По отношению к военным, мы ведем себя как дети. Если человек хороший для меня лично, то значит он хороший во всем остальном. Тот случай, когда хороший парень становится профессией. Офицер или солдат, хорошо зарекомендовал себя в 14-15 годах, храбро воевал, в восприятии большинства становится не просто святым, но и мега профессионалом на любом поприще. Почему-то нет понимания, что у каждого человека есть свой потолок и границы способностей.
Человек может быть замечательным руководителем на одном месте, но на другой должности ему может банально не хватать организаторских способностей. У нас формируется монументальное отношение к людям, которые себя проявили хорошо ранее. Причем исключительно по личным привязанностям. Критиковать их нельзя. Указывать на недостатки нельзя. Вообще что-либо говорить в противовес сформировавшемуся мнению — смертный грех, кара за который одна — побитье камнями. Это все конечно очень хорошо. И даже, наверное, правильно. Но не сейчас.
Ведь мы таким образом создаем забронзовевшие пьедесталы при жизни. Когда человек из-за подхалимства и такого звездного отношения, просто не понимает, что ошибается. Или иногда бывает хуже — умышленно использует связи и симпатии к нему честно заслуженные в прошлом, для локализации своих недоработок в сегодняшнем дне.

Армия в 14 году приоткрыла двери для общественности только потому что пинали тогда всех. Заслуженных и не заслуженных. Потому что не было авторитетов. Потому что было плевать на прошлые заслуги. Делай здесь хорошо и правильно или выгребай. А сейчас появилась прямо когорта людей, которые всю свою деятельность за последние пару лет, связывают с отдельными фамилиями. И любые посягательства на эти фамилии расценивают как посягательство на их заслуги. Никто не посягает на прошлое. Никто не сможет забыть или зачеркнуть то, что было сделано раньше. Но нельзя плодить памятники при жизни. Если люди не развиваются и забронзовели поднявшись на определенную ступень в карьере, их нужно пинать еще сильнее. Потому что, они становятся тормозом. Якорями. Причем, благодаря поддержке общественности, они еще становятся неприкасаемыми. А неприкасаемых в армии ведущей войну и одновременно проходящей через трудности реформирования быть не должно.