Война на Донбассе – это борьба за человеков (человеческие ресурсы) двух объединяющих идей: борьба суверенного украинства с тем, что сейчас принято называть Русским миром. Это по самому большому счету война русских с украинцами. И здесь россиянам не стоит заблуждаться, что они не воюют вообще (армии же там нет!), а если и воюют, то только добровольцы и только с фашистами, а не с украинцами, как нацией.
Во-первых, необходимо отличать россиян, как осознающую себя общность, от Российского государства. Даже если Российское государство там и не воюет, во что трудно поверить, поскольку для ведения войны каждый день требуется десятки тонн боеприпасов, горючего, продовольствия и денежного довольствия на миллионы долларов, то россияне, русский народ там точно воюет. И это может не видеть только слепой, глядя на общий настрой российского общества, на воинственную риторику известных людей, на то с каким воодушевлением и пафосом россияне провожают добровольцев на войну, как смакуют поражения Украинской Армии.
Во-вторых, антифашистские лозунги вовсе не являются индульгенцией от фашизма. История полна примеров, когда действия, совершаемые, казалось бы, с разными идеологическими предпосылками на деле приводили к одинаково печальным последствиям. И в этом нет ничего парадоксального, поскольку все идеологии (религии) инспирированы подсознательными мотивами человеческой самоорганизации. Они могут рядиться в различные идеологические одежды, но внутри, в своей сути, оставаться одним и тем же. Аналогии и различия от применения всяческих «измов» нужно находить, прежде всего, отталкиваясь от скрытых мотивов, направляющих поведение людей в интересах самоорганизации социума. Они «обтачивают» теоретические конструкции идеологий до одного из реализуемых в обществе типовых процессов: сколь далека практика сталинизма от идеалов социал-демократов начала двадцатого века! Природу сталинизма нельзя понять, отталкиваясь от марксистско-ленинской идеологии.
То, что обычно связывают с фашизмом, нацизмом, шовинизмом, расизмом и т.п. (далее обобщённо – фашизм) проистекает от крайней преданности человека той общности, членом которой он себя ощущает. Крайней в том смысле, что человек способен не только жертвовать личным (и даже своей жизнью) ради её защиты, что можно назвать патриотизмом, но и оправдывает её экспансию вовне, оправдывает покорение конкурирующей общности. И здесь очень важно понять, что именно является врагом такого фашиствующего индивида? Заметим, не кто, а что? Врагами являются не члены конкурирующей общности сами по себе, а то, что делает их общностью.
Рациональная подоплёка фашизма (нацизма, шовинизма и пр.) в том, чтобы распылить конкурирующую общность на отдельные, не связанные между собой элементы, ломая её способность к сопротивлению, и вовлечь их в свой процесс создания материальных благ. В самом примитивном случае — сделать их рабами. Ну а в наш, более продвинутый век, это будет означать: куда Луганску и Харькову платить налоги и взятки, в Киев или в Москву. Общностью людей делает объединяющая идея, например, украинство. Именно она является объектом атаки со стороны фашиствующей конкурирующей общности.
Вот как может выглядеть фашизм в исполнении человека, считающего себя монархистом, православным, националистом и патриотом СССР:
«Наша цель — уничтожение украинства как явления, как проекта, когда-то запущенного внешними врагами нашей государственности и направленного против русского народа… Положительный взгляд на украинство и его носителей противоречит нашему ключевому национальному интересу на Украине… http://arguendi.livejournal.com/1442424.html „
А так выглядит фашизм «антифашиста» и одного из лидеров ДНР Павла Губарева:
«На вопрос что делать с Украиной дальше отвечаю:
Завершить дело военной победой в Киеве, а лучше во Львове.
Назвать новую страну аббревиатурно: СНУ- страна Новороссии и Украины.
Бархатная русификация и мягкое навязывание российского политического, культурно-исторического дискурса. 50 лет минимум.
Особо упоротых нацистов придётся отправлять в лагеря
Включение СНУ в состав России через 10-20 лет.»
В такой же трафарет вписывается и широко распространённое мнение, что Украину, как государство, и украинство, как отдельную от русских общность, выдумали немцы и австрияки во время Первой мировой войны, чтобы расколоть единство русского народа. Президент США Буш в 2008-м слышал от Путина пересказ этой мысли. Конечно же это предвзятый и поверхностный взгляд на события. Общность не возникает вдруг от того, что кто-то что-то придумал. Украинство создали, прежде всего, такие люди как Шевченко, Гоголь и Чехов (сам он считал себя хохлом) которые показали, что быть украинцем — это хорошо. Ну и, конечно же, сам украинский народ, создавший, кроме прочего, свой образец этики повседневных отношений, отличный от великоросского, более угрюмого и жёсткого. Российская империя не раз в своей истории, как при Елизавете Петровне, «впадала в украинство» — своеобразную оттепель после мрачных времён. Основным движителем, побуждавшим украинцев к обособлению, была чреда неудач и трагедий, которую они, наряду с русским и другими народами, пережили сначала в составе Российской империи, а затем в составе СССР. Немцы просто пользовались в своё время этим обстоятельством.
