В далеком чернобыльском году приехали в Киев на языковую практику студенты из ГДР, которые учились на технических специальностях в Лейпцигском университете.
Русский язык у себя на родине он выучили по-немецки дотошно, говорили практически без ошибок, но в силу языкового барьера тормозили, когда дело доходило до говорения. Так что на уроках у меня они больше предпочитали слушать, и важно покачивали головами, когда понимали быструю речь преподавателя.
Но мне удалось их заставить говорить быстро и без ошибок. И вот как это получилось...
Но прежде — маленькое отступление. Я пришел работать на подготовительный факультет КИСИ в конце 1982 года. И сразу же очутился в центре подковерной кафедральной борьбы, о какой и понятия не имел. А тогда минобразования решил давать предпочтение в выезде за границу тем, кто получил диплом по специальности «русский язык как иностранный», и меня уже через год наша завкафедрой направила на подготовку к заграничной работе. Таким образом, я переступил дорогу преподавателям с обычным дипломом и бывших в оппозиции нашей завкафедрой...
О том, как происходила эта борьба за выезд за границу, я расскажу в иной раз. Но и здесь, на немецких курсах, меня попытались уличить в недоброкачественном преподавании, чтобы накатать сразу же телегу в министерство.
Так что в один прекрасный день мне сообщили, что завтра у меня открытый урок и ко мне придет одна из вреднейших и эмоционально говорливых преподавательниц, которую частенько использовали в своих играх те самые оппозиционерши...
Но я к тому времени освоил искусство превращать любую интригу в свою пользу. Так что суток на подготовку мне вполне хватило, чтобы удивить и студентов, и засланную преподавательницу...
На тот урок я пришел с большой картой Украины, которой закрыл доску, столы поставил на манер конференц-зала, и когда урок начался, заявил следующее.
- Сегодня у нас не урок, а заседание в кабинете министра. В роли министра буду я.
А потом раздал роли студентам. Двое ребят у меня в этой группе были геологами, двое учились на металлургов и еще двое изучали автоматизированные системы управления производством. Последних я назначил экспертами, а остальным сберег их специальности.
Задание было таким: по карте Украины определить оптимальный путь доставки полезных ископаемых к новому металлургическому комбинату и на основе этого определиться с местом строительства комбината...
Ребята довольно заурчали что-то по-немецки и пустились в обсуждение, время от времени спрашивая у меня правильность употребления того или иного слова.
И через десять минут заседание у министра началось...
Металлурги настаивали на Запорожье, в принципе, не возражали и геологи, но эксперты вдруг просчитали, что стоимость доставки к индустриальным предприятиям Днепропетровска оказалась слишком высокой, и предложили строить комбинат исключительно в этом городе.
И вот тут началось то, чего я сам не ожидал. Спор оказался не только профессионально грамотным, но в нем активно участвовали все студенты и спорили на русском языке...
Но какой же это был правильный русский язык...
Я смотрел на широко открытые глаза моей инспекторши и улыбался. А ребята в это время с немецкой дотошностью перешли даже к цифрам, но говорили чисто-чисто и, что самое главное, быстро. Если бы не этот заметный немецкий акцент, вы бы и не подумали, что так здорово могут говорить по-русски иностранцы, которые еще в начале урока неуверенно жевали слова...
Уже потом и в коридорах, и на заседании кафедры моя инспекторша пела мне дифирамбы, а я посмеивался в несуществующий ус: я всего лишь дал ребятам игру, снявшую языковой барьер. А вот к учителям этих ребят я чувствовал огромное уважение.
Так что, какой бы ни была игра в обучении, прежде всего важна ее база.
И это тоже стало для меня уроком в моей преподавательской жизни.
