь, выхожу из палатки. Зачем пригибаться тому, кто на плацу упирается лбом в грудь померанского гвардейца? Переступаю через порог и слышу позади чей-то шепот: «Счастливого пути, Неудачники.»
«Неудачники» – это третий полк легкой кавалерии. А я – их полковник, Маленький Готфрид. Вообще-то, наше имя – «Красные драконы», но после Аусбурга об этом мало кто помнит. Да, нам крупно не повезло. Вначале нас отдали под начало Зейдена, конвоировать обозы. Тьфу! Будто мы необстрелянные новобранцы. Потом – чертов ливень, и мы, по уши в грязи, на два дня опаздываем к месту сбора, где за это время без нас произошла битва – славная битва, победа! И без нас. Вот так мы и стали «Неудачниками».
Но это все ерунда, фрик-фрак для штатских, сопли для молокососов. Я вскакиваю на своего Кремня и становлюсь выше остального мира. Белый плащ с черной подкладкой стекает по вороному крупу. Проминается под копытами черная луговая земля, а передо мной – строй, два ряда голов. Красавцы! Лошади, естественно, не мои же бандиты…
– Что, неудачники, боитесь грязи?!
– Нет!!!
Молодцы, каторжное отребье, молодцы! Красный камзол, красные бриджи, красный кивер. Черные обшлага, черные ботфорты, черные перья султанов. Драконы!
– Правильно, сволочи! Свиньи грязи не боятся! Да?!
– Так точно!!!
– Тогда слушайте меня, гроза полевых кухонь! Наш славный король дал приказ разбить врага! Вы рады?!
– Так точно!!!
– Я тоже рад, молокососы! Но враг об этом еще не знает. Чтобы он об этом узнал, вам надо пошевелить задницами и прийти к нему в гости! Понятно?!
– Так точно!!!
– Враг будет рад вас видеть! Он уже приготовил отборную картечь для ваших дырявых голов! Вы боитесь?!
– Нет!!!
– Вы боитесь смерти?!
– Нет!!!
– Вы боитесь Бога?!
– Нет!!!
– Вы боитесь дьявола?!
– Нет!!!
– Тогда за мной! И да поможет нам Господь, черт побери…
…Копыта разнесли вдребезги ручей за моей спиной. Восемь сотен сабель. Два часа быстрой рысью, чтобы успеть. Выполнить приказ.
Как все красиво выглядит на карте. Ниточка-речка, полоска-овражек. А далеко слева – две параллельные линии и однорогая стрелочка между ними. Стрелочка – это мы, легкая кавалерия, а линии – это дефиле [1]. А дефиле – это смерть для легкой кавалерии. Вот так.
Король-солдат – он знает, что такое пороховая гарь. Король-гений – он знает, как победить. Король-хитрец – он знает, кому поручить безнадежное дело. Вперед, Маленький Готфрид, Белый Карлик!
Приказ четок и однозначен: пройти дефиле, выйти противнику на правый фланг, захватить деревушку Ольсбах, соединиться с гренадерами фон Пуммеля, развивать успех. Безумный приказ. Но он по-прежнему приказ. И безумие нас спасет.
Походным порядком – колонной по-два – мы врываемся, не сменив аллюра, в расположения очумевшего от неожиданности противника. Поводья на себя! – и Кремень перепрыгивает через небрежно выкопанный ров. Раз! Ать! Получай! Вперед, сволочи!
О пушках никто не вспоминает. Гремит несколько жалких выстрелов из ружей, бессильных заглушить пляску легких сабель. Вперед, неудачники!
Кажется, их было два батальона…
– Полковник, драгуны в полумиле!
– Ганс! Первый, второй эскадроны – товсь!
Драгуны – это тяжелая конница. Они должны втоптать нас в эту черную сырую землю с первого удара. Но, если уж на то пошло, нас и здесь не должно было быть.
– Вперед! Хох! Хох! Хох!
Какое наслаждение – удивленная усатая рожа драгунского капитана, перечеркнутая молнией сабельного удара. Синие мундиры валятся на землю один за другим, их палаши даже не успевают подняться для удара. А не надо было подставляться под фланговую атаку! Здесь наша сильнее! Хох! Хох! Руби!
Медные каски держались недолго. Вот уже замелькали синие спины, перечеркнутые крест-накрест белыми лямками, и черные султаны на красных киверах кинулись вслед.
– Гони!.. Руби!.. Не давай уйти!.. Отрезай от леса!..
Нет ничего кроме топота. Дефиле уже давно позади, и мы преследуем имперцев по проселочным дорогам этой ласковой страны. Топот. Топот. Дрожит земля. Красные камзолы с черными полосами мелькают вокруг. Деревушка. Пролетаем по пыльным улицам. Еще двое драгун валятся на землю, черную и холодную после благодатного дождя. Хох! Хох! Звенят каски, звенят палаши – брошено оружие. Плен?! Руби их! Так!..