Россияне могут сколько угодно умиляться своей любовью ко всем нациям и народностям, но настоящий тест на терпимость они не прошли. В основной своей массе они не смогли принять желание украинцев выделиться в отдельную равноценную общность. Не смогли настолько, что нашли повод и моральное оправдание военной агрессии. То, что явилось поводом, и что россияне называют русофобией украинцев, на самом деле лишь желание подчеркнуть свою отдельность, несвязанность. В наше время это, конечно же, не может быть поводом для войны.
Симметричные проявления можно наблюдать и с украинской стороны по отношению к своим гражданам, ментально ощущающим себя частью Русского мира или советскими людьми. Сюда следует отнести и заявления о порочности Российской империи/СССР. Однако, отталкиваясь от сложившегося на какой-то момент времени положения вещей, нетрудно заметить, что в целом украинская сторона является защищающейся стороной. Те проявления воинственного национализма, которые Россия использовала, как повод для нападения (АГА! ВЫ МОРГНУЛИ! ), наверное могли бы в принципе породить полноценный фашизм, однако украинское общество держит их в маргинальном состоянии.
Напротив, в России такие взгляды вышли на самый высокий государственный уровень, что можно видеть по публичным выступлениям известных людей: Дугина, Жириновского, Доренко. И здесь не надо успокаиваться тем, что это их личное мнение. Не боясь высказываться таким образом, они обозначают моральную планку, до которой опустилось российское общество. Вряд ли общественное мнение в Украине позволило бы безнаказанно произносить публично подобные вещи, достаточно посмотреть на судьбу бывших депутатов Фарион и Тягныбока. В России же, например, о том, что нужно захватывать Киев или Крым, говорят с самых высоких трибун, не только не боясь осуждения, а даже бравируя. И это длится уже не первый год. Если в России и не наступил ещё откровенный фашизм, то только лишь потому, что Путин держит его под контролем, применяет дозированными порциями.
То, что мы обобщённо назвали фашизмом, проявлялось во все века и времена, поскольку в его основе лежат инстинкты охраны целостности социума. В эпоху идеологий он появился в рафинированном виде как реакция на проблемы либерального буржуазного общества, т.е. возник из той же потребности, что и коммунизм. Однако в противовес коммунизму, основанному на классовой солидарности (Пролетарии всех стран — соединяйтесь!), фашизм основан на национальной солидарности. Он возник после Первой мировой, когда социал-демократы поставили перед рабочими своих стран непростую дилемму: быть за своё государство и тогда со своими буржуями против классовых братьев в других странах, или за поражение собственного государства, но за пролетарское братство (лозунг большевиков за поражение России в империалистической войне, Брестский мир). Характерно в этом плане название партии Гитлера – национал-социалистическая. Оно декларирует «исправленный» социализм, без интернационализма. Много немцев, и Гитлер в частности, были убеждены, что Германия потерпела поражение в войне из-за предательского удара в спину от социал-демократов.
Ранее мы показали, что либеральное буржуазное государство, как сообщество равноправных свободно действующих в рамках права агентов, имеет как минимум две проблемы. Во-первых, даже идеализированная рыночная экономика имеет не единственное естественное движение — в сторону наращивания объёма производства, но также может «переключиться» и на движение в обратном направлении – сворачивание и вытеснение работников из процесса производства. Во-вторых, не любое общество способно удержаться в рамках либеральной модели, и тогда коррупция начинает разрушать государство. Вдобавок к этому, через продажную элиту такое государство может попасть под внешнюю эксплуатацию. Задача фашизма – дать такому аморфному государству жёсткий удерживающий скелет, превращающий страну в единую корпорацию. Связующим материалом этого скелета является преданность своей общности (нации), которая сублимируется (возгоняется) в преданность лидеру (вождю). Условием возникновения такого скелета является ощущение опасности для общества, а значит наличие врага. Такова общая формула, а множество вариаций фашизма определяются тем, как видится враг, ну и, конечно же, личностью лидера со всеми его психическими отклонениями и патологиями. В эту формулу вписываются все фашистские режимы от Салазара до Гитлера.
