В Городе есть места, оставленные его жителями на произвол судьбы. Они сохраняют внутренне свечение, которое нельзя отыскать в целостности других конструкций. Они излучают холодные лучи, пронизывающие небесную твердь и разбивающиеся о звезды. В этих районах, кварталах и жилых массивах, наблюдающих за заблудшими душами пустыми глазницами многоэтажек, тротуары настолько высоки, что, когда длинные прямые улицы затапливаются невесть откуда появившейся водой, появляется ощущение нахождения на пирсах.

И вот серый асфальт скрывается за жирным слоем аквамариновой волнующейся краски. Именно из-под него-то и выбираются длинные носы, маленькие черные глаза и разинутые пасти (демонстрация ряда острых зубов) дельфинов. Слышна песнь обитателей подводного мира. Жаль, что не отличить её в Городе от звуков клаксонов, дверных звонков и сирен полицейских машин. Настолько дружелюбные животные, что дают себя погладить аккуратно. Ластятся, словно кошки. Кожа их скользкая, лоснящаяся, упругая, плавная, налитая, эластичная… Глаза блестят умом. Движения выражают понимание. Впереди, где уровень воды пониже, можно рассмотреть за стальными прутьями сточного отверстия львов, затопленных по гривы. Увидеть переливы их шерстяных ореолов: вот Хорс держит в руках апельсины, взглядом выращивает каштаны и выдыхает пепел. Во взоре их присутствует самурайское спокойствие. Размеренное дыхание суть мощи и смирения. Они терпят и принимают. Царь природы — есть стоик. В то время, как самоназванный король чувствует ниже пояса.

Ноги хлестают хвостами мыши, миниатюрными уколами оставляют следы насекомые, путаясь в волосяной проволоке, до хруста стягивают покров пресмыкающиеся, а псообразные впиваются в мышцы.

Город умывается светом и спокойствием. Его тишина опускается глубже. Пустота становится безграничной. Повиснувшие на фонарных столбах приматы воспринимаются как декорации. Так проходил Великий потоп. Иллюзию спасение можно было найти лишь держась обозначенных территорий.

Telegram-канал автора — подписаться