В рамках проекта «Я – значит язык».

На плакатах «Их разыскивает полиция» мы, наверное, не встретим людей, страдающих синдромом гиперопеки, а между тем эти ребята крайне опасны. Знаете, такие с точно обозначенными критериями счастья и радости, которые уж если решили сделать тебе хорошо, обязательно сделают. И тебя научат быть счастливым и радоваться жизни, в чётко очерченных ими рамках. Да чего уж там, многие из нас, бывает, удушают лапами добра близких – детей, пожилых родителей, хомячков. Однако, как оказалось, можно таким же образом относиться и к языку.
Ежегодно 21 февраля ЮНЕСКО отмечает Международный день родного языка, поэтому сегодня я решил вспомнить о корнском языке, который так активно начали реанимировать, так хотели вернуть к жизни и так опекали, что чуть не похоронили окончательно.

Райские кущи Корнуолла

Я уже как-то рассказывал про чудесное исцеление мэнского языка на острове Мэн (https://goo.gl/ViQSF1), теперь вот настал черёд корнского. Не крутите сильно глобус, оба два этих языка соседи – на корнском говорят в Корнуолле, что раскинулся на юго-западном отростке острова Великобритания. Более того, это языки-родственники, ведь они относятся к кельтской группе языков, но если мэнский вместе с ирландским и шотландским гэльским образуют гойдельскую ветвь, то корнский с бретонским и валлийским свисают с ветки бриттской.
Жителей Мадейры или Гоа это, возможно, развеселит, но Корнуолл уже давно пользуется славой курорта. Да, слава эта живёт в Британии, но всё же. Если брать всю территорию Туманного Альбиона, то здесь не так уж туманно и не очень альбионно – напротив, процветает сёрфинг, есть пляжи, тут даже, не поверите, купаются. Да что там говорить, даже Шерлока Холмса в рассказе «Дьяволова нога» врачи отправили в здешние места сил набираться – морской воздух и всё такое. Однако, необходимо уважить Клио, так что прогуляемся историей по порядку.

Слова «Корнуолл» и «корнcкий» происходят от названия кельтского племени Cornovii, которое обитало на территории современного Корнуолла до въезда в британские апартаменты римлян. В начале 5 в. гунны окончательно разгулялись на материке, чем ослабили Рим, и тот вынужден был покинуть уютную квартиру. Местные бритты не успели толком нарадоваться самостоятельности, потому что те же гунны вытеснили с материка германские племена англов и саксов. Последние не страдали скромностью, поэтому заехали со всем приличествующим пафосом, что позже назвали англосаксонским завоеванием Британии. Этот визит незваных гостей задвинул кельтов на самый запад, где сегодня находятся Уэльс и Корнуолл, а заодно и ознаменовал начало распада общебриттского языка. Примерно в 6 веке начинается переселение бриттов на полуостров Арморика, который сегодня нам известен под именем Бретань. Язык местных бриттов стал называться бретонским, а язык корнуолльских бриттов, соответственно, корнским.

Однако, не успев как следует расшириться, территория использования корнского практически сразу начала сокращаться. Продюсером сокращения, как вы догадались, выступил английский язык, который по политическим мотивам ассимилировал всё, что можно было ассимилировать. Переломным, я бы даже сказал, ломающим моментом в истории корнского стало восстание корнцев 1549 г. (Prayer Book Rebellion).

Мемориал в Корнуолле, посвящённый восстанию

В этом году английский парламент, в рамках Реформации, принял Акт о единообразии, который утверждал обязательное использование «Книги Общей Молитвы» (Book of Common Prayer). Богослужебные тексты в ней были сплошь на английском, что корнцам категорически не понравилось. Восстание жестоко подавили, всего в нём погибло более 5000 человек, а лидеров сразу после окончания, разумеется, казнили. Нужно ли говорить, что после такого радикального проявления недовольства центральная власть отказалась переводить Библию для корнцев на корнский язык. Уже в конце 00-х англиканский епископ Уильям Инд извинился за своих предшественников и признал, что резня, устроенная королевскими войсками по наущению англиканской церкви, была «огромной ошибкой».

Извинения – это, конечно, хорошо, но после восстания влияние английского на корнский стало еще сильнее. Не спасало ситуацию даже частое общение корнских рыбаков с собратьями из Бретани. Язык угасал. Стоит ли удивляться, что в 1777 году корнский испустил дух окончательно, так как умер последний его носитель, некая торговка рыбой Дороти (или просто Долли) Пентрит из корнуолльской деревни Пол, что возле Маусхолла. Долли прекрасно владела корнским, и именно на нём она мило общалась с односельчанами, например, кричала им "kronnekyn hager du" («уродливая чёрная жаба"). По легенде, она перед смертью сказала "My ny vynnav kewsel Sowsnek!" («Я не хочу говорить по-английски!"), чем окончательно растопила сердца корнцев и стала не только последним носителем корнского, но и просто "красавой".

Долли Пентрит видит вас насквозь

В наше время стало модным выуживать из недр истории и других "последних корнозычных". Например, умерший в 1891 г. Джон Дэйви и скончавшаяся в 1906 г. Элисон Треганнинг знали несколько слов на корнском, однако доподлинно не известно, умели ли они разговаривать на нём. Или вот еще вспоминают Честена Марчанта, почившего с миром аж в 1676 году, потому что он, дескать, был моноглотом, то есть говорил только на корнском, и именно с его смертью следует связывать кончину корнского языка.

