Советское детство не оставило никаких следов в моих вкусовых предпочтениях. Совсем. Все эти блюда советской кухни, все эти горы майонеза и тазы салатов — оливье, селедка под шубой, мимоза, это мясо «по-французски» (кто вообще взял, что прародина Haute cuisine будет есть этот кулинарный выкидыш) — прошли совершенно мимо меня. У нас в семье их не готовили. Никогда. Традиции с ломящимся от маойнезных салатов столов не было вообще.
Точно так же не готовили и блюда русской кухни. Все эти кислые щи, рассольники, крапивники, свекольники — всё это я знаю только по детскому саду и вонючей кухне четыреста восемьдесят восьмой школы района Текстильщики. С тех пор они не вызывают у меня ничего, кроме рвотных позывов. Особенно рассольник. Зачем это в принципе есть, я не понимаю.
Такая же история с кашами. Советские детский сад, школа и больница кого угодно заставят ненавидеть манку. Прошло уже сорок лет, а я своей ненависти верен по-прежнему.
Затем армия. О. Ооооо….. Хотя, впрочем, нельзя не признать, что армия научила меня есть всё. вообще все. Тухлое, гнилое, грязное (на это вообще никто не обращал внимания), горелое, сырое. В том числе и все то, что я ненавидело в детстве. Рассольник, холодная каша комками, прилипшая к донышку так, что миску можно перевернуть — и она не выпадет, нечто, под названием «бигус», суп из бычков в томате, макароны по флотски, где флот и не ночевал… Все это неповторимое достижение поварского гения товарища прапорщика улетало в хлеборезку, лишь ветер шуршал — только добавки давай!
Когда я второй раз лежал на дурке, и косил от очередной, третьей, кажется, уже, поездки в Чечню, нам давали манную кашу с селедкой. Боже, как это было вкусно. Тетенька, не выписывайте меня, пожалуйста. Мне всего полтора года тут полежать, надо. А затем я уйду. Честно.
А вот чем кормили на губе, где меня сажали за дезертирство, я не помню.
Советское детство убило любовь и к национальным кухням, входившим в состав СССР. Потому что все национальные блюда Страна Советов низвела до уровня пролетариата в бараках, и сделала из них такое же несъедобное варево. Вряд ли можно найти что-то более ужасное и более убогое, чем совецкие пирожки из грязных рук теток в серых мешковинах вместо фартуков, из которых при нажатии по пальцам течет жареное подсолнечное масло позавчерашней свежести. Все эти привокзальные кулебяки и чебуреки — это же просто членовредительство. Нельзя так убивать собственный организм.
Впрочем, настоящие чебуреки я тоже не люблю — тесто, вареное в масле, так себе идея, как по мне. Я понимаю, почему это было востребовано в голодные средние века, где каждая калория на счету. Но зачем этот набор холестириновых бляшек есть сейчас, мне уже неведомо. Вот янтык — другое дело.
То же самое относится и к плову, борщу и чему угодно.
Испохабить плов так, как это умели в совке — это надо истинным талантом обладать.
Окрошка — отдельный вид пищевого извращения. Зачем брать продукты, которые вкусны сами по себе, и перемешивать их, залив квасом и превратив в совершенно несъедобное пойло, мне абсолютно непонятно. Квас надо пить так! Он вкусный сам по себе! А с огурцами он вообще ни хрена не вкусный! Вот настоянный на хрену, как отдельный напиток, да. Но квас с огурцами и вареной колбасой — это адов пиздец, блядь!
Колбасу надо вкушать с черным чаем и белым хлебом на завтрак. Вот это сочетание вкусов создает нормальный, неизвращенный букет, который радует наши вкусовые сосочки.
Или жареная докторская. Пожалуй, единственное блюдо из СССР в котором есть свой вкусовой шарм.
Я не знаю, может, в настоящем СССР те самые «Останкинские» пельмени из картонной квадратной пачки с деревянной ложкой и вправду были вкусные, но в моем СССР это всегда был слипшийся комок десять раз растаявшей и девять раз замороженной субстанции, которая и на вид — говно, и на вкус такая же. Так что и самые главные руссо-совецкие скрепы тоже прошли мимо меня.
