Как часто бывает, есть у моего близкого друга приятель, про которого я давно и много слышал, но никогда не видел, что неудивительно, потому что живет он, вернее жил, в Москве. Для простоты определения, чтобы сразу понимать о ком идет речь, друг в разговорах со мной называет его Сережа-москвич.

Сережа персонаж достаточно интересный. Историй про него — куча и слышу я их уже добрых лет десять.

То Сережа отдаст всю зарплату какому-то бомжу, с которым разговорится в переходе, свято веруя, что именно этой суммы нехватает человеку, чтобы стать достойным членом общества, а потом теряет от голода сознание на работе.

То вмешается в семейный скандал пьяной пары на улице, после чего мужик сбивает его ударом с ног, а жена потом долго пинает ногами, пытаясь каблуком попасть в глаз. Одно радует — скандал у пары таки закончился и они под кучку ушли от неподвижно лежащего в луже крови Сергея.

Сережа стал неплохо зарабатывать, будучи финансовым менеджером в крупной компании, причем на хорошем счету — у него была феноменальная память и он редко ошибался в принятии сложных решений, принося фирме миллионы, но единственный в офисе ездил на общественном транспорте в единственном костюме. А на выходных ходил в тоже единственных джинсах, которые менял только тогда, когда его знакомые отказывались идти с ним рядом по улице или насильно привозили в магазин и покупали ему одежду. Кажется, единственное, в чем он не мог принимать правильных решений — это он сам. Он проявлял удивительную заботливость о финансах компании, но собственные деньги утекали у него сквозь пальцы со скоростью ртути. При этом сам он был очень честным — например, никогда не давал взяток и утверждал, что те, кто их дают просто привыкли и не пробовали иначе. Понятие «договориться» для Сергея не существовало вообще.

Бесчисленное количество участий Сережи в качестве пострадавшего во всевозможных авантюрах и кидках описывать просто бессмысленно. Кто только не извлекал из него деньги — от цыганок до наперсточников и до жуликов серьезного уровня. Друзья, узнав из прессы о каком-то новом появившемся кидалове и зная уже Сергея, срочно звонили ему, но всегда уже было поздно. Такое впечатление, что где-то в базе жуликов всего мира он значился под номером один. Он неизменно ходил на всякие «презентации», «вы выиграли миллион» и так далее. Рассказывал, спеша поделиться радостью, что он получил огромное наследство от неизвестного родственника и уже заплатил адвокатской компании, которая его нашла, все положенные платежи и вот-вот... Он был чем-то похож на присевшего на «игровые автоматы» любителя азартных игр, за тем исключением, что каждый раз он искренне верил, что уж эти люди его кинуть не могут. Они же смотрели ему в глаза и пожимали руку. То, что точно так же было двадцать последних раз, он просто отметал, не желая об этом думать. Надо отдать ему должное, в своих планах Сергей делил свое неполученное «пока еще» наследство между фондом голодных детей Африки и фондом борьбы со СПИДом.

Где-то в этот момент и начала проявляться в нем новая странность. На просто так заданный одним из офигевших друзей вопрос — почему детям Африки, когда в россии столько нуждающихся детдомов, Сережа с удивлением посмотрел на друга и сказал, что в россии не может быть нуждающихся детдомов, потому что россия — богатая страна, которая может себе позволить обеспечивать детдомовцев лучше, чем обычных детей обеспечивают родители, причем вывалил такое огромное количество цифр на эту тему, что окружающие буквально выпали в осадок. Закончился спор тем, что Сергей обвинил друга в том, что тот наговаривает на собственную страну и чуть ли не куплен врагами и Госдепом. Было это лет пять назад.

С тех приблизительно пор Сергей стал верным путинцем, причем, наверное, самым верным. Он мог часами рассуждать о роли путина в россии, мире, во всем. О роли самой россии — тоже. Его начали опасаться даже верные сторонники путина, потому что для него они не были достаточно верными и достаточно сторонниками. Друзья стали избегать с ним общаться, потому что говорить он мог только на одну тему, зато целыми днями, а потом еще уговаривал всех пойти на какое-нибудь патриотическое мероприятие, или митинг, смотря что там планировалось раньше. Пропустить митинг для него было просто немыслимо. Ко всему, что не связано с россией он относился строго в соответствии с линией партии, членом которой он вскоре стал. Впрочем, наверное, не было такого патриотического движения, в котором он не состоял и не платил взносы, в то время, как для многих это был неплохой источник дохода.

