В этом году народу на Параде было особенно много. Причина тому — невероятно насыщенная программа гуляний. Тут и побивание камнями чучела Темного Обамы-Чёрта, и молитвенное поношение инаковых и заблудших, и многочасовое жутковатое шествие Священных Ветеранов под тягучие удары огромных барабанов, и демонстрация новейших, не имеющих аналогов в мире, сверхтяжелых «летающих» танков «Орда» на человечьей тяге. И многогое-многое другое.
И над всем этим высился гигантский голографический лик Президента, внушавший оптимизм и гордыню за Родину.
Несколько автобусов подвезли иностранных туристов, и те, не решаясь выйти, фотографировали из окон.
Тем временем Парад продолжался. Нарядным полицейским с трудом удавалось сдерживать одурманенную радостью Победы толпу, которая стремилась увидеть следующий номер программы — взятие Берлина.
Берлин построили в этом году на славу! Видно было, что валюты не пожалели. Резные черные башенки, высокие остроконечные шпили со свастиками, аккуратные мрачные домики с разнообразным добром и алкогольными напитками, запрятанными внутри. Вдоль крепостной стены вражьего логова важно прогуливались лицедеи с муляжами автоматов, переодетые фашистскими карателями и охранниками.
— Ты смотри! — раздавалось со всех сторон. — Какие довольные ходят, сволочи! — в порыве праведного гнева изнуренные Парадом люди забывали, что перед ними простые актеры.
Наконец на горизонте появились Ночные Волки. Байкеры гордо неслись вперед, развевались над их головами черно-оранжевые флаги. Народ оживился.
— Ну, сейчас наши ребята им покажут!
Но всё оказалось не так просто. Откуда-то словно из-под земли навстречу байкерам выехали мотоциклисты в немецких плащах и касках, на рукавах — повязки со свастикой и надписью "Polizei". Это были сотрудники московского полка ДПС, исполнявшие роль немецкой дорожной полиции ради дополнительных дней к отпуску.
— Гаишники фашисткие, — послышался чей-то недовольный голос. — Завсегда мешают Волкам Берлин брать. Пытаются оштрафовать и депортировать, суки.
Но помешать байкерам «фашистские гаишники» не смогли. Волки легко обгоняли их, поливали из водяных ППШ и даже метко плевались под улюлюканье толпы.
Берлин был уже близко. Стражники подняли было автоматы, но потом, струсив, естественно, кинулись наутек. Вслед полетели пустые бутылки и проклятия, густо сдобренные искренним русским матом. Одна бутылка попала фашистскому стражнику аккурат в голову, но надежная немецкая каска спасла его, к счастью.
Байкеры на полном ходу ворвались в Берлин, сделали по нему несколько кругов, после чего диктор объявил, что город готов для разграбления и что Президент дарует всем счастливчикам их добычу.
Народ с ревом кинулся внутрь…
***
Паша был еще слишком мал, чтобы участвовать в ритуальном взятии Берлина. Да и сделалось ему, откровенно говоря, страшновато. Каждый год при разграблении погибало несколько десятков человек, задавленных толпою. Таких сразу официально объявляли ветеранами, записывали в бессмертный полк, а родным полагалась пенсия и дополнительная пайка био-массы. Но Паша все равно почему-то боялся.
— Ничего, — утешал его старший брат Леха, всегда возвращавшийся с трофеями, — подрасти тебе надо чутка. И все отлично будет. Вместе пойдем… Гляди, чего урвал! Часики! С жида какого-то фашистского, поди!
И Леха показал изумленному Паше новенькие китайские часы.
Кутерьма в Берлине продолжалась ещё долго. Голографическое лицо Президента с умилением взирало на происходящее, слегка искажаясь помехами.
Паша огляделся в поисках брата, но Леха уже куда-то убежал. Сделал он это явно не вовремя — над площадью появились самолеты.
«Наконец-то!» — обрадовался Паша.
С неба лениво, точно снег, посыпался Священный Прах — пепел сожженных прадедов-ветеранов.
Паша зажмурился от удовольствия и стал ловить Прах языком.
Холеные интуристы изумлённо фотографировали…
