По ситуации вокруг Мариуполя. Что я узнал за последние два дня, встречаясь с гражданскими властями, активистами, волонтёрами-парамедиками, военной разведкой и человеком, ответственным за безопасность Азовского моря.
Вот что сказал этот очень важный в текущий исторической момент человек: они зафиксировали российский караван в количестве 15 малых амфибических суден, прошедший Ростов и движущийся пока в неизвестном направлении. О котором Россия не предупреждала Украину, хотя должна была, согласно Венской конвенции. Кроме того, в Ейск, который отделяет от Мариуполя около 40 морских миль, и где не дислоцировался обычно морской десант, переброшен батальон (ок. 700) морских десантников.
Каравана своими глазами я не видел, но когда, отплыв пять миль от берега, ты хорошо видишь в бинокль корабль ФСБ (конкретно ПСКР-933 «Керчь»), в несколько раз больший, чем катер, на котором плывёшь ты, это несколько напрягает. Пасутся они там как у себя дома. Иногда подходя на расстояние видимости с берега.
Что можно предположительно сделать такими силами? Например, захватить мариупольский порт, после чего, удерживая позицию, привлечь куда более значительные ресурсы. Или сразу порт и аэропорт.
Самостоятельной операцией это быть не может, только частью некоей большей. Угрозу чего ответственный за безопасность Азовского моря человек рассматривает как реальную, а ситуацию в целом находит тревожной. По его мнению, Россию на это подталкивает вопрос водоснабжения захваченного Крыма. Успокаивает его лишь одно: на это нужно время, а значит, оно есть и у нас, чтобы подготовиться к отпору.
Разведка пока не считает реальной угрозу большого фронтального наступления. Наибольшие опасения у неё вызывают возможные действия малых групп, в том числе уже, возможно, находящихся в городе «подводников»: спящие ячейки врага, готовые нанести удар в спину. Плавающие в водах питательного бульона пророссийски или пофигистически настроенного населения. Впрочем, как было сказано, это вызывает не только опасения: пусть покажутся, в открытом бою легче будет снести этой гидре голову.
Волонтёры-парамедики наблюдают в последнее время (месяцы, недели) всё больше комбинированных травм по линии соприкосновения. Становится определённо опаснее и жарче.
Активисты обеспокоены тем, что гражданские власти живут так, словно войны не существует. Всеми (не)любимый Ринат Леонидович скупает город, превращая его в Донецк 2.0, и как бы его в итоге не постигла та же участь, потому что Ринат Леонидович большой любитель сидения на двух стульях.
Что до властей, они уверяют, что делают «всё необходимое». Но никто из их представителей не упомянул в разговоре о нарастающей угрозе, от кого конкретно она исходит. «Другая сторона», «противник», «восточный сосед», как угодно, в том числе в максимально размытых терминах, которые даже запомнить было невозможно, но ни в коем случае не Россия. Угроза их как будто в самом деле не очень волнует, они настаивают, что Мариуполь — мирный город, жизнь в котором становится всё лучше.
Зрада чи перемога? Бояться и бегать по потолку или погодить?
Перемога.
Без паники.
Военные настроены решительно: мы не голые, не босые, нам есть, чем дать разъярённому пьяному медведю по зубам, пусть только сунется. «Что за рыцарь, чей меч в крови не бывал?», как сказал мне человек, ежедневно рискующий отдать свою жизнь за свободу и независимость Украины.
Волонтёры волонтёрят. Тайра по-прежнему прекрасна, стильна и спасает жизни. Её партнёр, Угрюмый, громаден, страшен и внушает. «Спалить всё нах**. Я доктор, я так вижу».
Активисты одержали большую победу над Ринатом Леонидовичем: он не поставит свою гаргару в городском саду, подмяв под себя общественное пространство. Победа может показаться чисто символической, но она символизирует в том числе то, что дела в Мариуполе теперь делаются иначе. Гражданское общество, которого тут до войны вообще не было, решает. Оно научилось дрючить даже этого вездесущего добродетеля, который вертел всех когда-то на одном месте.
Что до властей, хотя все их фигуры умолчания вызывают подозрения, они не кажутся больше теми бессовестными падлами образца 2014 года, которые сдавали всё с потрохами. Осторожные, пугливые, ещё немного чужие для Украины, какой мы её любим и какой хотим, чтобы она была, но: не самоуверенные, не всесильные и не смеющие даже рта открыть, чтобы сказать что-нибудь там о братстве с «той стороной». А Степан Григорьевич Махсма, хитроватый грек, который в начале войны был главой посёлка Сартана и колебался вместе с его жителями, не знаем мы, дескать, откуда по нам стреляют, а даже если и с той стороны, вы всё равно убирайте свои блокпосты отсюда, это из-за вас по нам стреляют, мы здесь греки, жарим чебуреки, сейчас, уже в роли главы Мариупольского района, говорит: может, более мягкий подход в отношениях с агрессором, который демонстрировал президент Зеленский, и был когда-то оправдан, но сейчас нужно действовать жёстче. А мы, говорит Степан Григорьевич, ведём в Мариуполе настоящую битву за умы и сердца жителей оккупированных территорий: когда они видят, как изменился город за последнее время, они понимают, что сделали неверный выбор.
С 2015 года я жил между Минском и Мариуполем.
Мариуполь – это железнодорожный тупик, поезда отсюда дальше не идут. Или, как говорит про город городской голова, он находится «в логистическом углу». Мариуполь – это очень далеко даже от Киева. Где многие мариупольцы никогда не бывали. Лишь около 35% ездили в украинскую столицу, 20-25% – в соседние области. И только 10% мариупольцев бывали в Западной Украине. Мариуполь – это город, о котором знают не все украинцы. Сам бы не поверил, если бы не сталкивался с вопросами: «А где это?» Мариуполь расположен на берегу Азовского моря, самого мелкого и тёплого моря в мире. Лучшее место для отдыха с детьми. Если бы только Мариуполь не был самым загрязнённым городом в Украине из-за тяжёлой металлургии и не находился на линии фронта.
Когда я приехал сюда в 2014 году, Мариуполь был городом постапокалиптического дизельпанка. Миром ржавого железа, упадка и разрушения, обшарпанности и обветшалости, населённого пролетариями и маргиналами, живущими лоулайф. Миром закрытых магазинов и кафе, заброшенных зданий, разбитых до щебня дорог, по которым носились трясущиеся с грохотом и подпрыгивающие на ямах маршрутки. Развалившиеся детские площадки. Переполненные открытые баки с мусором, который разлетается по ветру во все стороны.
Мариуполь меня шокировал, как беларуса. Сейчас, спустя шесть лет, другие беларусы, которые слышали от меня рассказы о городе постапокалиптического дизельпанка, удивляются, приезжая сюда: ну и где все эти ужасы?
Не буду преувеличивать, Мариуполь не превратился в «город-сад». Но теперь здесь есть ровные дороги, по которым ездят новые автобусы и троллейбусы. Стоят красивые остановки с электронными табло. Ровные тротуары, аккуратные мусорки, удобные лавочки. Современные европейские парки с бесплатным вайфаем. Уютные кафешки. Фестивали и культурные пространства. Реконструкция и модернизация. Инфраструктурные и инвестиционные проекты.
Здесь хорошо. Он стоит того, чтобы его защищать. Его есть кому защитить. То моє море. То наше море. Ми його нікому не віддамо.
