«Антикоррупционеры» и прочие популисты активно продвигает идею, что для того, чтобы суды заработали, нужен «специальный», отдельный, антикоррупционный суд. Вообще, в логике «антикоррупционеров», для того, чтобы любой гос. орган заработал, он должен получить в своем названии приставку «антикоррупционный» и должен быть создан с ноля.
В связи с этим два простых вопроса ко всем адептам этой крайне странной теории, помимо философского «покажите вашу декларацию об уплаченных вами налогах за последние, ну хотя бы, десять лет», на который никто из них ни может ни ответить, ни показать ее:
1. Если принять за основу, что существующие гос. органы не работают, и для того, чтобы они заработали, параллельно с каждым нужен еще один такой же гос. орган с приставкой «антикоррупционный», то как так получилось, что Днепропетровская ОГА, без переименования, начиная с 2015-го года стала гос. органом №2 в стране по внедрению ProZorro (надеюсь, «антикоррупционеры» не против ProZorro?), обогнав все министерства и ведомства с их ДП и ГП?
Получается, что для того, чтобы делать очевидные правильные вещи, никакая приставка в названии не нужна, а нужны просто люди с мозгами и определенными жизненными ценностями.
Нынешний Нафтогаз, уже несколько лет работающий в плюс, вместо многомиллиардных убытков все годы до 2014-го, и вся страна не закупающая третий год газ из-за поребрика, тому в подтверждение.
2. Нет ли у «антикоррупционеров» ощущения, что они борются с последствиями, а не причинами? Ведь, для борьбы с коррупцией, как им всем хочется, следует не отлавливать коррупционеров после самого акта коррупции, а создать систему, в которой возможность коррупции сведена к минимум в принципе.
На самом деле, набор шагов и действий для этого абсолютно понятен и прост:
- резкое сокращение регуляторных функций государства там, где они не нужны, путем ликвидации всех продмедветеренарлицензийслужб и отмена кучи идиотских норм, регулирующих то, что регулируется прекрасно само по себе открытым рынком. Это снижает потенциальные возможности для коррупции в принципе;
- такое же резкое сокращение количества гос. служащих вследствие сокращения количества функций у гос. органов, описанных выше. Это снижает круг потенциальных «коррупционеров»;
- повышение зарплат оставшемуся количеству гос. служащих до их рыночных значений так, чтобы гос. сектор конкурировал с бизнесом за кадры зарплатами и масштабами реализуемых проектов, а не «возможностями»;
- сокращение количества контролирующих органов. Ибо огромное количество их, с последней буквой «У» в названии, занимаются одним и тем же и дублируют функции друг друга — НАБУ, САП, ГПУ, СБУ, Полиция, Департамент защиты экономики Полиции, КРУ, Военная прокуратура, Аудиторская служба, Рахункова палата, ДФС, Налоговая милиция и т.д., список можно продолжить. Каждый такой гос. орган — это строка расходов в гос. бюджете на миллиарды и много сот миллионов. Получается, сначала государство плодит разрешительные органы, тратя деньги на их содержание, а чтобы их контролировать, государство плодит еще и органы контролирующие, которые контролируют деятельность органов разрешительных;
И, самое важное, если создать отдельный «антикоррупционный суд», то откуда в нем возьмутся люди? С другой планеты? Или это будут же такие же обычные граждане Украины, которые и сейчас где-то работают и чем-то занимаются? Если это очевидно так, то может дело не в названии, а в жизненных установках и целях каждого отдельно взятого человека — и гос. служащего и «антикоррупционера» в том числе?
В целом, подмена понятий сегодня достигла уже каких-то запредельных форм, а огромное количество вроде бы умных людей занимается популизмом и строят какой-то вымышленный мир, вместо того, чтобы просто пахать, ставя предварительно правильные цели и обсуждая способы их достижения.
Напоследок пару примеров, подобных которым, можно привести сотню, чтобы стало понятно, что менять надо не названия, а мышление и подходы.
Согласно существующим ДБН при ремонте школ в туалетах плитка должна быть на стенах до уровня 1 м 60 см. Выше — краска. Так записано в нормах. Каждый раз, капитально ремонтируя школу, мы задаем себе вопрос — если сделать так, как записано в нормах, в то, что получится, хотим ли мы, чтобы ходили наши дети? Ответ очевиден — нет. Поэтому мы находим способы делать так, как должно быть с точки зрения здравого смысла, а не существующих норм. Хотя, по закону, любой из контролирующих гос. органов, включая все новосозданные «антикоррупционные», может прийти потом с вопросом о нецелевом использовании бюджетных средств — «если рекомендовано в плитке до 1 м 60 см, зачем вы вместо краски потратили денег больше в 2 раза и выше этой отметки тоже положили плитку?».
От того, что в последствии такой возможный случай будет рассматривать отдельный «антикоррупционный» суд, никому легче не станет. А вот если бы все те, кто громко кричат, но ничего не делают, взялись бы за изменения существующих норм, приведя их в соответствие со здравым смыслом и духом времени, и школы бы повсеместно стали бы лучше и «коррупции» не было бы.
Другой пример. Сегодня был принят областной бюджет Днепропетровской области. Принят спокойно, без драк и скандалов. Принят в первый, разрешенный по Закону для этого день. Принят 99-ю голосами из 100, присутствующих зале. Мы делаем так уже третий год подряд. Закономерность на лицо, правда? При этом, мы все друг друга уважаем, ценим, слушаем и слышим. Бюджет принят единогласно семью разными фракциями, каждая из которых полгода до этого работала над этим бюджетом вместе с нами в ОГА. Мы что, инопланетяне? Все пару тысяч человек, работающих каждый, вот уже третий, год над областным бюджетом? Конечно, нет. 70% из тех, кто работает над бюджетом сейчас, работал над ним и много лет до 2014-года. Вопрос только в изменившихся подходах к его формированию, понятных и прозрачных для всех, а никак не в названии того гос. органа, который этой бюджет готовит.
Так что мы хотим в итоге получить? Красивое, новое, свежее название без изменения сути? Или новые принципы, подходы и результаты?
Начинать каждому нужно с себя, а не с придания нового названия тому, что уже есть, но просто должно правильно начать работать.