В моем паспорте, на последней странице, внизу слева уже 13 лет стоит, записанный карандашом номер, 89006. В июне 2005 года в Харькове на ул. Рымарской, 14 одна из медсестер регистратуры ХОКОДа вписала его и попросила «всегда, когда к нам будете приходить, называйте его. Не надо фамилию, только номер».
Здание поликлиники Харьковского областного клинического онкологического диспансера в том 2005 году еще находилось на Рымарской, это исторический центр Харькова. Само сооружение старое, с кованной черной металлической лестницей, узкими коридорами, всегда заполненными людьми: больными, родственниками, пациентами на перевязку со стационара.
В карточках обычно не пишут слово «рак» или «онкология». Там пишут «заболевание». Кодовое слово, жуткое, когда ты узнаешь свой диагноз. Кто-то сдается сразу, кто-то начинает искать виноватых, кто-то обвиняет себя и свой образ жизни, но все без исключения всё равно верят в спасение.
Помню первые ощущения от посещения ХОКОДа: блеклые стены, блеклый свет, запах лекарств, пыли и страха. Тьма людей, столпившихся на втором этаже возле узкой двери в регистратуру за талончиками. Атмосфера боли, безысходности, тревоги и невыносимой грусти в глазах всех – и посетителей, и медиков. То, что мы смертны – мы вроде и знаем. Но только когда ты встречаешься с этой самой Смертью один на один, лишь тогда приходит осознание бренности бытия. И очень хочется жить.
Четыре раза в месяц в том году – дважды на биопсию, и дважды на расшифровку результатов – я приходила в онкодиспансер, выстаивала очередь за талончиком, называла не имя/фамилию, а номер, чтобы медработник пошла искать мою карту.
Регистратура – комната без окон, высоченные потолки, сверху до низу была забита этими карточками, часть стопками на полу, часть на столах – медперсонал кружил на маленьком пятачке. Мы все называли свои номера, «как в каком-то концлагере» — думалось мне. И эти тысячи карточек, тысячи жизней и смертей. В регистратуре был сразу же и архив. Других свободных помещений для него не было.
Четыре раза в месяц я переживала тогда дикий стресс, и во время биопсии (когда врач-онколог брала частичку моей ткани, пораженной онкозаболеванием на анализ), и еще хуже было время ожидания результатов. Я пока в очереди в свой кабинет стояла, то насмотрелась тогда на слезы, обмороки, людей, уже переживших ампутацию, родственников, убитых тяжелейшими вестями. Ну и рассказы были тех пациентов, кто ездил на Померки. Очень тяжелые рассказы.
Печальная статистика. В Украине по данным Минздрава зарегистрировано более миллиона онкобольных пациентов. В 2017 году были отмечены 143 тысячи новых случаев заболевания и тенденция, увы, к росту частоты онкозаболеваний.
Каждый день в Украине у 373 человек диагностируют онкологическое заболевание, 160 человек каждый день умирают из-за онкологии. 30% тех, кто регистрируется при первичной диагностике, имеют 3-4 стадию.
Мой врач-онколог, кандидат медицинских наук Татьяна Васильевна Трунова как-то сказала, что «тут еще живенько, поверь. Будем тебя пока здесь лечить, чтобы на Померки и не пришлось. Вот там – действительно жуть!». Померки, 70. Теперь эта улица Академика Проскуры,1. Это район Харькова, между поселком Жуковского и Сокольниками, именно здесь стационар, здесь проводятся хирургические операции, а еще… именно сюда приезжают умирать от рака.
На Померках комплекс из нескольких заданий ХОКОДа, операционные, лучевое отделение и прозектура (морг). Все – старые, древние, крыши текут, окна продуваются насквозь. Больницу здесь сделали в 1936 году и часть сооружений пережила бомбежки и оккупацию Харькова немцами во время Второй мировой. Хирургические корпуса построены в 1936-1937, радиологический корпус введен в эксплуатацию в 1967 г. И вот в таких корпусах до сих пор лечат людей. Персонал, как мог пытается ремонтировать, оборудование закупать, но… Должного отношения к улучшению материально-технической базы Онкоцентра не было на протяжении десятков лет.
«Там так мрачно! В таких условиях не то что больному, здоровому не выжить – сказал мне отец, проходивший обследование, когда было подозрение на „заболевание“ в начале 2000 года.
Потом поликлинику с Рымарской тоже перенесли на Померки. Мне все же повезло тогда туда не попасть. Операцию по удалению злокачественной опухоли мне делали на Тринклера весной 2006 года. Но свой номер 89006 я помню и назову, даже если вы меня в час ночи разбудите…
В каком состоянии находится Областной центр онкологии, чем живет, какие проблемы и трудности испытывает увидела сегодня и глава Харьковской области Юлия Светличная.
Увидела и обновленные после ремонта палаты и операционные, привезла так необходимое медоборудование. Но изношенность основных сооружений уже не дает возможности их ремонтировать. А в год в Онкоцентре проходят лечение почти 20 тысяч пациентов не только из Харьковской области, но и Донецкой, Луганской, Полтавской, Днепропетровской, Сумской… Стационар почти на 500 мест, несколько отделений, где предоставляют помощь по 16 направлениям.
Прошло уже 13 лет. Я благодарна врачам и медперсоналу, что мне повезло, они для моего выздоровления сделали всё и даже больше. Я все еще в зоне риска. И каждый год прохожу обследование. Теперь – в Киеве, где живу и работаю. Но для меня самая лучшая новость года – это принятое руководством области решение строить в Харькове новый современный онкологический комплекс, который будет оборудован новейшими высокотехнологичными аппаратами, лабораториями, диагностическими кабинетами.
Правильный, здравый подход. Не латать ветхое, а строить новое. Не бесконечно вкладывать в морально устаревшее и изношенное, а созидать и строить на года и десятилетия. Вместе с людьми и для людей. Знаю, что у Светличной слово с делами не расходится. Верю, что и здание нового Областного Центра онкологии в Харьковской области станет реальностью уже в ближайшие годы. Потому что это – необходимо, это нормальные условия для пациентов и врачей, это будут чьи-то спасенные жизни и чья-то, уже светлая, надежда на жизнь.