Очень давно я занимаюсь историей подполья и партизанской деятельности в Одессе в годы войны. Накопил огромный архив (включая материалы уголовных дел НКГБ, мемуары, воспоминания, списки партизан, советских ДРГ и ОУНовских ячеек…), издал несколько книг и много статей. В какой-то мере считаю себя специалистом в этой области. Попутно изучаю историю оккупации (приказы румын и немцев, прессу, мемуары, статистику…). Вот об оккупации и людях будет разговор.

Когда началась война, из Одессы полной организованной эвакуации населения не было. Да и сами люди уезжали в тыл не охотно. Изначально успокаивались тем, что почти месяц наши держались на юге по границе. Потом население сильно напугала гибель парохода «Ленин» недалеко от Балаклавы (тогда погибло около 5000 чел. Из них около 3000 эвакуированных одесситов). Кто-то не хотел оставлять квартиры с мебелью, работу, больных стариков, «могилы предков», учёбу детей и т.п. Кто-то ждал прихода немцев, вспоминая «как при немцах в Одессе было хорошо и спокойно в 1918 году» (это была правда). Кто-то искренне ненавидел советскую власть и ждал прихода «освободителей». А большинству просто некуда и не за что было ехать.

Тем не менее, в городе резко упала численность населения: мужиков мобилизовали на фронт; персонал важных предприятий и организаций вывезли в тыл централизовано; около 1429 мирных горожан погибли от вражеских бомбёжек за 73 дня героической обороны Одессы.

16 октября 1941 года в город вошли румыны. Сначала они «окончательно решили еврейский вопрос» (за 4 месяца одесские евреи были уничтожены почти стопроцентно. Как пример: за одни сутки в пороховых складах живьём было сожжено 23000 человек). Потом достаточно жёстко прекратили партизанское сопротивление (к лету 1942 года в Одессе были уничтожены все пять оставленных в катакомбах советских ДРГ). Отдельный приказ предусматривал казнь 100 заложников за убитого румынского солдата и 200 за офицера, а позже «квоту» подняли до 500 человек за любого убитого румына или немца – это тоже повлияло на активность подпольщиков. Всего жертвами оккупации по официальным советским данным в Одесской области стало 253054 человек (цифру по городу выделить не получилось).

Параллельно в городе шла стабилизация жизни по новым порядкам. Разнообразные оккупационные приказы выходили едва ли не еженедельно. Один определял категории граждан, другой регламентировал цены на рынке и в магазинах, третий запрещал плевать семечки на улицах, четвёртый регулировал правила дорожного движения, следующий диктовал график работы школ и т.д.

А потом город зажил ровной жизнью. До сих пор в Одессе от стариков можно услышать фразу: «При румынах было хорошо». В городе работали 5 театров и кинематографы, университет и школы, рестораны и публичные дома, парикмахерские и кондитерские, заводы и мастерские, ходил трамвай и регулярное железнодорожное сообщение. В Одессе печаталось больше 10 русскоязычных журналов и газет (даже сатирическая газета «Смех» и «Детский листок»). Восстановились церкви. Румыны давали хорошие кредиты для «открытия бизнеса», поощряли «частную экономическую инициативу». Я находил в воспоминаниях, что немецкие солдаты, присланные на оздоровление в санатории, скупали на «Привозе» натуральную колбасу и ящиками отправляли родственникам в Рейх. На клумбах росли цветы (обычно в войну в городах на клумбах выращивали еду). Люди ходили с утра на работу, а потом заработанное приносили в квартиры и кормили детей. По выходным гуляли в парке и купались на море. Город жил…

А весной 1944 года к городу стали приближаться советские войска. Для меня когда-то было удивительным диспропорция партизан 41-го года и 1944-го. Самый большой отряд первого периода – аж 40 человек в катакомбах, а в 1944 году в катакомбах отряды по 1200 человек. Потом я себе всё объяснил — за неделю-две до освобождения в партизаны «ломанулись» толпы горожан, чтоб не мучатся потом при написании сочинения «Как я провёл лето», которое заставили писать едва ли не каждого одессита наши доблестные чекисты. Нет, среди них было достаточно героев, которые помогли освободить Одессу (об их подвигах можно часами говорить). Но и папок с названием «Лже-партизанский отряд такого-то» я тоже в архиве СБУ нашёл добрый десяток.

