Есть такая древняя заезженная сентенция, которую очень часто употребляют последние три года в Украине: все, что нас не убивает, делает нас сильнее. В общем, если перевести на литературный язык народную пословицу, характеризующую данную ситуацию, нас всё бьют, а мы крепчаем.
Но почему-то мало кто пытается применить эту расхожую истину в отношении супротивной стороны – ведь, соответственно, все удары по врагу, которые не достигают цели, служат лишь укреплению противника!
И блэкаут сработал так же, как вакцина, от души вколотая пациенту амбулатории не очень сведущим в медицине санитаром: больной, то есть Крым, погрузился было в шоковое состояние, но на удивление всем выжил и даже значительно поздоровел. Если продолжить аналогию и условно считать Крым и крымчан неким довольно разношерстным организмом, то удар блэкаута, направленный на злокачественную опухоль – пророссийский режим, – приняли на себя все здоровые клетки организма. И когда полуостров, благодаря участию простых крымчан в ликвидации последствий блэкаута, выжил, то опухоль мало того что осталась, еще и увеличилась, дав метастазы.
Самая действенная помощь жителей полуострова крымским «властям», на мой взгляд, состояла в том, что никто не обвинил в блэкауте ни Путина, ни Аксенова. И это несмотря на то, что на полуострове осталось немало сторонников Украины. Понятно, что на демонстрации и забастовки при действующем российском законодательстве и налаженном репрессивном аппарате в Крыму рассчитывать бессмысленно, но даже проукраинские партизаны Фейсбука, пишущие под псевдонимами и беззаветно сражающиеся в виртуальных джунглях с захватчиками, как-то не заострили внимания на глубинных кремлевских истоках крымской темени. Кто-то хаял Ленура Ислямова как главного инициатора энергетической и продовольственной блокад Крыма, кто-то его поддерживал, но про вину российских властей в прекращении подачи электроэнергии в Крым в то время говорил в основном как раз именно Ислямов, а вовсе не крымчане.
А вообще блэкаут многие, особенно молодежь, восприняли как приключение, одно автопати на проспекте Кирова в ночь первого отключения на 22 ноября 2015 года чего стоит. Это не преувеличение, когда погас свет во всем городе и даже на один час в Совмине (потом ни разу там электричество не отключали), молодежь высыпала из увеселительных заведений, включила фары на машинах и врубила на полную мощность акустические системы. Это я видел лично, выйдя в город посмотреть, что же случилось.
И наутро никто не ругал крымские власти – все озаботились путями выхода из ситуации: искали свечи, покупали резко подорожавшие аккумуляторные фонари, приценивались к генераторам. Каждый изощрялся по-своему. Я, например, чтобы просмотреть почту, поздно вечером приходил с ноутбуком к офису приятеля, подключенному к электролинии, снабжавшей то ли Совмин, то ли Пентагон (то есть парламент), и потому в этом офисе всегда было электричество. Садился на крыльце под запертой входной дверью, и на виду у прохожих работал пару часов, благо знал пароль к офисному вайфаю. Если шел дождь, я просто глубже забирался под козырек над входом. И так весь декабрь. Раздражало это кочевое житье, конечно, порой сильно. Но даже я конкретно за эти неудобства российскую власть почему-то не материл.
Чего не хватало Аксенову и Ко для укрепления падающего авторитета? Серьезным диктаторам в таком случае доктора прописывают маленькую победоносную войну. Недофюрерам больше подходят скромные теракты, предотвращенные диверсии, чрезвычайные происшествия, причем так, чтобы крови поменьше и был шанс хоть как-то исправить положение. Мероприятия масштаба вторжения в Грузию крымским властям провести было явно не по плечу, а вот блэкаут ликвидировать – самое то. И, что крайне важно, эти самые власти к данному происшествию оказались ну абсолютно не причастны! Всех собак они тут же повесили на крымскотатарских активистов, а вот многие европейские союзники Украины высказали откровенное недоумение «ЛЭПоповалом».
Итоги блэкаута оказались довольно плачевны для Украины.
Первое.
Аксенов, как главный «ликвидатор» последствий блэкаута, похоже, укрепил свои позиции в общественном мнении крымчан, показав, что справился с вызовом. То, что прошлую зиму крымчане преодолели, накупив на свои кровные генераторов и коротая вечера вокруг свечей на кухнях, как-то забывается, а вот российский телевизор «победителя» блэкаута подал в нужном свете. Так что спроси сегодня на улице Симферополя или Ялты, чья заслуга в прокладке вечно ломающегося энергомоста через Керченский пролив – никто фамилию не перепутает. Думаю, «успехи» в борьбе с последствиями блэкаута сыграли некоторую роль и в том, что Аксенов пока сохраняет свое положение. Посмотрите, всякие Полонские и Меняйло уже далеко от Крыма, а наш ковбой все еще в седле.
Второе.
Крым стал энергонезависим от Украины, особенно в сознании большинства жителей полуострова. Понятно, что промышленность работать на заявленном лимите подачи электроэнергии не может, Симферопольская и Севастопольская ТЭЦ построены будут не скоро, тем более с учетом санкций, препятствующих установке запроектированных турбогенераторов Siemens, да и постоянные перебои с подачей электроэнергии через Керченский пролив остаются фактом. Но в массовом сознании эти «мелочи» никак не могут омрачить праздник, заботливо нарисованный властями, – «МЫ ПРЕОДОЛЕЛИ!».
