Глобальное изменение климата — это не только проблема предупреждения и ликвидации последствий экстремальных погодных явлений. Рекордно высокая температура, таяние ледников и полярных льдов, повышение уровня моря, продолжительные засухи и прочие катаклизмы — это уже геополитика.

Меняющийся климат несет в себе потенциальные риски обострения борьбы за доступ к природным ресурсам, климатические беженцы могут стать куда более серьезной проблемой по сравнению с сегодняшней волной миграции жителей Азии и Африки в Европу, а доселе «спящие» регионы уже трансформируются в арену для игры мускулами и сцену будущих экономических и военных экспансий.

Уже сегодня научные исследования ученых Международного института прикладного системного анализа демонстрируют четкую причинно-следственную связь между климатическими изменениями и ростом числа военных конфликтов. Например, в исследовании указывается — продолжительная засуха и массовая миграция обедневших крестьян в городские районы явилась одной из причин «арабской весны» — гражданских конфликтов в Йемене, Тунисе, Ливии (2010 — 2012). По данным ООН, к 2050 году в странах Африки, Латинской Америки и Южной Азии по меньшей мере около 140 млн человек могут быть вытеснены неприемлемым климатом из традиционных мест обитания. Что само по себе будет разрушительным для мировой экономики и навсегда изменит демографический «портрет» Северной Америки и Европы. (Всемирный банк прогнозирует более плачевную картину — 216 млн климатических мигрантов к 2050 году) Доклад Всемирной метеорологической организации (ВМО) показывает, что наиболее сильно глобальное потепление сказывается на Арктике, где «завязывается» новый узел соперничества между государствами.

Освобождение гигантских водных пространств — из-за ускорения таяния полярных льдов (в Арктике потепление идет в три раза быстрее, чем в других частях планеты), привлекает все большее внимание к региону, в котором находится (по данным Геологической службы США) около 22% мировых запасов углеводородов (84% ресурсов находятся на шельфе Северного Ледовитого океана и лишь 16% — на сухопутной территории арктических государств в пределах Северного полярного круга), а новые торговые морские пути могут значительно сократить протяженность маршрутов доставки грузов.

Что логично, это обостряет борьбу за влияние, присутствие и будущее доминирование в этом регионе.

В настоящее время приарктическими государствами считаются Россия, Канада, США, Норвегия и Дания, на этот статус претендуют также Исландия, Швеция и Финляндия, хотя они и не имеют с Арктикой океанических границ. При этом другие государства (например — Япония, Китай, Великобритания, Германия) все более активно включают в свою дипломатию «арктический вектор», так как существующее «деление» Арктики предполагает наличие в регионе международной зоны — для свободного судоходства, добычи полезных ископаемых и природных ресурсов, научных исследований (с 2008 году на Шпицбергене работает индийская исследовательская станция, свои проекты в регионе есть также у Южной Кореи).

Кроме наличия ресурсов и судоходства, проблему будущего геополитического противостояния в Арктике усугубляет еще один немаловажный фактор — военно-стратегический. США и Россия находятся здесь ближе всего друг к другу, в водах Северного Ледовитого океана и прилегающих морей находятся районы боевого патрулирования ракетных подводных лодок НАТО и России, а через Северный полюс проложены кратчайшие маршруты пролета российских и американских межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками.

Насыщенность арктического региона средствами ПВО и ПРО (в частности — комплексами\системами раннего предупреждения о ракетном нападении (СПРН) уже не раз приводила к обострению международной обстановки. Так, 23 мая 1967 года посты системы Командования воздушно-космической обороны Северной Америки (НОРАД) расположенные за полярным кругом, зафиксировали мощное фоновое излучение и помехи, которые были восприняты как радиоэлектронное подавление для сокрытия старта советских ракет. Причиной ложного срабатывания, как позже выяснилось, была солнечная радиация в результате мощной солнечной вспышки в сочетании с корональным выбросом. 12 августа 1981 года работа системы дистанционного зондирования Земли спутника «Интеркосмос — 19» вызвала сбой в работе Мурманского узла СПРН (Россия), что также было воспринято (уже российской стороной) как радиоэлектронная маскировка запуска американских ракет. 25 января 1995 года пуск норвежской исследовательской ракеты Black Brant XII  был ошибочно воспринят российской стороной как подводный старт ракеты Trident, которой вооружены ракетные подводные лодки США. Высокая баллистическая траектория ракеты соответствовала одному из предполагаемых сценариев внезапной ядерной атаки против России: подрыв на большой высоте специального ядерного заряда, создающего сверхмощный электромагнитный импульс — для выведения из строя радаров, систем связи и другой электроники на обширной территории. В ходе данного инцидента тогдашний президент России Борис Ельцин задействовал «ядерный чемоданчик», с помощью которого мог нанести ответно-встречный ядерный удар по США.

Сегодня милитаризация Арктики, пошедшая на убыль с окончанием «холодной войны», вновь нарастает. А крупные геополитические игроки разрабатывают новые доктрины и стратегии, призванные оправдать и обеспечить необходимое присутствие в регионе.

6 июня 2019 года в Америке была оглашена Арктическая стратегия Министерства обороны США, где основной лейтмотив составляет «соперничество с Россией и Китаем» — с опорой на мощную сеть союзников и дружественных государств. Что характерно, в США прогнозируют «ускорение наступления Китая на Север„, где Россия вряд ли сможет удержать свои позиции длительный период и, скорее всего, окажется в роли «младшего партнера»

17 сентября 2020 года в Городе Норфолк, штат Виргиния, было официально открыто Объединенное Атлантическое командование, которое будет, кроме всего прочего, «планировать, готовить и проводить операции… в Арктике».

