Как известно, у любой сложной проблемы есть очевидное, простое, понятное и совершенно неправильное решение. Гораздо реже бывает так, что самое примитивное и очевидное решение на деле оказывается самым эффективным. В вопросе реформирования украинской науки и власти и активисты много лет пользовались первым правилом и старательно избегали простых и очевидных решений. Во главу угла ставилось что угодно: реформирование законодательства, интеграция в европейские научные структуры, переаттестация научных институтов и их сотрудников, борьба с плагиатом и псевдонаукой и т. п.

Всё это, безусловно, важно и нужно, но все это на самом деле вторично. Все эти телодвижения до боли напоминают знаменитую сцену из фильма «День радио» где герои ничего не могут сделать с министерством обороны и поэтому ищут пуговицу. В биологии поведения для таких случаев даже есть термин смещённая активность — это тип поведения при стрессе, когда «налицо избыточная мотивация, а нормальные пути для ее удовлетворения каким-то образом заблокированы». В результате животное или человек совершают неуместные, нелепые действия, которые явно не соответствуют обстановке — например, птицы в разгар драки начинают чистить перья, а люди — ищут пуговицу.

В вопросе реформирования науки налицо смещённая активность в исполнении всех фигурантов процесса. Власти очень хотят вообще убрать науку с повестки дня т. к. ни бельмеса в ней не понимают и не в состоянии хоть сколько-нибудь чётко сформулировать её роль для будущего государства. Собственно, само это будущее они видят очень смутно, так что ничего удивительного в этом нет. Да и недвижимость и имущество научных институтов уже давно привлекает «уважаемых людей», которых не хочется обижать. В то же время сильные мира сего краем уха слышали о том, что наука — это престижно и её нужно развивать чтобы прилично выглядеть перед зарубежными партнёрами, но как это делать они не знают, а «уважаемые люди» торопят с закрытием всех этих убыточных богаделен… На лицо избыточная мотивация что-то делать без возможности сделать так, как хочется. В результате рождаются разнообразные бессистемные и бессмысленные действия, вроде наскоро вписанных в закон о бюджете статей об объединении всех академий наук в одну, нелепых требований сокращения «лишних» учёных без предварительной аттестации, типа как увеличении бюджетного финансирования без внятных механизмов его распределения и т. п.

С стороны активистов и энтузиастов тоже наблюдается целый спектр проявлений смещённой активности. Борцы с плагиатом и нарушениями академической этики упираются лбом в непробиваемый барьер поддержки токсичных имитационных кормушек на уровне МОН. Сделать с этим ничего нельзя — в пределах правового поля все варианты надёжно заблокированы, законы переписаны под себя, а все фигуранты намертво зацементированы круговой порукой. Для действий вне правового поля нет достаточной поддержки — горстку смутьянов не поддержат даже коллеги и их как минимум уволят, а как максимум ещё и посадят.

Попытки как-то повлиять на изменения в законодательстве также постоянно саботируются, а уже одобренные правки в последний момент вымарываются «анонимными» чиновниками МОН. Играть в напёрстки на равных с профессионалами подковёрных интриг у активистов не получается. Остаётся выпускать пар в свисток — шуметь в фейсбуке, писать бессмысленные обращения и письма, которые радостно пускают по бюрократическому кругу и т. п. Какие-то локальные победы, безусловно, есть, но в целом КПД реформаторской активности снизу удручающе низок.

На самом деле вся эта активная, но не особенно продуктивная, возня на всех уровнях заменяет собой одно очевидное, простое и, как ни странно, эффективное решение — учёным надо просто нормально платить.

Да, все именно настолько просто. Дело в том, что учёные — умные люди и при наличии минимально пристойных условий для жизни сами себе найдут дополнительные источники финансирования для поездок на конференции и для закупки аппаратуры, реактивов и лабораторных мышей. Для этого есть множество возможностей в виде грантов и совместных проектов. А вот с зарплатой все гораздо хуже. Мировая наука построена на принципе наличия достаточного базового финансирования в «домашней» организации. Гранты и проекты дают не для поддержки штанов и экстренного ремонта протекающей крыши — этой прозой жизни должно заниматься родное учёному государство. Базовое финансирование науки в Украине никогда за годы независимости не было адекватным, но до 2013 г. оно по крайней мере было минимально пристойным. В 2012 г. зарплата младшего научного сотрудника достигала примерно 300 долларов (доллар тогда был по 8). Айтишник-джуниор при этом получал 600-700 т. е. разница была в 2-2.5 раза. В таких условиях находилось достаточно много молодых для которых эта разница была приемлемой — интересная творческая работа и романтика научного поиска компенсировала eё. Кроме того, на 300 долларов в 2012 г. можно было прожить. Да, в общежитии, да, очень скромно, но можно было.

В реалиях 2018 г. зарплата младшего научного сотрудника — около 130 долларов. Тот же айтишник-джуниор при этом уже претендует на 800-1000. На 130 долларов прожить нельзя. Никак. Даже в общежитии. В результате в 2012 г. в аспирантуру были конкурсы, люди довольно активно возвращались з запада, а многие научные группы успешно развивались, наращивали «мускулы» и выходили на пристойный мировой уровень. В 2018 г. отток молодёжи стал критическим — её просто не осталось. Все замерло. Ситуация балансирует на лезвии и готова в любой момент скатиться в полный коллапс. Да, спасибо, я знаю что у нас война. Мне только непонятно — почему война и 130 долларов только у учёных, а не у прокуроров, например. Прокуроры, видимо, для будущего страны важнее.

Что будет дальше в принципе понятно. Если заниматься наукой full time невозможно по чисто финансовым причинам, то ею никто заниматься и не будет. Останутся преподаватели, которые зарабатывают лекциями, а в промежутках что-то ковыряют в качестве хобби. Останутся разношёрстные имитаторы, задабривающие своих покровителей в верхах тоннами бессмысленной псевдонаучной макулатуры в обмен на совместный распил бюджетных средств. Останутся хитрожопые карьеристы-комсомольцы, для которых полумертвая наука — удобный трамплин для продвижения во власть и политику.

Надо отдавать себе отчёт в том, что в 2012 все эти приспособленцы, комсомольцы и халтурщики все так же сидели на своих местах. Просто кроме них были и нормальные учёные, которые показывали хорошую динамику роста. Сейчас же рост показывают только упыри. Борьба с упырями — безусловно важное и нужное дело, но бороться с ними бессмысленно пока зарплата условного «мэнээса» не достигнет хотя-бы 400 долларов. До этого мы будем усердно искать пуговицу.

Иногда простые решения все-таки бывают правильными, но их некому принимать...