Уже четвёртый год подряд в начале весны россияне хвастаются, мол, «Крымнаш», а в Украине поднимается волна ̶с̶р̶а̶ч̶е̶й̶ дискуссий насчёт того, могли ли мы тогда удержать полуостров. И, к сожалению, всё чаще слышны заявления даже не диванных экспертов, а довольно известных людей, что, дескать, был бы приказ… ну, вы поняли. Но беда не в том, что кто-то хочет задним числом отбелить свою репутацию, а в том, что общество, уверовавшее в свою собственную пропаганду, обречено — пример России перед нами. В общем, если у вас нет времени на всю статью, то ответ вы уже получили в заголовке. Остальных приглашаю к вдумчивому чтению.
Обязательный аннаунсмент. Да, я не военный, и вы будете вправе задать вопрос «А судьи кто?». Но всё же я, во-первых, профессиональный историк, кандидат наук, так что у меня есть база для необходимых сравнений, а во-вторых, я родился и прожил в Крыму без малого 30 лет, и наблюдал аннексию в марте 2014 года своими глазами. Так что я имею нечто сказать за это.
Итак, если отбросить лишние сущности, то всего вариантов поведения украинских войск на полуострове после начала российской оккупации было четыре:
- Стрелять на звук при малейшей попытке россиян и/или «крымской самообороны» подойти к воинским частям.
- Прорываться сквозь вражеские порядки к Перекопу.
- Немедленно сдаться и разойтись по домам или присягнуть на верность «командующему» Сергею Аксёнову.
- Оказывать ненасильственное сопротивление оккупантам.
Вариант «разбить русских и взять штурмом Севастополь» не рассматривают даже самые упор…ные патриоты, не будем мечтать и мы. Остальные же возможности, по здравом размышлении, выглядят так.
Казалось бы, для варианта №1 ничего особенно не было бы нужно — всего лишь выполнять устав гарнизонной и караульной службы, и после первого же отпора россияне, а тем более «казаки», сразу бы отошли. Именно вокруг этого пункта сломано наибольшее число копий: достаточно ли было устава или был необходим дополнительный приказ, кто виновен в отсутствии такого приказа и т.д.
Но гораздо меньше задумываются о том, а была ли у украинских военных физическая возможность оказать сопротивление, даже если бы все необходимые распоряжения были отданы? Часто забывают, что командующий — не маг, а приказ — не заклинание, оно не действует просто по желанию. Приказ должны выполнять люди, а вот с ними как раз и была самая большая проблема.
Формально в Крыму несли службу почти 20 000 человек, не считая «обычной» милиции. Казалось бы, вполне достаточно если не для наступления, то для активной обороны полуострова точно. Но, как заметил граф-землепашец Толстой ещё в Крымскую войну, «гладко писано в бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить».
Украинских солдат в Крыму подстерегали те же опасности, что и крымчан в целом: агрессивная многолетняя пропаганда идеи про «один народ», страх перед Евромайданом и «кровавыми правосеками», родные и знакомые в российской армии и «самообороне», и наконец, зависть к российским зарплатам. Добавьте к этому специфические вещи: сомнения в законности нового главнокомандующего и министра обороны, отсутствие должной военной и идеологической подготовки да боязнь за жён и детей в беззащитных военных городках, — и вы поймёте, почему героев были единицы, а предателей — сотни.
Возьмём для примера реальные показатели выполняемости приказа о выходе на материк. Из 1 619 СБУшников 86,4% нарушили присягу и остались на полуострове, из 13 468 военнослужащих таких было 70,4%, из 2 489 бойцов ВВ — 44% (сюрприз, да?!), из 1 869 пограничников — 74%. Итак, из 19 445 человек выполнили прямой приказ, не сопряжённый с опасностью для жизни, 6 085, или чуть больше 30%. Вот только они, и то не факт, что все, стреляли бы в агрессора. Вот именно с шестью, а не с двадцатью тысячами украинцев нужно сравнивать 15-тысячную российскую группировку в Крыму, к тому же значительно лучше подготовленную и оснащенную.
Ещё один показательный пример. По штату на вооружении 36-й отдельной бригады береговой обороны ВМСУ в с. Перевальное состояло 40 танков, 60 БМП и несколько десятков единиц ствольной артиллерии (как с пафосом рапортовала официальная «Белая книга»-2013). На деле укомплектованы экипажами, боеприпасами и аккумуляторами были всего 3 танка, 10 БМП и 6 миномётов!
В общем, по состоянию на 1 марта 2014 года украинские войска в Крыму пребывали в катастрофическом «котле», худшем, чем Уманский, Киевский или Сталинградский. Неподготовленные в боевом смысле, дезориентированные вражеской пропагандой, лишённые вооружения и сомневающиеся в легитимности власти, они не выстояли бы в прямом столкновении с агрессором. Что уж там говорить о проведении такой масштабной операции, как прорыв из окружения! История знает лишь единицы гениальных полководцев, которым удалось вывести войска из «мешка» в подобных обстоятельствах. Своего Манштейна в украинской армии не было.