Тестирование в 2020 году возможностей крейсеров УРО (управляемого ракетного оружия) в экстремальных погодных условиях, испытательный заход авианосца военно-морских сил США "Harry Truman" в арктические воды — с полетами палубной авиации (2018), характерные комментарии чиновников (например, датский министр иностранных дел Еппе Куфуд — в интервью германскому изданию Neue Osnabrücker Zeitung: «...расширение присутствия НАТО в Арктике и Североатлантическом регионе можно приветствовать как „естественное развитие ситуации в свете новой динамики безопасности«), принятие американской программы PSC — строительства ледоколов, свидетельствуют о повышающемся военном интересе США к арктическому региону.

В 2014 году для защиты российских интересов в Арктике, на базе Северного флота было создано Объединенное стратегическое командование — что явилось последним „гвоздем в крышку гроба“ для предложений Москвы о сохранении Арктики как „зоны мира и сотрудничества“ (речь Михаила Горбачева в Мурманске 1 октября 1987 года).  С середины 2010-х Россия начала восстановление военной инфраструктуры в Арктике. В 2014 году на острове Врангеля открыта база „Полярная звезда“. В 2015 году был открыта военная база „Арктический трилистник“ на архипелаге Земля Франца-Иосифа. В 2016 году введена в эксплуатацию база „Северный Клевер“ на архипелаге Новосибирские острова. 

Следует отметить, что согласно исследованию „Россия в Арктике. Планы развития, военный потенциал и предотвращение конфликтов“ (2021 год, берлинский Фонд науки и политики (SWP) — из-за быстрого сокращения ледового покрова в Арктике Россия опасается растущей уязвимости своих территорий. С одной стороны, укрепление своих оборонительных возможностей — для парирования подобных „уязвимостей“ является легитимным, но с другой стороны, мы уже прекрасно знаем (на примере Украины) — как Россия может „защищаться“ от приснившихся кремлевским стратегам угроз. 

В 2012 году ледокол „Снежный дракон“ был первым китайским кораблем, который прошел через арктические воды в Европу. А уже в 2018 году Пекин принял „Стратегию в Арктике«, которая рассматривает Китай как „государство, близкое к Арктике“ и предполагает самое активное участие страны в „поддержании экологической устойчивости Арктической зоны и облегчении доступа к глобальным общим ресурсам, принадлежащим всем, а не только государствам Арктического региона“. Основываясь на понятиях „глобального достояния“ и „лидерства«, Китай заинтересован в „глобальной диверсификации судоходства по «Полярному шелковому пути» и стратегической доступности региона для китайских военных“. Кроме всего прочего, по данным американских СМИ — в Китае существует программа разработки атомных подводных лодок для действий в Северном Ледовитом океане.

Сегодня участники начинающегося „арктического противостояния“ стараются действовать по существующим международным правилам: основной дискуссионной площадкой является учрежденный в 1996 году Арктический совет (с 2021 по 2023 председательствует Россия) — межправительственная организация, главными задачами которой являются обеспечение безопасности в регионе, решение проблем окружающей среды, а также защита прав коренных народов (в работе Совета наряду с главными восемью игроками в регионе участвуют также страны-наблюдатели, среди которых Китай, Япония и государства-члены ЕС). Споры России, Дании и Канады о принадлежности хребта Ломоносова (каждое государство считает его продолжением своего континентального шельфа, что дает право расширить исключительную 200-мильную экономическую зону и монопольно претендовать на природные ресурсы) проходят в кулуарах ООН, а участники глобального рынка строят совместные планы по использованию более коротких торговых путей через арктические моря и совместному обеспечению безопасности судоходства.

Но даже это „сотрудничество“ проходит под девизом „Никто не хочет быть в роли «младшего партнера», никто не хочет уступать!“ 

А мировой кризис, разразившийся сегодня на фоне широкомасштабной агрессии России против Украины, угроза китайской экспансии по отношению к Тайваню, неоднократные примеры силовой защиты „жизненно важных интересов США“ за тысячи миль от своей территории, наглядно демонстрируют — существует высокая вероятность того, что в будущем, участники „арктического противостояния“ могут пренебречь международными нормами и попытаться решить спорные вопросы силой оружия или захвата чужих территорий. Тем более, что при все возрастающих темпах освоения региона и насыщения его оружием, увеличивается риск случайных военных происшествий (как пример -  заявленный 12 февраля 2022 года Министерством обороны России инцидент с якобы обнаружением американской подводной лодки в территориальных водах России на Дальнем Востоке, прохождение в июне 2021 года британского эсминца 'Defender' вблизи Севастополя — через „территориальные воды России“, которые не признаются международным сообществом или уничтожение американским ракетным крейсером 'Vincennes' иранского гражданского самолета А300, случившееся 3 июля 1988 года — из-за сложной оперативной обстановки, стрессового состояния американских моряков (после боя с иранскими катерами) и невозможности однозначно интерпретировать данные сложнейшей корабельной информационно-управляющей системы „Иджис“).

Подобные инциденты будут происходить и в будущем — человеческий фактор и отказы техники никто не в силах отменить. А при наложении подобного происшествия на острую фазу противостояния ведущих держав, экономической борьбы за ресурсы и районы добычи полезных ископаемых (что неминуемо в будущем), „фабрика холода“ планеты вполне может превратиться в горящий „фитиль“ глобального конфликта.