…Опускаю руку и наконец-то осматриваюсь. Зеленые луга ждут крестьян на покос, испуганно молчат серые дома. Где мы?.. Сколько прошло времени?..
– Ганс!
– Так точно! – капитан с раскрасневшимся лицом выгарцовывает передо мной. Правая седельная кобура уже пуста.
– Что это за деревня?
– Не знаю, господин полковник.
– Так узнать!
Чертовы людишки! Что это за деревня?! Ольсбах?.. Качают головой и лепечут что-то на своем… Канальи!..
– Полк! В колонну по-два – стройсь! Поэскадронно-рысью – марш!
Солнце уже в зените, а я до сих пор не знаю, куда двигаться. Разъезды вернулись – дорога раздваивается. Которая ведет на Ольсбах – неизвестно. Дьявол!.. Направо…
– Полк, за мной!
Тысяча дьяволов! Мальчишка! Ротозей! Заблудиться в тылу врага! А король ждет твоего прихода…
Нет, так не пойдет. Кони устали от скачки, разведчики ничего не нашли, двигаться дальше – глупо. Привал…
– Привал, черти!
…На лужайке уютно и привольно. Нет контрмаршей и строевой подготовки. Нет штаба, нет адъютантов и ординарцев. Деревья скрывают нас от чужих взглядов, а тень дает отдых. Птицы не поют, только тихо всхрапывают кони, которых младшие чины водят по кругу. Только капля крови на посеревшем плаще. Только долг…
Вот так, Неудачник. Ты слишком безрассудно поверил в себя, и твой проступок подвел короля. Ты поверил в свое счастье и забыл о приказе. Ты… Вот так.
Ганс сидит, привалившись к дереву, и сопит в усы. Хороший солдат. Был дан приказ – отдыхать, и капитан исполняет его беспрекословно...
Думай, Готфрид. Что делать…
…Поворачиваюсь к югу чуть ли не одновременно с капитаном. В ушах навязчиво повисает шум конного лагеря – к дьяволу!
– Тихо! – лагерь затихает.
Канонада. К югу.
– Полк, в седло! По коням, черти! Ганс, где разведчики?!
– Еще не вернулись, господин полковник.
– Ганс, первый, второй эскадроны – на орудийную пальбу, арш!
Мой король, я опоздал, но я услышал твой голос. Я спешу к тебе…
Сначала нашлась дорога, а потом из-за поворота появились разведчики с новостью – на холме в четверти часа рысью стоит батарея шестифунтовых орудий. Без прикрытия. Смотрит на юг – от нас. Попались, канальи!
Нелепо разинутый рот, бессмысленный взмах банником – все, чем встретила нас вражеская батарея. Орудия в наших руках – никто даже не понял, откуда мы появились, – но канонада не умолкла. Битва рядом.
Я направляю Кремня на вершину холма и осматриваюсь. Палили далеко на юге, родных знамен не было видно вообще, зато чужих… А одно из них мне нравится больше других – с императорскими черными орлами.
– Ганс!
– Ганс еще не вернулся, господин полковник, – рапортуют у меня над ухом. Оборачиваюсь.
– Карл, видишь орлов? – указываю капитану саблей на золотое колыхание в миле от холма.
– Так точно, господин полковник.
– Бери полуэскадрон и пали по ним из орудий, пока не задымятся, а потом заклепывай пушкам зады и за мной.
– Чем заклепывать? – очумевает Карл.
Я отвечаю – по-солдатски. Капитан расплывается в щербатой улыбке и поворачивает к пушкам. Слышу за спиной: «Сучий потрох, шевели задами. По орлам – пали!»
Мы срываемся с холма под грохот орудий. Вон та деревня, должно быть, Ольсбах. А эта толпа серой пехотуры, кажется, считает себя войском.
– Полк, «лава»!
Придерживаю коня и бросаю взгляд на полк, тремя красно-черными волнами расплеснувшийся по всему фронту. Комья черной сырой земли летят из-под копыт, когда мои неудачники налетают на не успевший перестроиться пехотный квадрат. Легкие сабли пляшут среди леса неуклюжих штыков. На нас мчится чужая конница – ерунда!
– Эскадрон! Стой! Нале-во!
Третья линия лихо разворачивается и встречает врага фронтом, и тут из лесу выныривает, словно сабля из ножен, Ганс со своими эскадронами. Вперед! Враг попадает под фланговый удар. Враг смешался. Враг бежит! Руби! Руби! Хох! Хох! Король, я иду к тебе, ты слышишь?!
