Поддержка до и после

Некоторым нашим партнёрам может показаться, что Китай – основной союзник России в её вероломной агрессии по отношению к Украине.

Однако уже по прошествии более чем трёх недель упорных боёв едва заметны лишь некоторые туманные эпизоды, связанные с позицией Китая. В контексте решений как Совета Безопасности ООН, так и Генеральной Ассамблеи, Пекин скорее воздерживался, чем голосовал на стороне Москвы. Что касается санкционной политики, то Китай до сих пор не проявлял особой готовности помочь, а два крупных китайских банка (“Банк Китая" и "Промышленно-торговый банк"), даже отказались в проведении некоторых экспортных операций российского финансово-экономического сектора. При этом, вместо дружеской поддержки министр иностранных дел Китая Ван И призвал Россию к деэскалации конфликта. Похоже, что Пекин постепенно отказывается от содействия России во всех сферах сотрудничества от дипломатии до экономики.

Однако, с другой стороны, китайские заявления непосредственно перед войной могут указывать на полную поддержку Москвы, а тот факт, что Россия терпеливо ждала окончания Олимпийских игр в Пекине, похоже, подтверждает слухи о двусторонней информированности.

Таким образом, можно утверждать, что полная поддержка Китаем российского вторжения в Украину до его начала кардинально изменилась после. Возможно, Пекин изменил свою позицию из-за какого-то неожиданного события, или это последовательная стратегия, подталкивающая Россию сначала к нападению, но закрытая для поддержки после начала войны. И оценивая историю китайско-российских отношений, кажется, что победа Москвы не в интересах Китая. Пекину выгодна затяжная война на истощение, максимально высасывающая ресурсы северного соседа с одновременной глубокой его изоляцией от Западного мира, когда ослабленная Россия станет легко податливой к воле Китая.

 

Краткая история отношений

На протяжении большей части китайско-российских отношений Россия выступала скорее противником, чем союзником Китая. Цели Москвы всегда лежали в плоскости стремлений к великодержавной самостоятельности, а не младшего партнёра в китайско-российском союзе. И всякий раз, когда интересы сталкивались обе стороны редко колебались в выборе прямого противостояния.

По Айгунскому и Пекинскому договорам (1858-1860 годы) Россия захватила у Китая территорию более чем полтора миллиона квадратных киломеров – так называемую "Внешнюю Маньчжурию", известную сейчас как российский Дальний Восток с основанными здесь русскими колонистами городами Владивостоком и Хабаровском. Китайская историография до сих пор считает эти договоры неравноправными, ставшие некими символами унижения, когда при их в целом юридической легитимности, морально они неприемлемы китайской стороной.

Монголия и Тувинская автономная республика в составе России были частью Китая до падения китайской империи Цин в 1911 году. Россия де-факто поддержала получение этими субъектами независимости в 1910-х годах, когда Монголия служила стратегическим буферным государством против Китая. А уже позже нелюбимые (как оказалось) Владимиром Путиным большевики распространили в этих местах коммунистические идеи. После Второй мировой войны Советский Союз добился официального признания независимости Монголии от Китайской Народной Республики и напрямую аннексировал Туву. Китайско-советское сотрудничество после победы в Китае в 1949 году коммунистов длилось всего десять лет. А после раскола отношений две страны даже вели короткую пограничную войну в 1969 году на тех самых участках границы, которые Россия получила по вышеупомянутым неравноправным договорам.

Отношения между двумя странами несколько потеплели только после распада Советского Союза, когда Россия стала достаточно слабой и неопасной с китайской точки зрения. При этом создание Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), казалось, ознаменовало начало китайско-российского союза. Однако предложение Китая о создании зоны свободной торговли в рамках ШОС было отвергнуто Россией, что свидетельствует об опасениях Москвы за свой малонаселённый Дальний Восток. Позднее присоединение к ШОС Индии и Пакистана с их взаимными антагонизмами разбавило эту организацию до некоторой стратегической бессмысленности, превратив её в лучшем случае в нечто вроде азиатской версии ОБСЕ.

