Простите, что возвращаюсь к теме, которая, пожалуй, настолько заполнила все пространство, что кажется, не остается места для чего-то другого.

С тех пор, как в Одессе новый губернатор, людей, кажется, накрыл массовый психоз. И не только в Южной Пальмире, а повсеместно.

Безусловно, встречи в режиме живого диалога, без подготовки, без согласованных заранее вопросов, без бдящих и, простите, бздящих пресс-секретарей – это совершенно новый и непривычный для информационного пространства формат. Во всяком случае, в нашем регионе.

d85487fc9b-c74c4752cd5abb1e49b9ce28170f348ai900x675x595.jpeg

Признаюсь, меня не покидало ощущение, что председатель ОГА больше похож на американского пастора, ведущего богослужение. Еще секунда и хор, стоящий позади духовного лидера, должен был запеть. Но, конечно, эта иллюзия быстро рассеивалась, стоило только посмотреть, кто именно стоял позади.

Загрустивший мэр слабо походил на хористку и очень напоминал уже избитый мэм – Гена, у тебя скучное лицо!

c4cf2d9d7c-14711717981819103007362183211177041935593n.jpg

5659b4b10d-256.jpg

Однако, наблюдая за реакцией аудитории, не можешь отделаться от мысли, что находишься на собрании секты адептов, которые слегка оторвались от реальности и находятся под наркозом. Как-будто, случилось чудо и спаситель спустился с небес, чтобы накормить толпу пятью хлебами.

Большинство привыкло уповать на мессию, ждать от него милости и сказочного избавления. Они пишут десятки комментариев в фейсбучных лентах о том, что «придет Михо и наведет порядок». Они просят божественного прикосновения и ждут исцеления от всех болезней. И мне страшно представить, с какой экспрессией и страстью эти же адепты разорвут своего пастыря на части, если он, волею судеб, не оправдает вложенные в него ожидания.

И те, кто так отчаянно боролся за собственную свободу, сейчас вдруг идут по проторенной дорожке. Совсем забыв, что перемены случаются сначала в головах, а потом обретают форму.

И да, я искренне сочувствую Саакашвили, на чью голову опустился этот страшный венец завышенных ожиданий. Потому что трудно быть Богом.