Нетрудно заметить, что самый большой враг либерального общества находится внутри самого общества. Это — социальное предательство, которое парализует способность к самоорганизации. Эта проблема проистекает из обыденной морали и этики, или, говоря по-другому, это проблема совести и гражданской ответственности большинства членов общества. Однако подсознание блокирует такое восприятие, такую интерпретацию проблемы, потому что она бросает тень на общество, а без ощущения его ценности общество ожидает развал. Не может ранимая душа патриота признаться себе: «наши проблемы от того, что мы не можем (не умеем, не способны) должным образом самоорганизоваться». Виноватыми кажутся олигархи, евреи, пятая колона, Запад, сионизм и т.п. Сознание рождает что-то типа: «Олигархи под руководством Запада в девяностых грабили Россию». Таким способом общество обеляет себя, искусственно выделяя видимого врага, делает его чем-то внешним по отношению к себе, хотя простая логика подсказывает, что все олигархи выходцы из самого же общества и для своих действий находят опору внутри общества. Во всяком случае, Китаю Запад ни как не помешал, а даже и помог создать конкурентную экономику. Аналогичный пример: так называемые свидомые украинцы природу неудач Украины видят в некоем трансцендентном (непостижимом) совке и тяжёлом имперском наследии, хотя проблемы украинского общества, также как и российского, в социальном предательстве внутри.
Сотворяя врага, пусть даже виртуального (воображаемого), как «пятая колона» или Запад, национальный эгоизм таким способом преодолевает моральные запреты, поскольку мораль на врагов не распространяется. Отсюда вырисовывается инвариант фашизма — вбирающее в себя все частные случаи обобщение, позволяющее разглядеть его, под какой бы маской он не прятался: фашизм – единение общества вокруг лидера на почве национального эгоизма, выходящего за моральные запреты. Единственное замечанием к этому определению: понятие «национальный эгоизм» несколько обрезает круг явлений, которые можно было бы назвать фашизмом. Вместо нации здесь следует говорить об общности, частью которой человек себя ощущает и за целостность и процветание которой он борется с врагами. Кургинян, например, советский человек и он воюет с украинством, бросающим вызов советской общности. Дугин готов «убивать, убивать, убивать» за то, что украинство бросает вызов империи, частью которой он себя ощущает, и за которую он сражается.
То, что в современной России пока нет единственного объекта ментальной концентрации или, по-другому, единственного для всех эгрегора, который обозначает суть России, как раз и препятствует становлению откровенного фашизма. Для гипотетического фюрера нет всеобъемлющего большинства, к которому он бы мог взывать и на которое он мог бы опереться. Однако признаки фашизма налицо: враг (обобщённый Запад), единение вокруг лидера (86%). Не до конца попрана осталась лишь мораль. Её просто обходят с помощью всероссийского заговора лицемерия. Вся страна, будто бы подражая своему лидеру, записалась в секретные агенты и играет в конспирацию или даже точнее – в фирму по обналичке: «какие к нам претензии, по бумагам все оформлено правильно, российской армии там нет». Этот, навязанный обществу сверху шаблон, чётко проявляет прошлое кремлёвских руководителей. Украинцам, конечно же, всё равно как «по бумагам» оформлена ненависть к ним.
Россияне легко совмещают взаимоисключающие мнения о непричастности к украинскому конфликту и о неприемлемости для России поражения в нем. Всплывающий в СМИ компромат на Российское государство вызывает не настороженность общества, беспокоящегося о своей репутации, а наоборот, общенациональный порыв несознанки: «доказательств, что это Россия, нет». На этом фоне разоблачительный доклад Немцова об участии вооружённых сил РФ в войне на Донбассе был воспринят скорее как предательство, чем разоблачение. Враг в лице подлого и коварного Запада, казалось бы, оправдывает этот национальный консенсус лицемерия. Однако очевидно, что с точки зрения христианства это мораль ветхозаветного человека, поскольку Бог судит христианина только по делам его, и чужой грех не может служить оправданием. И можно хоть тысячу раз быть атеистом, но любая религия, кроме догматической составляющей, несёт и мораль, на которой общество строит повседневную жизнь. Её не может игнорировать даже атеист. Современный мир построен на христианской морали: те же евреи, когда говорят о холокосте, они же не к Торе апеллируют, где евреи убивали поголовно всех жителей земли Ханаанской.
