Когда я был еще совсем маленьким и носил шортики с маечкой, но был слишком мал, чтобы носить октябрятскую звездочку, я все-равно уже был продуктом советской пропаганды. На полном серьезе я обсуждал со своими однолетками войну между СССР и Китаем и был практически уверен, что если Брежнев умрет раньше Мао Дзедуна, то войны не избежать. Единственный спорный вопрос, который мы горячо обсуждали в детском саду с коллегами по промытому мозгу — это война сразу начнется или Китай сначала оккупирует Монголию, чтобы выровнять линию фронта.

«Лишь бы не было войны» — повторяли мы хором и поодиночке и при этом продавали оружие всяким уродам и влазили своими танками туда, где образовывалась, хоть малейшая щелочка. Мы свергали правительства и подавляли народные революции. При этом мы кричали о том, что мы самая мирная страна на планете и все должны брать с нас пример.

Самая мирная страна была помешана на своей армии. В результате, все силы были брошены на строительство ракет, которые так и не пригодились, зато сил на то, чтобы нормально одеть и обуть своих граждан уже не осталось. Да и, если честно, самой мирной стране в мире было плевать на тех граждан, которые не носили военную форму. Так что мечтающие о мире граждане быстро привыкли к тому, что ближайший магазин с колбасой находится в Москве. Тем более что, ехать было недолго. Ночь в поезде и ты уже стоишь в очереди за колбасой.

Нам нужны танки, а не колбаса, ведь мы за мир. Алогичные мысли в алогичной реальности, которые казались самим правильными мыслями в мире. Живя между страхами о том, что нападут на тебя и поллюциями от того, что напал ты, мы радовались и боялись одного и того же. «Лишь бы не было войны» и «Ура, мы всем надрали зад» отлично уживались в одной голове до тех пор, пока оболочка не прогнила и не лопнула. И тогда из нее потекла вся та гниль, которая накопилась за десятилетия непрерывной пропаганды.

Я отлично помню, как мы всей семьей собирали газеты «Известия» и «Правда», потому что в них вдруг стали печатать известия и правду. Нам казалось, что это ненадолго и надо обязательно сохранить все это для истории. Таких газет накопилось два полных ящика в письменном столе. Но тот яркий свет, который ударил в глаза, после того как оболочка лопнула, кому-то дал увидеть всю красоту мира, а кого-то ослепил. Свет не виноват в том, что мы все увидели разное или не увидели вообще. Просто у некоторых особей, к моменту выхода из тени, уже не было глаз, как их нет у глобоководных рыб Lasiognathus saccostoma. Зачем они нужны тем, кому вся нужная информация попадает через уши и рот? Ненужное — атрофируется. Так устроена природа.

Отличие свободного мира, от мира внутри консервной банки в том, что только внутри консервной банки ее содержимое, тесно сжатое в ограниченном пространстве, чувствует себя равным. На свободе это невозможно, и от того для одних свобода – это счастье реализовать себя, а для других – парализующий все ужас от осознания того, что этот мир жив только потому, что в нем существует конкуренция. Да, они учили Дарвина, но они думали, что Дарвин писал исключительно о кроликах и ежиках. А он, сука, писал и о тех, кто это читал. Дальше коллапс и мечта о всемирном счастье в тесной консервной банке. Пусть только туда вентиляцию проведут и будет вообще зашибись.

Вот почему, глядя на сегодняшнюю Россию я вспоминаю себя совсем микроскопического, но уже просоленного и голосами с телевизора и советских газет. Смотрю и вижу, что все это я видел и во всем этом жил 40 лет назад. Но ностальгии нет. Есть нечто среднее между страхом, как перед средневековой инквизицией и жалостью к тем, кто считает, что инквизиция – это самое светлое, что есть в их жизни.

В общем, поздравляю, российский народ с тем, что что они провели очередные выборы в своей консервной банке и опять продолжат жить среди консервированной мертвечины в собственном соку и за железным занавесом. Точнее, жестяным. Ведь на консервных банках стоит не самая лучшая сталь. Самая лучшая всегда уходит на танки и ракеты.

P.S. За пределами банки с консервами светило солнце. Стол ломился от фейжоады, пулькоги, бигуса, сувлаки, пшрута и прочих фуа-гра и пино-нуаров. Но внутри банки была полная уверенность, что именно она является украшением всемирного праздничного стола.