Днями Госдеп и Минфин США ввели санкции в отношении более 120 юридических и физлиц в больше чем 20 странах и юрисдикциях мира. Причина известная – вторжение РФ в Украину. Под наказание также попали лица, способствующие уклонению от санкций. В Госдепе США однозначно заявили, что продолжат принимать меры против России и тех, кто поддерживает ее войну.
Почему настолько губительны именно американские санкции? Правда ли, что цена их введения со стороны США – намного меньшая, нежели цена бездействия, серьезно подрывающего статус страны-мирового лидера как изнутри, так и на международной арене? Прав ли был 28-й президент Вудро Вилсон, который 104 года назад сказал, что «страна, подвергнувшаяся бойкоту, близка к капитуляции» и что, мол, если вводятся жесткие экономические санкции, то в применении военной силы к подсанкционному субъекту просто нет необходимости?
Я очень хорошо знаю эту тему. Изучал ее глубоко не один год, постоянно отслеживаю актуальную информацию и у меня были клиенты, которые находились в подобных позициях.
Начнем с того, что в США есть общее чувство «американской исключительности». На базе этого у нас существует ощущение определенного статуса экстерриториальности. Это не очень правильно с точки зрения норм международного права, но, мы считаем, что можем нарушать пространство других стран с целью выявления преступников. Тут мы не очень смущаемся, так как США – большая и очень сильная страна и, несмотря ни на что, с нами другие страны не захотят портить отношения.
Когда у кого-то экономические проблемы в США, то это распространяется на все страны мира. Когда кто-то враг Америки, то ему становится очень не комфортно во всех цивилизованных странах (я тут не говорю о диктатурах – России, Иране или Северной Корее). В цивилизованных странах, даже если у них нет соответствующих законов или решений по какому-то субъекту, в их электронных системах четко показывается – под санкциями кто-то в США или нет.
Самые жесткие санкции США – санкции Министерства финансов. У этого Министерства есть Подразделение по контролю над иностранными активами – Office of Foreign Assets Control (OFAC). Часто его решения – политические и они очень обширные. Например, какой-то человек или, скажем, банк был замечен в обходе эмбарго с Ираном, в финансировании каких-то сомнительных сделок и так далее. Мы его обозначаем в нашем санкционном списке. Он у нас называется SDN – Specially Designated Nationals and Blocked Persons List (Список особо обозначенных граждан и заблокированных лиц). Туда могут попасть как конкретные люди, так и компании или организации.
Почему попадание в SDN является крайне губительным? Потому, что очень часто в итоге обозначаются все, кто имеет или имел хоть малейшее отношение к подсанкционному человеку либо компании. Все! Человек мог, к примеру, 5 лет назад в каком-то небольшом банке быть мелким акционером, иметь там какие-то свои 3%, но этот банк попал в SDN и человек также обозначается в этом списке. Мы не будем разбираться, часто ли этот человек был в этом банке, сколько лет назад он туда приходил последний раз, много или мало у него было с этим банком операций. Никто в этом разбираться не будет. Минфин США его просто тоже обозначат и на этом все.
Все очень обширно. Это – посыл политического сигнала даже не другим организациям, а целым странам, в которых человек из SDN в данный момент находится. Это так же и посыл стране, из которой он выходец. Американские санкции показываются на электронных системах всего мира. Все цивилизованные страны могут в базах моментально увидеть – под санкциями человек, какая-либо структура или нет. И такому человеку или структуре становится ужасно некомфортно почти везде в мире. Это как попасть в «электронную тюрьму».
Попадание в такой «электронный капкан» сулит частые дополнительные проверки, неоткрытие банковских счетов и так далее. Одни проблемы потом возникают. Через интернет информация о присутствии в SDN подхватывается везде и обозначенный субъект фигурирует во всех электронных базах дата-центров всех стран мира.
И что дальше? А дальше все бегут подальше от обозначенных людей. Ни один банк не будет с ними иметь дело, чтобы потом и его не начали проверять и он вдруг сам не оказался в SDN. Никому не нужны проблемы, ведь все хотят максимально минимизировать риски.
