Статья Владислава Суркова «Одиночество полукровки», похоже, добилась поставленной автором цели – ее читают и обсуждают. Но все же это отнюдь не шедевр мысли, а очередной симулякр российской политики.

Сама по себе статья одного из пусть доверенных, но не единственного помощников Путина – далеко не веха «большого пути» России. Сурков упивается изоляционизмом, тем самым показывая собственную ориентированность на внутреннюю аудиторию. Кремль и менее декадентскими методами уже не первый год превращает Россию в осажденную крепость, обитателям которой не рекомендуется заглядывать за стены. Метод не нов, более того – существовал в намного больших размерах Советского Союза, к восстановлению которого столь истово стремится Владимир Путин.

Остается загадкой, появилось бы «Одиночество…» Суркова, не будь «дела Скрипалей» — пожалуй, первого случая успешного и показательного асимметричного ответа Запада на агрессивное поведение России. «Большая шахматная доска» мировой политики в Кремле рассматривается как поле для игры в «Чапаева», а изменения в восприятии поведения России начались именно в 2014-м – переломном с точки зрения Владислава Суркова.

Он, безусловно, неплохо владеет словом. Но не только им, но и искусством интерпретации событий в выгодном для себя свете. Говорить о «завершении столетий вестернизации» в случае России, мягко говоря, преувеличение, поскольку «жандарм Европы» и душитель «пражской весны» вряд ли может претендовать на статус защитника Старого Света. Тема «коворкинга с Ордой» слабовато раскрыта в российских учебниках истории, видимо, Александр Невский недостаточно дал информации по этому вопросу

Порой создается ощущение, что Сурков написал свою статью ради одной фразы «Война ведь тоже способ общения». Думаю, это не так. Цель иная – показать ограниченность причастности к формированию «курса Путина» и уйти витиеватые определения современной международной ситуации.

Но серый кардинал путинской свиты допустил методологическую ошибку: его признание неизбежности изоляции России по сути ставит крест на его собственном изобретении – «суверенной демократии». Как минимум, уменьшает его инструментальное значение. Похоже, Владислав Сурков «разоружился», но не перед партией, а перед Западом.