Зато благодаря этому он вдруг неожиданно и удачно женился. Надо отметить, что с чем-чем, а с барышнями у Сергея проблем не было никогда. Желающих взять под крыло такого романтичного, да, в общем-то, и довольно симпатичного, надо отметить, парня, было немало. Впрочем, быстро убедившись, что его романтизм распространяется только на тех, кого Сергей считал обездоленными, барышни его покидали, обычно удерживаясь от одной недели до трех зарплат месяцев, в зависимости от количества мозгов, потому большинство из них относились к категории от «прелесть какая дурочка», до «боже, какая дура». Хоте некоторые из них таки получали от Сережи ожидаемую заботу, но только потом, после расставания и попадания в какие-то неприятности, ну то есть, как раз переходя в категорию «обездоленых» согласно его мировоззрению.

Впрочем, истории про Сережу и женщин это тема отдельного рассказа. Так вот. В какой-то особо прохладный день Сережа простудился и основательно заболел. Но на завтра был какой-то митинг и холодный дождь, а Сережа, как всегда, должен был получить в штабе и раздать реквизит. Наверное, только на железной силе воли он добрался до штаба. Когда он ввалился в помещение, все ошатнулись. Сережа взял в руки чайник и тот закипел у него в ладонях, но это, как вы понимаете, я для антуражу. Даже циничные запутинцы не смогли отправить явно больного человека с тяжелыми сумками в дождь, но он взял их сами ушел — как робот. Вдогонку за ним выскочила незнакомая девушка. Как они добирались до места проведения, раздавали плакаты и прочее, история умалчивает. Только закончилось это достаточно банально — скорая, больница, тяжелейшее воспаление легких. Когда его грузили в машину скорой помощи, он на секунду пришел себя, посмотрел в глаза девушки, абсолютно нрмальным голосом сказал «Марина, я тебя люблю» и вырубился окончательно. Выписали Сергея только месяца через три, а пускать к нему начали где-то через месяц, но когда друзья пришли его навестить, там уже была Марина. Почти сразу после выписки они поженились, хотя ее папа был не сильно рад. Минусом для Сергея было то, что «папа был не сильно рад» правильно было читать как «генерал ФСБ был не сильно рад», что несколько пугало бы, если бы Сергей вообще мог о таком думать, но плюсом — то, что папа очень любил единственную дочь и скрипя сердце дал согласие. Это был 2012 год.

Несмотря на мрачные прогнозы, брак оказался достаточно успешным, и, похоже, это был тот случай, когда любовь победила. Хоть Сергей почти прекратил общаться с друзьями, но слухи доходили, что он перестал быть совсем таким не от мира сего, как раньше, и если жена не согласна тратить деньги на детей Африки, те остаются голодными. Впрочем, и Марина не держала его на сильно коротком поводке и они, похоже, действительно были счастливы. Ему тогда почти исполнилось тридцать, а супруга была на пару лет младше.

Но настал конец 2013-го — Майдан и прочие ужасы. Снова в жизни Сергея пошла череда митингов, политики и прочей великой россии. Но 2014-й в жизни у Сергея случился удивительным годом, в начале года — Крымнаш, а под Новый Год Марина призналась, что беременна. Сережа ходил как богом ударенный, и странная счастливая улыбка не сползала с его губ. Потом некоторое время он стал задумчивый, а потом выдал Марине следующее. Что совпадений таких не бывает, что судьба дает им знак. Что надо уехать из Москвы жить в Крым. В Севастополь, он уже все узнал и просчитал. Что он уже уговорил президента компании открыть там филиал и что он поедет его открывать и возглавлять. А ребенок должен родиться и жить у моря,в целебном воздухе Крыма, вернувшегося в родную гавань. Марина, хоть и будучи редким представителем коренных москвичек, подумала и согласилась.

Неприятности начались после того, как об их решении узнал папа. Папа сказал сидеть дома, ждать его и никуда не выходить. Потом папа приехал, заперся с Сергеем в дальней комнате и звуки, которые оттуда раздавались не сулили ничего хорошего. В итоге красного цвета папа вылетел из комнаты, от души приложив дверь и начал требовать от Марины разводиться с «этим дебилом». Но Марина заявила, что «этот дебил» ее дебил и муж, к тому же, и что она за ним, как жена декабриста, поедет куда угодно, особенно в Крым, а в загаженной Москве ребенку вредно.

По понятным причинам и так редкое в последнее время общение моего друга с Сергеем и его друзьями, после Крымнаша прекратилось совсем, так что до сегодня это было последнее, что я слышал об этом странном человеке.

И только что друг позвонил мне совершенно огорошенный и рассказал, что общался в скайпе с одним из московских друзей Сергея.