Столь же бессмысленными были надежды на помощь с материка. На всю Украину можно было бы собрать 5 000–6 000 боеспособных солдат и офицеров (вы же не думаете, что в остальных частях страны ситуация была намного лучше, чем в Крыму?), но и они не сделали бы погоды на полуострове. К тому же существовала опасность наступления россиян и на других направлениях. Бросить всю армию в Крым с огромным риском потерять её полностью — не лучшая идея.
На это в ответ можно часто услышать, что Путин до последнего не признавал наличие своих войск в Крыму, поэтому ничего страшного в прямом столкновении не было бы — Кремль сказал бы, что не имеет никакого отношения к событиям в Крыму, и не объявил бы войну Киеву. Возражение это имеет смысл в общем, но неприменимо к этой конкретной ситуации. Чтобы в Москве сделали морду кирпичом, россияне должны потерпеть сокрушительное поражение в духе Дейр-эз-Зора. Тогда да, они поджали бы хвост и продолжили бы делать вид, что их там нет. Но увы, одержать такую победу Украина тогда была не в силах.
Не думаю, что всё это Александр «Пастор» Турчинов понимал хуже меня. Я хоть и не военный, но даже я твёрдо знаю:
нельзя отдавать приказ, который не будет исполнен.
Поэтому после захвата россиянами Перекопа участь Крыма была решена. Вопрос заключался лишь в том, как скоро полуостров окончательно падёт.
И вот тут-то и Киев, и Москву ждал сюрприз, только для нас приятный, а для неё — не очень. Попавшие в безвыходную со стратегической точки зрения ситуацию, крымчане под сине-жёлтыми знамёнами сотворили тактическое чудо. Не стреляя в россиян и не дав им предлога залить полуостров кровью, они и не сложили лапки, и отказались сдаваться по первому же требованию. Мирный прорыв Юлия Мамчура уже стал легендарным. Есть и менее известная, но не менее героичная история командира 1-го Феодосийского батальона морской пехоты ВМСУ Дмитрия Делятицкого (на фото).
Его часть была на полуострове последней, всё ещё державшей оборону. В ночь на 24 марта от 80 до 120 человек (российских спецназовцев и «самооборонцев») ворвались на территорию, забросали казармы светошумовыми гранатами, но украинцы не дрогнули и сошлись в здании с нападавшими врукопашную. Они проиграли, Делятицкий со сломанными рёбрами оказался на гауптвахте, но через три дня он и горстка верных присяге морпехов вышли на материк.
Думаю, что ненасильственное сопротивление украинцев в Крыму было не результатом осмысленной политики, а скорее внутреннего настроя нации, но оно дало лучший выход в той ситуации.
Эти герои дали Украине самое ценное, чего ей не хватало даже больше, чем солдат — они дали ей время. Время отойти от шока и вероломного нападения страны, столетиями талдычившей про «братские народы». Время выстроить вертикаль власти и привести в порядок вооружённые силы. Мирный, но решительный отпор не дал Кремлю шанса выставить Украину перед Западом «страной 404», неспособной защищаться, а её солдат — трусами, при первой возможности сдающимися в плен, или кровожадными варварами, устроившими бойню в Крыму. Российская пропаганда была способна выдумать распятого мальчика на пустом месте, подумайте, что бы она сделала из действительно стрелявших украинских солдат. То, что мир не отмахнулся от нас под предлогом «виновны обе стороны», — заслуга Мамчура, Делятицкого и множества других.
Поэтому давайте, наконец, признаем, что шанса отбить Крым силой в 2014 году у нас не было, и вместо того, чтобы зациклиться на 70% изменников и дезертиров, будем чествовать 30% верных присяге.
Потому что исцеление начинается с правильного, пусть и неприятного диагноза.
P.S. Иногда новое — это хорошо забытое старое. 25 апреля 1918 года части Крымской группы армии УНР в Симферополе и Джанкое были заблокированы союзным 52-м немецким корпусом. Роберт Кош требовал от Петра Болбочана покинуть Крым, сдав оружие, но тот отказался. Шансов у 9-тысячной украинской группы разбить 30-тысячный немецкий корпус не было, да и, как правильно подчёркивал Кош, её потеря была бы куда значительнее для Украины, нежели разгром нескольких дивизий для Германии. Три дня противостояния, с интенсивными переговорами, рукопашными стычками, но без перестрелок, в итоге завершились отходом украинцев — зато с оружием в руках и развёрнутыми знамёнами. Тогдашняя власть в Киеве показала себя не с лучшей стороны, но в тех условиях едва ли можно было найти другой выход.
Ибо, как справедливо написал начальник академии Генштаба Российской империи Генрих Леер еще в 1869 году, «какие бы уступки не делались неприятелю в географическом смысле, все они будут только лишь временными уступками, пока армия, главное средство войны, сохранена».
Сохранили армию — вернём и Крым!
Подписаться на автора можно тут)