Третье.
В Крыму ни одна воинская часть Минобороны России, ни одно мало-мальски серьезное госучреждение, ни одна квартира высшего чиновничества из-за блэкаута не испытали перебоев с электроэнергией. Даже в ноябре-декабре 2015-го на эти объекты пророссийским властям хватало собственной генерации. В первую ночь блэкаута, когда на час-другой отключились даже здания республиканских органов власти и силовых структур, ни одна воинская часть в темноте не сидела. А на следующий день оплошность с Совмином, «Госсоветом» и прочим властным хозяйством исправили раз и навсегда. Что в больницах свет мог погаснуть в любую минуту — властей, по-моему, сильно не заботило. То есть стратегией, ослабляющей даже в минимальной мере обороноспособность Крыма, блэкаут назвать нельзя. А то, что в подобной «концепции» обороноспособности совершенно не учитываются интересы гражданского населения, в России, по-моему, давно никого не удивляет.
Четвертое.
Самое смешное или печальное в том, что договор о поставке электроэнергии в Крым истекал 31 декабря 2015 года и продлен, скорее всего, не был бы. А если и оставались какие-то сомнения в прекращении сотрудничества с пророссийским режимом в Крыму, то для окончательно разрыва договорных отношений российской и украинской энергокомпаний, наверное, можно было обойтись парламентскими средствами. И репутация государства в глазах мирового сообщества не была бы подмочена непонятными взрывами электромагистралей, и крымчан Украина красиво поставила бы перед фактом, мол, ваша новая крымская «власть» не хочет продлевать договор на наших условиях, потому мы умываем руки. То есть подачу электроэнергии в Крым можно было прекратить не путем подрыва в ночи опоры ЛЭП, а в результате легитимного решения руководства Украины. Кажется, принципиально решение о прекращении подачи электроэнергии в Крым никем в Украине не оспаривалось, также как в свое время и решения о перекрытии Северо-Крымского канала или прекращении движения поездов крымского направления. Но возникает ощущение, что кто-то, опасаясь остаться за бортом большой политики и видя, что корабль вот-вот уйдет, решил выскочить вперед.
Пятое последствие, самое неприятное.
Подрыв опоры ЛЭП в Херсонской области, а точнее, недопущение сотрудников Укрэнерго к работам по ремонту разрушенной опоры (что стало объявлением собственно блэкаута, который до этого момента отдельные ответственные лица с украинской стороны пытались выдать как бы за аварию на магистрали), российские власти, спекулируя на национальности активистов, сразу же связали с Меджлисом крымскотатарского народа. Дополнительным доказательством этой связи для российских следственных органов явилось одобрение самодеятельной энергетической блокады Крыма некоторыми украинскими политиками, поддерживающими крымских татар.
Насколько я понимаю, одним из немногих действительно реально существующих эпизодов в многостраничном решении российского суда о признании Меджлиса экстремистской организацией, наряду с организацией продовольственной блокады Крыма было именно недопущение ремонтников к восстановлению этой злосчастной неизвестно кем подорванной опоры. Даже эпизод о «митинге 26 февраля» поддерживающая обвинение прокурор Поклонская не трактовала так однозначно, все-таки пророссийских и крымскотатарских участников митинга было примерно поровну, а вот подрыв – он и есть подрыв, что тут скажешь?
В результате решения суда несколько тысяч крымских татар на территории Крыма – все, кто участвовал когда-либо в работе региональных меджлисов, – могут в любой момент оказаться вне закона, и реально помочь им Украина сегодня вряд ли сможет. Понятно, что данное судебное решение было предопределено заранее и вряд ли бы отсутствие эпизода с опорой повлияло на приговор, но этот эпизод существенно облегчил «работу» обвинения.
Таким образом отрицательных последствий данного варианта блэкаута, на мой взгляд, многовато. При этом прекращение снабжения оккупантов электроэнергией было насущной необходимостью, тут двух мнений быть не может. Но вот способ был выбран (или назначен?) далеко не самый логичный. И даже руководство страны как-то боязливо признала факт блэкаута, однозначно не высказав ни одобрения действий активистов, ни осудив их. Так обычно воспринимают природные явления — ну, прошел ураган, что поделаешь, будем последствия ликвидировать.
Почему перекрытие Северо-Крымского канала или прекращение железнодорожного сообщения с Крымом никто не называет «каналоаутом» или «поездоаутом»? Не потому ли, что это были непросто давшиеся, но хоть каким-то образом взвешенные решения руководства Украины, осуществленные хладнокровно и без излишней шумихи? А головной боли крымским властям та же нехватка воды или стоимость доставки стройматериалов, необходимых для строительства военных объектов, приносит, возможно, побольше, чем перебои с электроснабжением.
И получается, что реализация внешнеполитических акций не в результате решений, принимаемых на государственном уровне, а в виде внезапного порыва души нескольких активистов, может быть использована лишь государственной машиной противника и исключительно в ее собственных целях.
Семен Делаваров