Позади ружейная пальба, слева рвется бомба. Дым и копоть. Земля мелким градом рушится на меня с небес, но белый плащ бережет своего хозяина. Где же наши? Где Пуммель?
– Слева гусары, господин полковник!
Руби их! Мелькают, валясь, роскошные ментики. Что, франты, жарко?! Это вам не парад и не венские кокетки – это мы, неудачники. Ганс! За мной!
Садится солнце. Где мы? Где Пуммель? Так нельзя…
Плевать! Полк, вперед! Бей! Мы рубим эти проклятые серые мундиры, и нам не страшен ни Бог, ни дьявол – этот день принадлежит неудачникам.
– Что это за деревня? Ольсбах?
– Нет! Нет! Не убивай!
– Каналья!
Из-за холма выливается черная волна, затаптывая беглецов. Дьявол! Это же «черные гусары»! Откуда?! Ведь они должны быть на правом фланге!
– Где ваш полковник?!
– Погиб!
– Где король?!
– Не знаю! Нас разбили! Наши отступили за реку!..
– Нас разбили!..
– Нас разбили!..
Нет!!! Мой король, прости меня, я опоздал. Мой король, я подвел тебя. Мой король, я искуплю вину…
Пороховая гарь – красного цвета. Красного с черным. Полк, за мной! Красные камзолы – черный обшлаг в кровавых пятнах. Руби! Солнце садится перед глазами – черное на красном небе. Пали! Ночь. Ночь – хорошее время для войны. Хорошее время для смерти.
Это безумие. Нас спасает безумие. Один полк легкой кавалерии не может разбить войско. Но, если на то пошло, нас уже давно должны были убить. Жги деревню! Нам нужен свет! Нам нужно безумие цвета смертельного пламени. Красного с черным. Жги!
Кремень хрипит и мелко дрожит, путаясь в ногах. Бедный конь. Я останавливаю его и присматриваюсь к телу, лежащему прямо перед копытами. На нем голубой мундир с белой бумажной розой в петлице. Форма седьмого гренадерского – из частей генерала фон Пуммеля.
– Солдат, что это за деревня?
Убитый молчит. За него отвечает тень «черного гусара».
– Ольсбах, господин полковник.
Я опускаю руку с зажатой в ней саблей. Кровавая полоса стекает по грязному плащу – в пороховой гари и пыли от черной луговой земли. Поднимаю голову и осматриваюсь. Безумие живет вокруг меня – своего бога. Посреди нелепой деревушки с простым именем. «Красные драконы», «черные гусары», «Всадники Ольденбурга» – ждут одного слова. Они не боятся Господа, не боятся дьявола, не боятся смерти – мои чертовы канальи, мои неудачники.
– Полк…
Черные кивера – султаны пламенеют отблесками алого огня. Горящие глаза на закопченных, черных лицах. Красные полосы стали в сжатых добела руках. Они ждут одного слова.
– …За мной! К своим…
…Колонной по-два, усталым шагом мы бредем на юг, через плетущуюся побитым ужом ниточку-речку. Случайно на дороге появляется шайка мародеров в имперской форме. Они смотрят мне в глаза и пятятся прочь с пути. Правильно, не заступай дорогу теням, особенно если это тени неудачников…
…Нас встречают широко открытыми глазами и молчанием. Не говоря ни слова, подъезжаю к его бивуаку, а за мной вереницей, словно завороженные, тянутся мои неудачники, мои любимые грязные свиньи. Сползаю с коня и бросаю к ногам короля единственное, чем могу перед ним повиниться – личное знамя императора Иосифа, ненароком захваченное где-то в пылу безумия, а сам опускаюсь на одно колено.
– Прости меня, мой король. Я опоздал. Я не выполнил приказ.
– Ты? – король удивлен. Так удивляются, увидав живого мертвеца. Да, я должен был умереть, но я жив.
– Ваше Величество, Ваше Величество, враг разбит. Враг бежит… – запыхавшийся адъютант едва не спотыкается о невысокую сгорбленную фигуру в кроваво-белом плаще с черной подкладкой. Я поднимаю глаза.
Король устало смеется.
–Ах, Готфрид, мой ты неудачник. Ты все-таки прошел это дефиле.
– Мой король…
– Ты спас своего короля, Готфрид.
Я встаю и долго смотрю ему в глаза. Снизу вверх. Маленький Готфрид, Белый Карлик не должен был пройти это чертово дефиле. Он должен был обломать о него зубы своих легких сабель и отвлечь силы врага. Он не сделал этого, он не выполнил приказ. Он выиграл битву, которую проиграл его король.
Он остался неудачником.
[1] Дефиле – (франц. défilé) – ущелье, узкий проход в труднопроходимой местности.