В сущности, не важно, кто был последним, важно, что корнский погиб. Тут-то и точку поставить – мол, ЮНЕСКО, в своём атласе отметку о смерти сделала, очень жаль, всем спасибо, хорошего дня. Но нет, не сегодня. Сегодня у этой истории енд должен быть хэппи, и он будет, чёрт подери, хэппи.

Как и в случае с мэнским, неравнодушные патриоты буквально вытащили корнский из могилы. Вот только если мэнский возвращали к жизни чинно и благородно, дружно взявшись за руки, то вокруг воскрешения корнского развелась нешуточная борьба. У несчастного загибающегося малыша появилось сразу несколько опекунов, и каждый желал воскрешения исключительно по своему плану.
Первым язык принялся возрождать британский ученый Генри Дженнер, который написал в 1904 году учебник по изучению корнского. Ничего особенного мистер Дженнер не выдумывал, а взял за основу тот язык, на котором и говорили корнцы в последние годы жизни их родного наречия.

Ученик Дженнера, археолог Роберт Мортон Нэнс решил, что это как-то сильно больно просто. Зачем оживлять язык рыбных торговок, рассуждал Нэнс, давайте реанимировать золотые времена литературного корнского, которые пришлись на Средние века. Нэнс решил вернуть не только старую орфографию, изрядно "подпорченную" английским влиянием, но и старые слова. Короче, Нэнс жаждал возвышенного и отчаянно лепил идеальный корнский. Его творение позже получило название "Единого корнского" (Kernewek Unyes) и до 80-х гг. 20 в. считалось стандартным. Запомните этот вариант корнского, потому что чуть ниже нам надо будет его отличать от других, а их есть у нас. В смысле, есть у них.

У корнцев обнаружились отменные склонности к трупооживлению, вслед за Дженнером и Нэнсом косяком повалили другие. Соратник последнего Ричард Гендалл был не только фолк-музыкантом, но еще и горел желанием вернуть корнскому былую славу. Он начитался позднекорнской прозы, которая находилась уже под сильным влиянием английского и в начале 1980-х гг. предложил систему под названием "Современный корнский" (Curnoack Nowedga). Аудитория оказалось неблагодарной, и посоветовала Ричарду уделять больше внимания музыке. Этот вариант не зашёл.

Генри Дженнер, возрождателей родоначальник и воскрешателей командир

Долго скучать хладному телу корнского не пришлось, ведь через шесть лет после попытки №3 поэт, лингвист и, внезапно, океанограф Кен Джордж издаёт пособие по "Общему корнскому" (Kernewek Kemmyn). Джордж доработал детище Нэнса («Единый корнский"), после чего орфография корнского стала точнее отражать фонологию среднекорнского языка. Совет по корнскому языку и педагоги одобрили работу океанографа, а общественность сказала: "да, такой хоккей нам нужен".

Ну и в 1995 году Николас Уильямс предложил систему UCR или "Пересмотренный единый корнский" (Unified Cornish Revised, Kernowek Unys Amendys). Уильямсу не понравилось, как Джордж переделал труды Роберта Мортона Нэнса, а как переделал он сам – понравилось очень. Впрочем, эта версия корнского большой популярности не заимела.

Словом, энтузиастов у корнского было хоть отбавляй, от упорядочивателей и унификаторов отбоя не было, но методы они использовали разные, и не могли договориться, от какого исторического периода корнский должен отталкиваться. Замаячила перспектива вообще никогда не договориться.
В 2002 году официальный Лондон уже не посылал в регионы армию для усмирения иноязычных, а даже наоборот, признал корнский в рамках Европейской хартии региональных языков и языков меньшинств. Правда, хитрюга, не указал, какую именно версию он признаёт. Борцы за оживление корнского почесали разбитые в ожесточённых спорах лбы и решили – пора объединяться. Так появилась Стандартная письменная форма, название которой официально переводится на корнский так – "Furv Skrifys Savonek". Правда, поклонники "Пересмотренного единого корнского" на это лишь усмехаются и используют свой вариант – "Form Screfys Standard". Объединились они, короче, ага.

Этот нюанс с названием Стандартной письменной формы показывает, что до полной унификации еще далеко. Однако плюсы от такого компромисса очевидны:
— теперь, если хочешь выучить корнский, хотя бы понятно, что надо учить;
— ЮНЕСКО изменила статус корнского с "вымерший" на "находящийся под угрозой исчезновения";
— и, что самое приятное, организация по корнскому языку ежегодно получает субсидию в размере 150 000 фунтов стерлингов от правительства Великобритании и еще 30 000 таких же фунтов от Корнского совета. Так что у нашего героя хорошие шансы на выздоровление.

Древний кельтский бард О'Касталлан писал: "Не забывай свои корни, помни. Есть вещи напорядок выше, слышишь!". Свои корни, простите за скверный каламбур, корнуолльцы не забывают, традиции чтут, а язык их уже оттолкнулся от пропасти – на 2015 год насчитывалось около 400 носителей языка, и среди них есть даже дети. Надеюсь, сегодня корнуолльцы накидаются на радостях своим фирменным чаем со сдобными булочками, взбитыми сливками и джемом. Повод, согласитесь, есть – как-никак, День родного языка празднуется.