Санкции Минфина США – сумасшедше жесткие. Они настолько жесткие, что их можно сравнить с уголовным наказанием. Санкции и заключение как бы идут параллельно. Эффект от санкций настолько глубоко наказующий, что это сродни реальному тюремному заключению. Обозначается в SDN не только конкретный человек или компания, а там есть данные о его детях, внуках, родственниках. Попадают все, кто такой же адрес имеет. Иногда случайно даже его однофамильцы попадают. Одним словом, фигурируют все, кто с этим человеком так или иначе был связан. И такие люди становятся... врагами Америки!
Что это значит на практике? Это значит, что ни одна американская компания или организация не имеет права проводить с обозначенными фигурами никаких транзакций. Людям, которые были обозначены в списке санкций Минфина США (например, как это было с Андреем Телиженко или Рамзаном Кадыровым), компания Google сразу заблокировала аккаунты, их выбросили из Instagram и Facebook. Людям из SDN даже отели могут не забронировать номер и так далее. Юристы не имеют права представлять обозначенных людей без разрешения OFAC, иначе их дико наказывают. Если юрист вдруг захочет представлять интересы обозначенного в SDN человека, то ему нужно сначала пойти в OFAC и получить на это разрешение.
Обозначенный человек становится почти везде если не радиоактивным, то крайне и крайне токсичным.
Некоторые могут попытаться выпутаться. Но, на это у них могут уйти годы и миллионы долларов. Если бы им кто-то сказал, мол, «3 года будет идти процесс, это будет стоить 3 миллиона долларов и точно будет позитивный результат в итоге» – было бы одно. Но, им никто и никогда не прогарантирует, что OFAC снимет санкции. Гарантий просто нет и быть не может никаких.
Многие представители типичной «совдепии» хотят сразу купить результат. Они психологически не могут оценить процесс. Не могут понять, что может что-то всплыть в процессе, может поменяться политика, ситуация и так далее. У них мышление такое, мол, «плачу деньги – обязательно должен быть позитивный результат». Но, в США так не работает. Подобную гарантию никто не даст. Поэтому такие люди годами сидят под санкциями и им очень некомфортно. Несмотря на их миллионы, у них – клеймо, которое всегда и везде будет всплывать. Они не понимают, что даже если они не победили бы в итоге, то процесс тоже здесь не последнее дело: они рассказали бы публично свою историю, их кто-то бы услышал, о них бы что-то написали СМИ. Как минимум, была бы возможность громко заявить о себе. Но им не интересен процесс, они хотят сразу купить результат. Поэтому сидят и ждут непонятно чего, в глубине души прекрасно понимая, что и они сами, и их мамы, папы, бабушки, дедушки, дяди, тети, дети, внуки будут с клеймом санкций всю жизнь. Что тут сказать? Деньги у людей есть, а мозгов – нет...
Санкции, которые накладывает Украина, дают нам чувство большей легитимности. Мы тогда лучше понимаем, что если определенный человек оказался под санкциями Украины, то его обозначение в санкционном списке нашего Минфина еще более обосновано. Да, у нас обращают внимание на санкции других стран, особенно если эти страны – наши коллеги и партнеры.
Конечно, санкции Украины или любой другой страны бьют по человеку. Но, их не сравнить с санкциями США. Когда люди из батальона «Монако» или бригады «Куршавель» попадают под американские санкции, я даю процентов 70 – 80 на то, что они попадут и под европейские санкции. Европа просто скопирует их в свои списки, ибо те причины и обстановка, которые привели к американским санкциям, точно нарушают и европейские правила ведения дел.
Когда люди под американскими санкциями – им экстремально некомфортно. Особенно туго людям состоятельным. У несостоятельных, по сути, мало что меняется в жизни. А вот тем, кто реально привык жить на широкую ногу (сегодня он на лыжах в Альпах, завтра он на балу в Вене, послезавтра он на вечеринке в Лондоне), жить становится очень больно.
ЮРИЙ ВАНЕТИК, адвокат, политический стратег, член Совета директоров международного правозащитного агентства WEST SUPPORT (США)