Грешник отличается от антихриста тем, что признает мораль, но не может побороть соблазн. Антихрист же открыто говорит о её ничтожности. Российское общество критически близко подошло к черте, отделяющей грешника от антихриста. Мнения людей, переступивших эту черту здесь уже вполне допустимы. Известный телеведущий Михаил Леонтьев, предлагавший однажды в телеэфире «по ошибке» сбросить на США атомную бомбу, написал в своем интернет издании «Однако» такое: “ … „прав, не прав“, „виноват, не виноват“…На самом деле такой дилеммы просто не существует. Для держав,….являющихся не объектами, а субъектами политики. Как не существует её в политике вообще. Субъектная страна не может быть „права“ или „виновата“. Она может и обязана действовать в своих интересах: правильно или ошибочно, рационально или иррационально, просчитать или просчитаться, выиграть или проиграть. И всё…». http://www.odnako.org/almanac/material/krizis-evropeyskoy-identichnosti/ . Человечество уже слышало однажды похожие мысли от одного человека. Его книга называлась, кажется, «Майн Кампф». И если б Леонтьев был один такой! Вот Дугин: «…Сталин находился как минимум на уровне этих великих людей …, которые могли участвовать в переделе мира с разных сторон – кто-то с Западной, кто-то с либеральной, кто-то с коммунистической, кто-то с фашистской…». А вот как Сергей Доренко, готовый подтираться пальцем, ответил на вопрос издания lenta.ru : «Патриотизм, который зиждется на ненависти к украинцам и к Западу-агрессору, может быть настоящим? — Это же очень хорошо. Он абсолютно настоящий…» http://lenta.ru/articles/2015/06/03/dorenko/ .
Чтобы искренне уверовать в собственную безгрешность и моральную чистоту, для людей внушаемых, а их в любом обществе значительная часть, достаточно умозаключений типа " в Украине Америка напала на Россию" или "ну они же там скакали". Однако пассажи этих леонтьевых, ввиду их откровенности, рассчитаны на людей критически мыслящих, которым нельзя скормить подобную туфту. Через этих придворных клоунов лицемерная власть доносит свои посылы и объединяет людей, совершенно осознанно принимающих беспардонный национальный эгоизм (ватников). А эти посылы уже за чертой христианской морали. Даже Сталин никогда открыто не попирал мораль. Сталин, в отличие от Гитлера, все же был Величайшим Грешником, но не антихристом. Кстати говоря, его последняя речь была о недопустимости попирания демократии и свободы личности https://youtu.be/I9k_cy2tQVY .
Рано или поздно, тем или иным способом, Россия вынуждена будет закрыть околофашистскую страницу своей истории. Такой метод стабилизации общества, кроме того, что опасен из-за его агрессивности, делает общество закостенелым, экономически неконкурентоспособным на фоне открытого общества. Неизбежно это вызовет негативную переоценку обществом своей сути со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями для национального самосознания: немцы до Гитлера и после Гитлера – разные по своей сути. Миру не хватает "тех" немцев, родивших и воспитавших Лютера, Лейбница, Баха, Эйлера, Гильберта и многих-многих других, без которых Мир не был бы таким, каким мы его знаем.
Противоположностью фашизму, как способу координации общества, является анархия. Известным анархистом был украинец Нестор Махно. Идея анархии отрицает единоначалие. Анархия в идеале — отсутствие верховной власти. Здесь ставка делается на естественный порядок самоуправления общества, основанный на традиционной морали и совести каждого, на природной склонности человека к добродетели. Фашизм, как антипод анархии, берет за основу другой способ самоорганизации — довериться лидеру (фюреру).
Не рассматривая сейчас практическую реализуемость и достоинства/недостатки первого и второго подхода к самоорганизации можно заметить, что Украинцы тяготеют к первому. Отсюда традиция мазать грязью только что избранного гетмана и шутка "где три украинца, там два гетмана". Россияне тяготеют ко второму. Отсюда культ преданности, и даже беззаветной (т.е. слепой, безоговорочной), Родине, партии, царю-батюшке, Сталину, Путину. В нынешней войне схлестнулись не только два эгрегора — два центра ментальной концентрации (условно — Киев и Москва), но и два мироощущения. На Донбассе махновцы воюют против фашистов. Это видно по всему. По анархии в управлении с украинской стороны, по готовности россиян жертвовать мирным населением ради великой цели (идея Путина о войсках позади женщин и детей, тактика Гиркина "втянуть войска хунты в длительные городские бои"), по безжалостному подавлению собственных махновцев – казаков и других добровольцев, ринувшихся на Донбасс создавать новую, альтернативную Россию. Зеркалом этой ментальной разницы может служить и отношение к Войне с гитлеризмом. Для россиян это гениальность полководцев и преданность народа, готового к любым жертвам во имя Родины. Для украинцев Война это, прежде всего, героизм простых людей, которые своими жизнями исправляли ошибки кровавых и бездарных карьеристов, руководивших страной. Как кощунство, подрывающее основы, воспринимается россиянами даже попытка поставить вопрос об оправданности жертв блокадного Ленинграда.
