Совершенно внезапно выяснилось, что если Департамент Защиты Детей Южной Австралии считает, что условия жизни аборигенки или её поведение не позволяют ей выращивать ребёнка, то работники департамента не предупреждают об этом аборигенку, не предупреждают об этом госпиталь, а просто молча забирают ребёнка сразу после родов, без ведома матери, например, когда она зачем-то выходит из палаты и т.п.
В качестве антуража ко всему этому я могу добавить, что, если судить по прессе, аборигены никак не участвуют в общественной и политической жизни Австралии, в прессе просто нету их фотографий, а если пресса пишет про аборигена, занимающего ну хоть какую-нибудь должность, то это всегда полукровки, типа той тётки, фоту которой вы можете увидеть в статье.
При этом везде, где только можно, используются какие-то аборигенские мотивы, типа рисунков, названий и непрерывных утверждений ляля-сюсю про то, как мы уважаем «традиционных владельцев». Этих «традиционных владельцев» можно встретить на улице, но не на фото в прессе. Даже когда шла долгая рекламная кампания про изменения в конституцию, чтобы в парламенте был «аборигенский голос». Нигде не было, собственно, ни одного аборигена. А были полукровки, четвертькровки, которые тут гордо называют себя аборигенами, разговаривают по-английски и пользуются многочисленными льготами.
Да, бывают нормальные аборигены, даже на джипах и даже в банданах и я даже видел одного, который ковырялся в зубах пятидясятидолларовой купюрой. Но они существуют как-то абсолютно отдельно, пресса и политики с ними никак не пересекаются. И они говорят на своём языке, с очень своеобразным, птичьим таким, звучанием.
