В Пхеньяне нет сумасшедших самоубийц. Может, они и есть, но явно не среди руководства страны. Для Северной Кореи важно достичь до 2020 года ядерного потенциала от 20 до 60 боеспособных зарядов, которые могут донести ракеты. И желательно, чтобы это стало предупреждением для США.
Таким образом, в КНДР создают оружие сдерживания, чтобы обезопасить себя от вмешательства третьих стран во внутренние дела, от попыток дестабилизации ситуации и свержения существующего режима. Еще в 2010-2011 годах Северной Корее стало понятно, что, лишь имея ядерное оружие, можно не допустить повторения сценариев изменения режима, которые уже были отработаны в других частях мира. Кроме того, это обосновывает применение силы партнерами для удержания внутреннеполитической ситуации в руках и сохранения тоталитарного режима.
Таким образом, ядерное оружие для Ким Чен Ына — это страховка от того, что к нему не явятся «гуманитарные» интервенты. С другой стороны, при этом повышаются ставки. И сейчас Ким Чен Ыну важно поднять ставку настолько высоко, чтобы потом, с новой, более выгодной переговорной позиции, попытаться выйти на переговоры с другими государствами, чтобы его визави фактически признали Северную Корею ядерным государством и начали строить с ней отношения как со страной, представляющей потенциальную угрозу, которую невозможно задушить, уничтожить или нанести ракетные удары, чтобы прекратить ядерную программу, как это было с Ираном.
Помимо того, что происходят ядерные испытания, Северная Корея выстраивает современную систему управления этими ракетами. Как говорят сами северные корейцы, в случае, если что-то случится с Ким Чен Ыном, ракеты полетят в разные стороны, а не только в направлении США, Японии и Южной Кореи. Поэтому все должны быть заинтересованы в сохранении существующего режима и поддержке Ким Чен Ына в контроле над «ядерной кнопкой».
Что касается заявления Ким Чен Ына о том, что последнее испытание ракет — это первый шаг военной операции в Тихом океане, то таких заявлений было море. Северная Корея постоянно говорит о том, что она разрывает Корейское соглашение о перемирии от 1953 года, что она находится в состоянии войны со США и странами, которые были членами альянса ООН против Северной Кореи. Заявлений было много, но следует разделять политическую демагогию и настоящие подготовительные действия.
На сегодняшний день никакой мобилизации северокорейской армии или подготовки к осуществлению наземных операций не наблюдается. Да, есть повышенная боеготовность. Да, сопровождающие части мирного населения, которые должны обеспечивать армию во время военных действий, пребывают в мобилизационном режиме, то есть они находятся в казармах. Но это не значит, что это боевой порядок, и они уже выстроились для нападения на Южную Корею.
К военной операции в Южной Корее северяне не готовы, хотя по количеству военных они превосходит южан.
В Пхеньяне прекрасно понимают, что в случае такой акции будет поддержка Южной Кореи, что приведет к коллапсу. И если Северная Корея первой применит силу, то Китай может не прийти на помощь.
У мирового сообщества остается весьма ограниченный инструментарий воздействия на Северную Корею. У него пока что остается такой способ давления на КНДР, как санкции в отношении предприятий и компаний, работающих с Северной Кореей через третьи страны, офшоры и неофициально, то есть китайские, малазийские, индийские, иранские и т.д. компании, а также физических лиц, которые содержат эти компании либо являются выгодоприобретателями. Такие санкции еще возможны, и они действительно были бы болезненными для Северной Кореи.
Но если рассматривать этот вопрос с точки зрения международного права, то фактически инструментарий по давлению на КНДР у мирового сообщества исчерпан. Сейчас должны быть переговоры. Ведь к войне никто не готов, и никто не хочет ее в этом регионе.
«Главред»