Короче говоря, Сергей с беременной Мариной весной 2015-го перебрались в Севастополь и поначалу были счастливы, Сергей открывал филиал компании, а Марина занималась тем, чем и положено заниматься беременной — гуляла, ела фрукты, ходила к врачам. Приглашали друзей приезжать в гости. Мы не знаем подробностей того, что случилось потом. Известно только, что сперва Сергей потерял работу — компания передумала открывать филиал, чтобы не попасть под санкции, да и смысла в этом уже не видели, Крым не оправдал ожиданий. Ему предлагали вернуться в Москву, на ту же должность, но он поругался с начальством и даже по телефону обозвал президента компании. Не знаю как, видимо агентом Госдепа.

Найти новую работу оказалось не так просто, впрочем какие-то накопления были. Но в Севастополе начались трудности в врачами, запись на УЗИ стала длиной в полгода, даже просто попасть беременной к врачу в женскую консультацию стало непростым делом. А шел уже восьмой месяц. Позвонил папа, который с момента отъезда не общался с ними, но при этом оказался полностью в курсе всех дел и в ультимативной форме потребовал ехать обратно. Потом начал уговаривать и, даже, умолять. Марина, которая никогда не слышала от отца таких интонаций заколебалась. Но Сергей оставался непоколебим — Крым вернулся в россию, значит вот-вот все наладится, да и вообще не так все плохо, как вам кажется, вот почитайте газеты и интернет. Как раньше он не замечал как его кидают, как потом не замечал проблем в стране, так он и продолжал не замечать то, чего замечать не хотел.

В один день у Марины утром заболел живот, но на прием к врачу она попасть не смогла. Она хотела позвонить папе, чтобы тот договорился, но, как я уже говорил — для Сергея «договорился» не существовало. Он, как всегда заявил, что всем трудно, они ничем не лучше других, а это всего лишь живот и он пройдет. Но Марине становилось хуже и она вечером таки позвонила отцу. Через час «Скорая» увезла Марину в больницу, а ночью она умерла. Нерожденную дочку врачам спасти тоже не удалось.

За телами Марины и малышки приезжал сам папа. Хоронили в Москве, Сергея на похоронах не было. Связаться с ним не удавалось, спрашивать у папы никто не решился.

Кто-то из друзей поехал в Севастополь на поиски. По известному адресу дверь никто не открыл. Но соседи рассказали, что утром после смерти Марины обнаружили Сергея на скамейке перед парадным, где он, видимо сидел с тех пор как приехал из больницы. На расспросы он практически не отвечал, и вообще слабо реагировал на происходящее вокруг. Вечером приехал отец Марины, подошел, и, внезапно, достал пистолет и приставил Сергею к голове. Но Сергей равнодушно посмотрел на него и снова отвернулся. Подбежали сопровождавшие генерала, но он уже успел убрать оружие. Отогнав своих жестом генерал что-то зло говорил Сергею, взяв того за лицо и повернув к себе, а потом оттолкнул так, что тот упал, развернулся и ушел. Некоторое время спустя люди подняли неподвижного Сергея и посадили обратно на скамейку.

Ни скорая помощь, ни полиция не захотели его забирать, первые вообще не приехали, вторые не нашли причин — порядок не нарушает, и хорошо. На следующий день один мужик забрал его к себе на дачу под Симферополем, где за ним могла присматривать сердобольная соседка. Друзья Сергея нашли его на той даче, но с трудом узнали — серого цвета, заросший, он и ранее был худощавого телосложения, а теперь был похож на скелет. Женщина, которая за ним присматривала, сказала, что он почти не ест, только пьет воду. Друзей Сергей узнал, но интереса не проявил. Сказал им, что Марина умерла и уставился в стену. С трудом из него удалось выжать, что отец Марины тогда решил не убивать его, но запретил ему уезжать из Крыма под угрозой похоронить заживо. Но ему все равно, так даже лучше, но у него не за что уехать. Что он хочет умереть.

Посоветовавшись с оставшимися в Москве ребятами, друзья попробовали найти монастырь, который мог принять Сергея, потому что осенью соседка уедет в город и смотреть за ним будет некому, но ни один настоятель не согласился. Вернее, соглашались, но не бесплатно. Сейчас ребята собирают деньги, чтобы поселить его хотя бы до весны. Собссно, поэтому и обращаются по всем контактам из его телефона и скайпа.

Вот и спрашивает меня друг, говорит — не трогает меня эта история, я, наверное, сволочь бессердечная, да? Разве только то, что давно его знал, а так — помер Максим, да и черт с ним.


Да нет, сказал я ему, все верно.

Такие дела.