Как видим, русские и украинцы скатились до состояния войны из-за неспособности общества увидеть причины своих проблем внутри себя и обращения своего негодования на воображаемого (сублимированного) внешнего врага. Случившееся вполне соответствует человеческой природе. Обвинять здесь русских и украинцев, как народы, хотя и можно, но так же малополезно, как сетовать на то, что лев питается живыми антилопами. Ответственность за войну лежит, прежде всего, на интеллектуальной и управленческой элите стран, на тех, от кого многое зависит, кто принимает решения. К сожалению, они не смогли выйти за пределы природного шаблона поведения, чтобы избежать кровопролития. С той и с другой стороны мы имеем наиболее заурядную, ожидаемую реакцию, что свидетельствует о заурядности, интеллектуальной ограниченности элит. Через такие элиты лишь проявились сущности каждого из народов. Каждый действовал характерным для себя способом. Западный выбор Украины — это, по сути, попытка незрелого общества сменить одну внешнюю опору на другую, как ему кажется, более удачную. Россия для решения похожих внутренних проблем в буквальном смысле взяла в руки автомат показать украинцам, как правильно жить на Белом Свете.
И тот и другой выбор нельзя назвать достойным. Украинский подход грешит инфантилизмом, незрелостью нации. Не преодолев его, нация рано или поздно будет стёрта из книги Истории. Россия же, получив от украинцев своеобразное послание о своей ущербности, обратилась к темной стороне своей силы. Однако, если для украинцев нынешняя война – стимул для взросления нации, то для россиян она поставила под сомнение праведность всего российского общества. Путин здесь — обобщённый россиянин, интеграл коллективных устремлений и украинцам не стоит испытывать иллюзий в отношении остальных россиян.
В заключение несколько коротких замечаний о фашизме в свете сказанного выше.
Не стоит считать однозначным признаком приверженности фашизму одобрительную оценку скомпрометировавших себя (или скомпрометированных) людей и организаций из прошлого, таких как Власов, Бандера и т.п. Оценивая их, человек даёт одновременно и моральную оценку той общности, которая выдвинула их на первый план. Когда речь идёт, так сказать, о своих, то человек склонен оценивать их действия как вынужденные, под давлением предложенных обстоятельств. Идеология, как учение о правильном устройстве общества, и оправдание своих — это различные субстанции. Аналогично: русскому уважать Сталина — не значить разделять коммунистические идеи, американцу восхищаться Джорджем Вашингтоном — не значит оправдывать рабство, англичанину ценить Кромвеля — не значит разделять его методы правления, и т.п.
Не стоит считать однозначным признаком приверженности фашистской идеологии использование различных скомпрометированных символов, свастики, например. Когда общество наложило на эти знаки табу, их могут использовать экстравагантные личности, те, кто желает выделиться, быть не похожим на остальных, особенно в молодости. Если говорить об особенностях поведения, о типах личности на которых произрастает фашизм, то такие люди как раз таки совершенно не подходят для этого. Тут больше подходят те, кто шагает в красных колоннах Кургиняна под антифашистским серпом и молотом. Очевидно неспроста внешняя атрибутика этого действа так похожа на фашистские марши в Германии тридцатых годов. Дело здесь, скорее всего, не в механическом заимствовании. Эти действа навеваются подсознательными шаблонами поведения людей такого мировосприятия.
Следует также принимать во внимание сексуальную ориентацию тех, кто почитает всякого рода вождей, генералиссимусов, президентов и других товарищей Главных, тех, кто ценит их твёрдую руку, прозорливый ум и великую мудрость. Это один из строительных материалов тоталитаризма. Множество известных гомосексуальных эпизодов и персонажей вокруг Гитлера (Эрнст Рём) и Сталина (Ежов, Ягода) показывают, что эту особенность, в том числе и в латентной её форме, следует принимать в расчёт. В качестве гипотезы можно предположить, что эта аномалия человеческой натуры сформировалась ещё в стаде приматов и играла какую-то роль в установлении иерархии стада вокруг альфа самца. Говоря без обиняков, для нормальных пацанов почитать товарища Сталина… как-то западло.
Завершая разговор о роли России в Украинском конфликте, нам осталось поговорить об ошибках либералов. Это они в 91-м позвали нас в светлое будущее, но довели почему-то не всех.
