Павел Шеремет. Впервые увидел это имя в титрах на беларуском телевидении. Государственном. В середине 90-х. Аналитическая программа «Проспект», которую он создал выгодно выделялась на фоне попыток «закрутить гайки». Анализировали, думали, взвешивали плюсы и минусы. Проект Павла по большому счёту был неприятен всем основным игрокам: оппозиции – потому что открыто говорил об их просчётах, представителям власти и Лукашенко — потому что открыто говорил об их просчётах.

Не удивительно, что «Проспект» просуществовал недолго. Павла «ушли», а независимые СМИ получили неординарную личность. «Беларуская деловая газета», которую возглавил Павел, быстро набирала обороты.

Вскоре последовало приглашение из российского «ОРТ». Был такой момент в российской истории, когда можно было надеяться на демократические преобразования и была, пусть относительная, но свобода слова. Это вновь не понравилось беларуской власти. Логично — критика есть, а «достать» критика невозможно или почти невозможно. Нужен формальный повод. И он появился — сюжет про «границу на замке», когда журналист свободно передвигался просёлочными дорогами и даже подлез под пограничный шлагбаум. Этого хватило. Обвинение в незаконном пересечении границы — и арест Павла и его коллеги Дмитрия Завадского.

Был международный скандал, демарши политиков и журналистов, но приговор беларуский суд вынес. Но все-таки волна огласки сделала своё дело — Шеремета выпустили на свободу. А тем временем в Беларуси всё чаще исчезали люди — политики, журналисты, бизнесмены. Общим во всех исчезновениях было одно — жертвы выступали с критикой Лукашенко. Никого так и не нашли до сих пор. Павел по мере сил помогал в работе «общественного следствия». Несмотря на «предупреждения» пореже бывать на Родине, регулярно прилетал в Минск – тут друзья.

Один такой прилёт в 2000-м году лишний раз продемонстрировал, что такое «ходить по лезвию ножа». Друг и коллега Дмитрий Завадский не приехал встречать. Машину нашли — тело нет. Предположительно, он был убит по дороге в аэропорт. Ещё одна жертва беларуских «эскадронов смерти» — тогда многие уже открыто говорили о причастности власти к «странным исчезновениям политиков».

В этом же году Павел уходит из «новостей ОРТ». Россия менялась. Менялись подходы к работе с информацией. Оставалась ниша свободы — журналистские расследования, чем и воспользовался Шеремет. Он снял несколько фильмов о событиях в РФ и Беларуси, в том числе про Лукашенко как личность и исчезновения политиков на Родине. И вновь работа Павла не понравилась власти – на этот раз и в Беларуси, и в России.

Снова поиски свободы в прессе. Работа в «Огоньке», на «Рен-ТВ». И собственный проект — «Беларуский партизан». Сайт, который в конце 90-х собирал политическую сатиру, в Беларуси получил нового редактора и новое содержание. Вскоре он стал одним из ведущих информационно-аналитических интернет-ресурсов на беларуском рынке. Очередной успешный проект Павла. Очередной проект, который «мозолил глаза» и был неудобен всем.

А вскоре появилось ещё одно явление, пока не оценённое в должной мере. Мы привыкли говорить об «исторических мифах». Приводим в пример Россию с её зомбированием. И очень мало мест, ресурсов, которые эти мифы развеивают. В 2011 году Павел и ещё несколько человек создали «Историческую правду». Да, то, где украинцы сегодня часто ищут информацию о своём прошлом, создавалось для Беларуси, а также для России. Это было разрушение основ диктатур, ведь зная историю и учась на ошибках, можно эффективно строить будущее. Сегодня «Историческая правда» заметна во всех трёх странах, и зачастую именно оттуда люди узнают новое о том, что в реальности было 20, 30, 100 лет назад. Факты, документы, свидетельства без прикрас и «творческих дополнений».

Примерно в это время Шеремет «пришёл» и в Украину. Писал блоги, работал на телевидении, учил молодых журналистов. И вновь он не нравился власти:

Видимо, такую судьбу он себе выбрал – быть неудобным для власти. Любой. И эта позиция достойна уважения. Хороший журналист всегда раздражает власть имущих.

Лично с Павлом довелось «развиртуалиться» уже в Киеве. Неудивительно, ведь слишком много беларусов выехало за пределы страны из-за преследований власти. И Киев вполне логичное и нормальное место встречи. Вышло забавно. Меня искало «Громадське»— Павел дал телефон, а потом подождал возле студии. Поговорили, попили кофе.

Увы, на кофе часто выбираться не получилось. Хоть и договаривались об этом. У каждого своя работа, у каждого своя жизнь. Встречались чаще всего на мероприятиях, связанных с беларуской или украинской политикой. Жаль, что в основном там.

Последняя встреча вообще была короткой — на презентации исследования беларуско-украинских отношений успели перекинуться буквально несколькими фразами. О планах и текущих проектах традиционно не спрашивали: не принято у беларусов раньше времени кричать направо и налево, чем занимаешься. Менталитет или привычка — не знаю. Единственное, что Павел кинул — «скоро наших удивлю». Спросил: «Каких „наших“ — украинцев или беларусов?». Ответил: «И тех, и тех». И удивил бы – не сомневаюсь.

Павел имел талант искать и находить информацию, в обрывке фразы, строке в документе видеть зацепку и раскручивать цепочки, дополняя фактами, документами. Это талант, профессионализм и смелость. Многие ведь пасовали, когда видели, куда ведёт их расследования.

Павел шёл — и этим ещё больше раздражал власти.

Павел шёл — и этим доказывал, что журналистика – нечто большее, чем проплаченная джинса.

Павел шёл — и с каждой новой строчкой текста, с каждым новым словом в эфире рисковал всё больше.

При этом Павел шёл к себе, к такому, каким он есть. Наблюдая за ним в Киеве, я не мог не заметить, что он меняется. Так бывает с человеком, который наконец нашёл своё место в жизни, «своё я». И это больше, чем просто «место в профессии».

Буквально на пару дней до смерти – 17 июля – он опубликовал пост-исповедь, пост-призыв, пост-кредо на «Беларуском партизане». Он был не о политике — о языках и нации. Не буду рвать текст на краткие цитаты, вот два абзаца подряд: «Потом, позже, я сам был адептом идеи, что не надо навязывать людям язык и посмеивался над упрямством тех, кто продолжал говорить на белорусском. Я подозревал их в неискренности и даже конъюнктурности. Я и сейчас утверждаю, что настоящими патриотами Беларуси могут быть и люди, не говорящие по-белоруски, как защищают Украину русскоязычные солдаты. Однако сегодня мне стыдно за те мысли.

Жизнь в Украине изменила мое отношение к родному языку. Я все чаще перехожу на украинский, пусть он и звучит у меня коряво, но я живу в украиноговорящей среде. Сначала вы говорите на украинском из-за уважения к тем людям, кто рядом с вами. Потом это становится чем-то естественным».

Закончил текст Павел простым предложением: «Недавно я был в Минске, зашел в книжный магазин и купил учебник белорусского языка Галины Мыцык. Не знаю, почему, но просто очень сильно захотелось его купить». Такие спонтанные желания — один из признаков того, что человек нашёл себя. А заодно лишний раз сказал и украинцам, и беларусам, где искать. Павел нашёл. Жаль, что ненадолго. Ненадолго в этом мире.

Вечны адпачынак дай яму Пане, а святло непагаснае няхай яму свеціць!


Текст опубликован на ТСН (http://ru.tsn.ua/blogi/themes/politics/pavel-shere...)