Доктор Йозеф Менгеле неторопливо шёл по одному из коридоров Освенцима, обдумывая очередной неудавшийся эксперимент, когда выскочивший из бокового коридора роттенфюрер резко остановился и отдал честь:

– Герр доктор… Нужно, чтобы вы посмотрели…

Менгеле остановился и внимательно посмотрел на роттенфюрера, отчего у последнего возникло крайне неприятное ощущение: как будто его сейчас сошьют в единое целое с какими-то очередными цыганскими близнецами в поисках ответа на какие-нибудь высоконаучные и ему, роттенфюреру, непонятные вопросы.

– Идём, – коротко сказал Менгеле и зашагал следом за вспотевшим солдатом.

Коридор направо, прямо, через двор, в Биркенау, пропуск, проходите, герр доктор, направо, опять коридор, серая дверь, "Laboratorium"…

– Доннерветтер! Что это?

Роттенфюрер уважительно склонился к невысокому Менгеле:

– Видите ли, герр доктор, удивительная история. Вчера, понимаете, наш танк переехал лису в пяти километрах от лагеря. Танкисты, эти весёлые ребята, остановились, чтобы отрезать ей хвост на удачу, а из лисы выкатилось это… Командир танка приказал это поймать и принести в лабораторию, а здесь командуете вы, вот и…Менгеле взмахнул рукой и роттенфюрер замолчал.

– Оно… говорящее? – поинтересовался он. Роттенфюрер пожал плечами:

– Да… Иногда.

– Оно говорило?

– Несколько раз. То ли по-русски, то ли по-польски, мы не поняли. Приказать привести поляка из лагеря?

– Нет. Оставьте меня… с этим.

– Слушаюсь, герр доктор! – роттенфюрер отдал честь, образцово-показательно развернулся на каблуках и строевым шагом покинул лабораторию. Менгеле несколько раз обошёл вокруг операционного стола, медленно натягивая перчатки.

– Венц мовишь? – поинтересовался он на ломаном польском. – Ты разговариваешь?

– Нихт беластен, – тут же ответило существо, лежащее на столе. – Не напрягайся.

– Ты знаешь немецкий? – удивился Менгеле. – Откуда?

– Происходило, – непонятно ответило существо. – Развяжи, а?

– Ну позвольте, позвольте, — растянулся в улыбке доктор, мягко поводя пальцем по краю подноса со скальпелями. – Не всё сразу. Вы же понимаете, насколько важно для науки ваше… э-э-э… обнаружение.

Существо на столе забеспокоилось.

– Эй, мужик… герр… ты это, перо-то не трогай, давай просто поговорим, и я покачусь своей дорогой, ты своей...

– А почему бы и не поговорить? – неожиданно легко согласился Менгеле. – Расскажите, что вы такое?

– Я Колобок, – призналось существо.

– Ко… Ло… Бог мой, что это значит? – неприятно улыбаясь, переспросил доктор, незаметно проверяя мизинцем остроту скальпеля.

– Я из теста, – быстро проговорил Колобок, от которого не укрылся жест врача. – Из теста, да. Ну, может быть вы в курсе: по амбару метён, по сусекам скребён… Ай!

– О, простите меня, – извинился доктор Менгеле. – Рука, знаете, сама тянется проверить… Да, действительно из теста. Удивительно, не так ли?

– Не извиняйтесь, – подозрительно буркнул Колобок. – И, может, уберёте скальпель?

– Может быть, – скривился доктор. – А почему тесто разговаривает? Может, у вас и документы есть?

– Нету у меня никаких документов, – хмуро ответил Колобок. – У меня и карманов-то нет.

– Так может, ты большевистский шпион? – неожиданно заорал Менгеле. – Русская разработка? Мутант? Технология? Ну? Говори!

– Я не технология! – завопило перепуганное существо. – Я Колобок! Колобок! По амбару… По сусекам… От зайца ушёл!

– Зайцы не едят тесто!

– Этот ел! А-а-а!..

– Говори правду!

– Я не шпион! Я просто лисе на нос залез! Ошибся разок! Einen Pudel schießen! А-а-а!..

Стоявший за дверью лаборатории роттенфюрер скривился. Он не любил крики. Особенно он не любил протяжные крики боли. Поэтому роттенфюрер кривился сорок минут подряд, пока крики существа не стихли…

…Из дверей лаборатории вышел доктор Менгеле. Он замер на пороге, протирая очки. Замерший по стойке «смирно» роттенфюрер услышал его невнятное бормотание:

– Отсутствие черепной коробки… Нет лёгких… Тошнит, когда катится… Интересно, но бесполезно… Эй, солдат!

– Да, герр доктор?

– Отнесите останки существа в лагерь. Четвёртый барак… Сколько в этом бараке цыган?

– Девяносто четыре, герр доктор!

– Отлично. Скажешь охране, что это подарок заключённым от доктора. Понял?

– Да, герр доктор, понял.

– И ещё скажешь, что завтра заключённых можно не кормить. Выполняй.

Отвернувшись, доктор начал стряхивать с белого халата крошки. Шаги роттенфюрера стихали вдалеке.