Александр Блог: Жизнь номеров

… Новенькие Номера всегда или очень молчаливы, или, наоборот, настолько разговорчивы, что утомляют всех других. Номер 2302 — из первых.

Обычно Номеров привозят партиями от нескольких до нескольких десятков, но №2302 прибыл один. Его быстро закопали, воткнули деревянную палку с номером и, не прочитав молитвы, уехали прочь.

— Ну, что там, братан, — нетерпеливо спрашивает новенького №1900, — победили мы?

— Нет, — сухо отвечает №2302.

Все ждут продолжения, но его не следует.

— Проиграли, что ли? — мрачно интересуется №732.

— Нет, воюем помаленьку, — все так же сухо отвечает №2302.

— А ты как здесь, братишка? Расскажи хоть. Скучно ведь, — доносится плаксивый голос №956. Он очень разговорчив. И со временем это его особенность не проходит.

— Че те надо? — вяло отвечает №2302, — Вальнули меня. Свои.

Повисает молчание.

— Машину мы отжали у каких-то мутных типов, — вопреки ожиданиям продолжает вдруг №2302, — Пусть скажут спасибо, что не прикончили. А в машине «хмурый». Много «хмурого». Мы его толкнуть хотели осетину одному. Потом оказалось, что это «хмурый» для Хмурого. Такой каламбур ёбаный… Слыхал про Хмурого? — непонятно к кому обращается №2302.

— Слыхали, — отвечает №811.

— Ну, я-то с пацанами к нему прямого отношения не имел… Короче, закусились мы с ними. Начался замес. Короче…, — №2302 замолкает.

Тишина, минута-другая.

— Вот из-за таких, как этот Хмурый, мы выиграть и не можем, — со злостью говорит №560, — Имидж ополчения в жопе, а мы тут лежим.

№2302 не отвечает.

***

— А я не жалею! — Говорит неугомонный №956, — Я знал, что погибну. Но на защиту народных республик пошел бы еще раз. Потому что кто-то должен. Кто-то всегда должен вставать и защищать родную землю. Так всегда было. И потому жива еще Россия. И даст еще всем просраться…

— Какую родную землю? Че ты гонишь? — злобно перебивает его №675, — Ты ж с Челябинска. Как и я. Сам говорил.

— Ты про триединый Русский народ слыхал? — пылко спрашивает №956, — Белоруссы, Малороссы, Великороссы.

— А Новороссы? — Ехидно спрашивает №675.

— А это Великороссы и есть, — неуверенно отвечает №956, — А ты-то тогда чего сюда притащился, если тебе насрать? А?

— Мне деньги нужны были, — со странной интонацией в голосе отвечает №675, — Кредиты, отец болен… Но лучше бы я почку продал, дурак…

Недалеко проезжает машина. Все внимательно прислушиваются к вибрациям почвы. Но машина проезжает мимо.

— Хоть бы к нам заехал, — говорит №900 про неведомого автомобилиста, — Помолился бы, то-се. А то скучно.

— А я поехал, потому что мыслю глобально, — продолжает заглохшую было тему обычно молчаливый №1488, — И знаю, что Жиды не успокоятся.

— Америкосы, — осторожно поправляет его №956.

— Жиды, — настойчиво повторяет №1488, — Пендосы это так, марионетки. А насчет хохлов ты правильно сказал. Мы один народ, одна кровь. Мы даже с соратником как-то раненого укропа пожалели, не стали добивать. Он ведь тоже русский, родная кровь, только жидами замороченный. Ухо ему отрезали и ушли…

— Нахрена ухо-то отрезали? — недовольно спрашивает №675.

— А что такого? — удивленно отзывается №1488, — Укры — это ж нелюди. Отрезать ухо на сувенир — святое дело…

— Богоугодное дело, — доносится странный, вызывающий страх протяжный голос №98.

***

Все молчат.

— Где я?! — глухо кричит №34, — Здесь как-то темно… Я не вижу ничего…

— Эй, ты чего? — спрашивает его новенький №2302, испуганный неожиданным криком.

— А он тебя не слышит, — говорит ему №534, — Это старый Номер. У них такое бывает. Они постепенно исчезают.

— Как это исчезают?

— Да хуй его знает. Говорят обрывочно, ничего не помнят, нас не замечают. Потом вообще больше не разговаривают.

— Ибо печать на устах…, — доносится безэмоциональный, протяжный голос №98.

— Здесь есть кто-нибудь?! — продолжает тем временем №34, — Я жить хочу. Отпустите меня, — он начинает хныкать и стонать.