А потом вернулись наши, для которых презумпцией виновности каждого человека, был сам факт нахождения на оккупированной территории. «А-а-а-а, сапоги врагам лизали тут?» И началось…

Недавно я наткнулся на такую цитату: «По данным румынских оккупационных властей, к концу 1943 г. в нашем городе было прописано 254 тыс. человек. С румынами из города ушло около 30 тыс. одесситов, к 10 апреля 1944 года (день освобождения Одессы) количество жителей снизилось до 220 тысяч. А к 1 января 1945 года, после активной работы с населением советских чекистов, оказалось, что в Одессе осталось проживать 140 тысяч человек…. С 10 апреля 1944 года по 1 января 1945 года (за 7 месяцев) Одесса потеряла около 80 (!!!) тыс. одесситов (расстрел, лагеря, ссылки в Сибирь)»

Я стал перепроверять эти цифры. Вот что я нашёл:

- С 18 марта по 1 июля 1944 года по области мобилизовано в Красную армию 140479 чел в т.ч. 46803 бывших в плену и окружении. (Большинство из них погибнет так называемыми «чёрными пиджаками» на плацдармах Днестра во время Ясско-Кишинёвской операции);

- 3600 человек будут репрессированы, как «фольксдойче» — это советские немцы, которые по отдельному приказу оккупантов обязаны были отказываться от советских паспортов и получать немецкие удостоверения личности;

- 184 священника будут арестованы за службу во время оккупации.

А дальше невозможно найти цифры, но можно систематизировать категории репрессированных:

- все, кто служил в полиции, жандармерии, вражеской армии, органах цивильных оккупационных властей и т.п. (это нам понятно);

- раскулаченные и бывшие помещики только присоединённых румынских территорий (это тоже, почти понятно);

- репатрианты и остарбайтеры (сразу по возвращению из нацистских лагерей они уехали в советские);

- многие окруженцы и бывшие военнопленные (кому не «посчастливилось» попасть на фронт);

- профессура университета и учителя школ (учили детей не тому); актёры, дирижёры и музыканты (развлекали оккупантов); журналисты, писатели, работники СМИ (Например, публикации в румынских газетах, в которых осуждали голодомор или репрессии советской власти, уже трактовались в НКГБ, как «антисоветская агитация»);

- Инженеры и работники порта, железной дороги, ИТРовцы заводов (помогали восстанавливать и так поддерживали врага);

- Частный бизнес (поддерживали режим налогами и были «за частную собственность». А ещё при открытии парикмахерской или кафе обязательно писалась расписка о согласии сотрудничать с «новой румынской властью»);

- Коммунисты и комсомольцы, которые под угрозой смерти зарегистрировались у румын (про это был отдельный румынский приказ)…

«Органам» ежедневно и обильно помогали «бдительные граждане». Причём, желающих стукануть на соседа хватало и в 1941 году и в 1944-м. Так убирали соперника на служебной лестнице или соседа ради улучшения жилья. Кто-то старался выслужиться, чтоб самому не угодить в мясорубку. Подлость людская полезла щедро. Причём, те, кто сдавал соседей-евреев румынам и тут же занимали их комнаты, потом писали доносы на вернувшихся из концлагерей выживших, чтоб не освобождать их жилплощадь…

Статья получилась большая, и я естественно рассказал не обо всём. И в перечисленных категориях будут исключения и истории, как кто-то «проскочил» мимо жерновов (готов их слушать и записывать).

Но я писал не про ту войну. Я — про эту. Ничего в истории не бывает впервые. Замените слово Одесса на слово Донбасс и ещё раз перечитайте текст. Нам уже сейчас надо думать, что будет, когда мы освободим Донбасс и Крым. Нам уже надо представлять, как мы будем общаться с теми, кто сейчас под оккупацией. Нам надо понимать — кто находился на оккупированной территории, не является, априори, врагами. Это бывшие и будущие граждане Украины. И нас ждёт сложнейший путь примирения и понимания. Очень трудный путь, о котором надо думать уже сейчас.