Единственное, что я по-настоящему любил в совдепии — так это финский сервелат.
Ну и еще венгерские супы быстрого приготовления. Помните, такие, со звездочками.
Вот то, что финское и венгерское, есть в русской стране советов можно было.
Остальное — ну, не рекомендуется, скажем так.
Российское юношество лихих девяностых добило остатки любви к кухне земли березок и поскони. Выяснилось, что те самые «Останкинские» — это еще ничего. В них к картону хотя бы сухожилия добавляли. Пельмени девяностых — это ж вообще не пищевой продукт был. Это же просто нельзя было есть. Но вся страна жрала. Жрет и сейчас. Вы просто не в курсе, но пельмени, которые русские считают своим национальным блюдом, и которым гордяться и скрепятся — можно есть только в ценовом сегменте рублей так от тысячи за килограмм. То есть, реально, это блюдо не для среднего класса. Потому что все, что дешевле, с девяностых просто опасно запихивать в свой организм. То же самое там касается и мяса, и птицы и чего угодно вообще. Из килограма вырезки на сковороду вытечет полкило формальдегида. остальное — не успевшие раствориться анаболики.
Такое детство, юность, отрочество сделало из меня пищевого космополита. Я теперь не могу сказать, что я люблю какую-то определенную кухню. Как еврей, я не люблю шакшуку и форшмак. Шакшуку надо жарить, чтобы она получалась ближе к пицце, а не тушить, как омлет. Как украинец, я не люблю борщ. Как русский, я на дух не переношу кислые щи. Как татарин, или, не знаю, кто там, но прабабка у меня была Бахтиярова, я не люблю чебуреки.
Пожалуй, единственное исключение — средиземноморская кухня, где идеально практически все. Да и то, ребят, греки — сувлаки… Ну, вы серьезно? Езжайте в Колхиду еще раз. На пересдачу. Вы ничего не поняли из концепции шашлыка.
Как житель двадцать первого века, я теперь люблю смешение стилей, кухонь и направлений. Рождественский бигус на Ратушной в Кракове — блин, оказывается, это вкусно. Куратоб в Таджикистане — да это лучшая окрошка в мире! Плов в Самарканде — ооо, это божественно. Карпатский бограч — да держите меня семеро, я сейчас язык проглочу. Брамборак в Градец-Кралове, налево от площади, есть там одна забегаловка. Самые вкусные пельмени я ел в Эстонии. Что-то типа по три пятьдесят за пол-кило, что ли. Мусака. Харчо. Дрезденские сосиски. Сало с цибулей.
Оливье. Оливье есть во всем мире. Картопфельсалат в Германии. Салат а-ля рюс во Франции. Руска салата на Балканах. Итальянский салат в Скандинавии. Брамборовый салат в Чехии.
Оливье, оказывается, это вкусно!
В сорок лет я открыл для себя оливье. Заново. Теперь упарываю его за обе щеки. Берем в ближайшей кулинарии, и треплем с луком, дерясь за последнюю ложку. Гештальт закрыт. Травма детства залечена.
Психотерапия. Иди ты к чордту, психотерапия.
Да здравствует открытый мир.
Но. Вот что меня действительно раздражает. Вот прям невероятно. До трясучки. Я взрываюсь каждый раз.
Так это комментарии к любой фотографии с едой: «А водка где?».
Бляттть…
Друзья мои. Нет ничего более унылого. Ничего более отвратительного. Ничего более совкового. Чем привычка потреблять еду с водкой.
Это как ковер Подольской фабрики ткацких изделий имени Первого мая на стене над софой около чехословацкой стенки.
Выкиньте немедленно.
Вы можете просто поесть?
Не бухая?
Вот, кстати. Что меня действительно удивляет в этом и так припиздъебнутом мире, так это то, что самая главная русская скрепа, альфа и омега величия и духовности, валенки и балалайка глубинного народа, посконье и пошехонье края березового в малиновой заре, скрепы и веселие Руси — полностью, совершенно, абсолютно не породило культуры потребления этой скрепы за тысячу лет.