Кроме того, Россия ревниво рассматривает Казахстан как собственную сферу влияния. При этом Китай, прокладывая в этой стране нефтепроводы и инвестируя в энергетику, в свою очередь заинтересован в укреплении независимости Казахстана и его превращении в основного поставщика энергоресурсов для китайской экономики. Проще говоря, китайско-российское сотрудничество последних лет сводилось лишь поиску ситуативных точек взаимодействия на фоне противостояния с США, а не к тому, чтобы рассматривать друг друга как действительно надежных союзников.

В этой колоритной картине победа России в войне с Украиной определенно не в интересах Китая. Такая гипотетическая победа за счёт присоединения Украины может увеличить население основной сферы влияния России – Евразийского союза со 185 до 226 миллионов, укрепит стратегические позиции России в отношении НАТО и ЕС, ликвидировав условный буфер с населением в 41 миллион человек. И это определённо сделает Россию значительно сильнее, чем до войны, что в геополитическом плане станет ближе к своего рода воссозданию Советского Союза. Такой вариант будет удерживать Москву от равноправного сотрудничества с Пекином, вызовет в России очередной подъём великодержавных настроений и продвижения новых геополитических программ, следование которым может нанести ущерб стратегическим интересам Китая.

 

Последствия поражения

Однако поражение России, которое представляется вполне возможным особенно если это произойдет в затянувшейся войне на истощение, значительно ослабив Россию и уже изолировав от Запада, поставит её в положение, где вряд ли будет иной выбор, кроме как стать младшим партнёром в китайско-российском альянсе, если не просто сателлитом Китая. Мнимая военная мощь России, благодаря которой она до сих пор казалась равной Китаю, продемонстрировала в этой войне, что она намного менее грозна, чем казалось ранее. При этом Россия уже понесла тяжелые невосполнимые потери, и будет нести их дальше до тех пор, пока продолжается война.

Так, например, по данным российского сайта "Лента.Ru" за 2020 год, в России было менее 3000 действующих танков. Но за три недели войны с Украиной их уже уничтожено около 450, то есть более 15% всех танков России. Такая статистика демонстрирует, что Россия в среднем теряет более 20 танков в день. Также, нашими западными партнёрами утверждалось, что к моменту вторжения Россия сосредоточила на границе с Украиной около 60% своего сухопутного арсенала вооружения и техники. С тех пор этот показатель только вырос. И если крайняя степень усилий Москвы, сопряжённая с такими большими потерями, будет сохранена, российские вооруженные силы в конце концов могут попросту перестать существовать как таковые, не говоря об ущербе, нанесенном экономике международными санкциями. У такой ослабленной и изолированной от Запада России, не будет иного выбора, кроме как союза с Китаем на любых условиях, что даст Пекину преданного и послушного стратегического союзника, а также откроет широкий доступ к природным ресурсам Сибири.

Единственные серьёзные опасения для Китая в случае поражения России могут скрываться в гипотетических возможностях смены кремлёвского режима на прозападный. Однако, сегодняшняя степень информационного зомбирования жителей России (больше 70% процентов поддерживает войну с Украиной) ярко демонстрирует, что даже в случае условного дворцового переворота и отстранения Владимира Путина от власти – общественная система снова выбросит на Олимп нового авторитарного диктатора, или по крайней мере воспитает такового. И даже если какая-то прозападная политическая группа попытается взять власть в свои руки, то на фоне сильных позиций внутренней реакции, это неизменно приведёт к длительным беспорядкам или гражданской войне.

В любом случае из этой несправедливой войны Россия выйдет ослабленной настолько, что скорее всего, уже никогда не достигнет того положения, которое она занимала в международной системе до войны. На самом деле и до вторжения демографические и экономические ресурсы России были настолько слабы, что удивляет не слабость её вооруженных сил в войне с Украине, а то, как ей удавалось оставаться относительно влиятельной после распада Советского Союза. По численности населения Россия занимает лишь 9-е место в мировом рейтинге, уступая таким странам, как Бангладеш, Нигерия или, например Пакистан. Что касается её экономики – то это всего лишь 11-е место после Канады, Италии и Южной Кореи. Более того, поскольку в экономике России преобладает сырьевой фактор – экспорт энергоносителей, ископаемых и зерновых, она значительно менее развита, чем эти страны. При таких слабых демографических и экономических позициях Москва пытается сохранять мнимый статус великой державы лишь за счёт демонстрации военных возможностей, доставшихся ей в наследство от советских времен. При этом ослабление её международных позиций после военного поражения означало бы крах и этого неуверенного положения. И даже уже сейчас разоблачение относительной слабости российских вооружённых сил, которое наблюдает весь мир, есть демонстративным показателем ослаблением международных позиций Кремля.