Ну, кроме как после работы на троих в подворотне с одной ириской.
Водка — это отдельный продукт. В определенных сочетаниях это тоже бывает вкусным.
Но к питию водки надо готовится.
Можно сделать водка-пати по-русски, если уж вам так хочется. С солеными огурцами, квашеной капустой, селедочкой с лучком, солеными груздями, бородинским хлебом в качестве аперитива и вареной картошечкой на основное. Да, имеет право на жизнь. Да, вкусовое сочетание неплохое.
Можно пить горилку по-украински. С салом, цибулею, сотнями видов разных колбас, кровяночкой и варениками. Ммм, слюнозахлёб.
Можно пить водку с маринованным чесноком, солеными помидорами, кимчи, корейской морквой, битыми китайскими огурцами с соевым соусом и чили, овечьей брынзой и капустой по-грузински. И с сосисками по-булгаковски. Чтоб потом еще три дня от языка прикуривать можно было. Мой самый любимый вариант.
Можно заливать дедовский самогон под моченые яблоки, помидоры с чесноком и самосад с огорода. В валенках и с самокруткой.
Как угодно можно.
Но все это требует приготовлений.
Попойка — это действо. Это представление.
Это таинство и магия, храни нас Святой Дионисий.
Во всем этом должна быть культура.
Культура потребеления.
Нельзя пить шампанское с чесноком. Нельзя пить санджовезе под яичницу. Нельзя пить пиво под устриц. И нельзя пить водку с мясом. С пастой. С рыбой. И с чем угодно еще, только потому, что у вас в данный момент есть мясо, макароны или рыба.
Ничто не ранит сердце фудблогера так, как выложенная фоточка с самолично приготовленным, не знаю там, гамбургером, и второй же или третий коммент — вкусно выглядит, конечно, но где бутылка?
Блять…. Бутылка в подворотне.
Иди, смотри «Иронию судьбы»
Не звони сюда больше.
Прокляну.
Когда вы закончите бухать водку под все, что угодно, и спрашивать «а где основное блюдо?» к любой фотографии с едой, когда стопочка под борщ перестанет быть обязательным атрибутом ужина — вот тогда совок и закончится.
Пока же он вполне себе жив. И читать коменты про горилку от украинских подписчиков еще тяжелее.
Да, да, это — все еще совок.
За стол надо садится либо есть.
Либо пить.
Это разные подходы к разным снаряд.
А их совмещение — и есть та самая ментальная окрошка в голове, которую давно пора выкинуть.
Квас — отдельно, колбаса — отдельно.
Помни.
Как выкинули советскую эстраду, советские фильмы и ковер на стене. Теперь пора выкинуть и сформированные искривленным миром нашего с вами уничтоженного совком детства и юности вкусовые привычки.
Не пишите мне про водку, бога ради.
Я вас прошу.
Ваш Дед КеБабченко.
Террорист и гедонист.
Вот вам идеальный завтрак позднего утра выходного дня из иичек всмятку, гуакамоле, литовской вяленой колбасы, жареного сыра, брынзы, перцев гриль, сала, ну и там по-мелочи, шапминьонок-оливок, бальзамико с маслом, тосты. Чтобы все это приготовить, я заморочался часа так на полтора. Это все простые продукты. Недорогие. Просто нарезанные, смешанные и разложенные вот этими самыми мозолистыми руками с любовью к пожрать в душе и гедонизмом в сердце. И это — самодостаточная композиция.
Иичку верхушечку так срезаешь, щепотку сольки туда, на ноже кусочек сливочного масла в еще теплый желток, все это перемешал, и малюсенькой ложечкой, смакуя и облизывая, в поддувало. Медленно и не торопясь. Наслаждаясь моментом и закатывая глаза.
И читать потом в комментах «А водка-то где» — просто невыносимо.
Эллины с Дионисием за такие дела вам пиздянок бы выписали.
Сюда не надо ни водку, ни горилку.
Честное слово.
Поверьте.
Плачет.
Ну, тут уж как сам Дионисий свят.
В рамках проекта «Журналистика без посредников».
Подписывайтесь на меня на Патреон:
https://www.patreon.com/babchenko