Таким образом, помимо наличия военного в том числе ядерного потенциала, унаследованного от Советского Союза, международное общественное мнение о "силе и славе русского оружия" претерпело непоправимых имиджевых потерь. И в случае своего поражения ослабленная и изолированная от Запада Россия окажется в ситуации, не представляющей иного выбора, кроме присоединения к союзу с Китаем, изначально принимая себя в качестве младшего партнёра.

Ресурсный фактор

Объективно, Сибирь является ключевым геополитическим фактором в китайско-российских отношениях. Взоры и помыслы Пекина на этот российский регион давно являются предметом дискуссий. Сибирь – обширная малонаселённая, богатая природными ресурсами территория, расположенная рядом с Китаем. Беспрепятственный доступ к сибирским залежам означал бы самую благоприятную гарантию экономической безопасности Китая.

Здесь так или иначе, заявлено об этом или нет, но обеспечение открытого доступа к природным ресурсам Сибири де-факто является основным геополитическим интересом Китая. Теоретически Китай может добиться решения этого вопроса двумя способами. Один из них, красивый и чистый, – это некий выгодный союз со слабой Россией. Другой, менее романтичный – это силовой захват всего региона или его части при том же условии.

В случае союза – чем слабее Россия, тем лучше для Китая, поскольку в иной ситуации Москва может ловко манипулировать зависимостью Пекина от сибирских ресурсов. Во втором варианте этот регион становится стратегически уязвим во многих отношениях. Восточная Сибирь – к востоку от реки Енисей с её огромной площадью более 16 миллионов квадратных километров имеет население примерно всего 14 миллионов человек. В то время как совокупная популяция соседних Маньчжурии и Внутренней Монголии составляет не менее 123 миллионов. Практически любой из крупных городов Китая населён больше, чем вся Восточная Сибирь. Более того, обширные регионы российской Восточной Сибири являются автономными субъектами федерации – условными автономиями коренных азиатских этносов, где русское правление на протяжении последних столетий время от времени встречало сопротивление.

Конечно, со счетов нельзя сбрасывать ядерный потенциал Москвы, при наличии которого рассмотренный сценарий маловероятен, однако не может быть полностью исключён, если поражение в войне с Украиной спровоцирует переворот или иную форму смены режима в России. В таких условиях может сыграть фактор возможностей "сейчас или никогда" под предлогом миротворческой или иной подобной миссии. В любом случае, возможность такого варианта будет всегда довлеть в отношениях сильного Китая и слабой, разгромленной в Украине Россией.

 

Вывод

Мы наверняка не знаем, отказался ли Китай от поддержки России по указанным выше причинам. Однако ясно точно одно, если бы Китай хотел, чтобы Россия победила, Пекину пришлось бы действовать более решительно и китайские элиты это, несомненно осознают. Безусловно, у Китая могут быть опасения по поводу санкций Запада если он окажет помощь России. Однако, поскольку ранее Пекин, не побоялся вступить в торговую войну с США и Австралией, эти опасения вряд ли помешали бы и в этот раз.

Вероятно, самое простое и логичное объяснение состоит в том, что Китай не хочет, чтобы Россия победила в войне с Украиной, так как после победы Москва станет более напористой и амбициозной в двусторонних отношениях. В ином случае, у побеждённой, ослабленной и возможно униженной России не будет иного выбора как броситься в китайские объятия, став послушным стратегическим союзником и предоставив доступ к природным ресурсам Сибири.

Учитывая тот факт, что Китай похоже с самого начала знал о планах вооружённого вторжения в Украину и даже скорее всего поощрял в этом страну-агрессора, теперешняя позиция отсутствия поддержки может свидетельствовать, что Пекин сделал ставку на поражение России.