Специально для «Я – значит язык».
Каждому, кто прётся в норвежский лингвистический монастырь со своим традиционным представлением об уставе (то есть языке), гарантирован отрезвляющий удар лососиной по лбу. Ну, ладно, возможно, я переборщил с заглавием, и апокалипсис не грядёт на гривах норвежского языка, но инородцу тут есть чем и над чем голову поломать.
Начнём с того, что норвежского языка не существует как такового. Ни устного, ни письменного. Да-да, я тоже шокировался, тоже головой качал. Что касается устного языка, тут "Språkrådet" (Норвежский языковой совет) либеральничает. Говорит, прислушивайтесь, мол, к истокам – придерживайтесь регионального говора с акцентом, произношением и прочими атрибутами. Как результат, говоря каждый на своём наречии, норвежцы, понимают, например, все варианты местоимения «я» – "ig", "jæi", "jeg", "æig" и др.
Но ежели заходит разговор о стандарте письменной речи, тут брови Одина хмурятся, единственный его глаз наливается кровью, а верный спутник, волк Фреки, жалобно воет на луну. Какое там «придерживайтесь региональных традиций»! Напротив, в схватке сходятся непримиримые сторонники четырёх форматов норвежского языка. И в этом бою хорошенько отхватить от милых норвежских филологов может каждый.
Суть баталий заключается в следующем – сколько «датского» не зазорно иметь в суверенном норвежском языке. Атлантические викинги не могут разрубить датский «Гордиев узел» уже несколько сотен лет, и их историческую боль можно понять. В Средневековье норвежский язык был трендовым в Северной Европе, но подписание Датско-норвежской унии сделало Данию доминирующей в регионе, что сказалось и на языковых отношениях. Если ты жил на территории современной Норвегии в период с 1536 г. по 1814 г. и хотел чего-то достичь, ты должен был знать датский, и точка.
Норвежцы тщательно скрывают своё ликование по случаю обретения Конституции 17 мая 1814 г.
Отделение от Дании в 1814 г., и последующее провозглашение полной независимости в 1905 г., естественно, привели норвежцев к вопросу лингвистической самоидентификации. Сегодня сёмгоеды понимают около 88% разговорного шведского и 73% разговорного датского, а вот со своим родным языком разобраться до конца не могут. Что объявить стандартом? Где канон? Вой голосов, ожесточённые споры, звон шпор – ни один из 4 всадников не желает уступать. Итак, единого норвежского языка, как мы недавно узнали, не существует, но четыре наиболее приближённых к этому статусу мы всё же выделим.
Первые два всадника упитанные и уверенные в себе.
Всадник 1, книжный. Букмол («bokmål" – "книжная речь"). Сформирован на основе датского, изначально назывался датско-норвежским, потом риксмолом («riksmål" – "державная речь"). Носители букмола сегодня даже смогут прочитать датскую книгу, но с устной датской речью уже будут проблемы. На нём говорят в Осло, его использует около 90% населения, центральные СМИ. Приближён к восточным диалектам. Вариант наиболее близкий к норвежскому стандарту, но полной унификации мешают сторонники остальных форматов.
Всадник 2, инновационный. Нюношк («nynorsk" – "новый норвежский"). Создатели букмола думали, что смогут "онорвежить" датский, добавить щепотку норвежских слов и все будут довольны, но не тут-то было. В 19 в. норвежский филолог и поэт Ивар Осен отправился в путешествие по стране – он изучал норвежские диалекты и исландское письмо, которое не подвергалось сильному влиянию извне. Результатом покатушек Ивара стало формирование так называемого "языка страны" ("ланнсмола" – "landsmål"), который позже стал называться нюношком. Осен видел в этом проекте создание противовеса державной речи, создание языка, незапятнанного заимствованиями из "проклятого датского". На нюношке сегодня говорит около 10% населения, и в основном это западные регионы страны.
Осен даже на марке думает о языке
Теперь два всадника помельче, но не менее воинственные. По злой иронии они появились после того, как государство решило объединить два крупных стандарта в один – самношк («samnorsk" – "единый норвежский"). Ярыми противниками выступили и выступают как раз эти два меньшинства.
Всадник 3, консервативный. Хёгношк («høgnorsk" – "высокий норвежский"). Не вполне влиятельная и многочисленная группировка, но довольно яростная. Похож на нюношк, а еще больше на его отца – ланнсмол. Короче, защитникам хёгношка не нравится букмол из-за своей датскости, но и нюношк недостаточно консервативен для них. Кажется, им никто не нравится.
Всадник 4, ностальгирующий. Риксмол («riksmål" – "державная речь"). Приверженцы риксмола вообще хотят вернуться к варианту с нормативным датским языком. Вот тем, который был еще до "онорвеживания". Это меньшинство посильнее хёгношка, их интересы лоббируют даже в Норвежской академии, однако пока что без особого успеха.
Чтобы представить степень различия всех вариантов, вот вам пример.
Фраза на русском: Я из Норвегии.
Фраза на букмоле, риксмоле и датском: Jeg kommer fra Norge.
Фраза на нюношке и хёгношке: Eg kjem frå Noreg.
Сторонники разных стандартов норвежского вот уже много лет не могут разобраться с единым языком, и, скорее всего, так и не разберутся. Поскольку ни одну из партий никто не пытается задавить административным ресурсом (да, такое возможно!), то и язык в школах можно выбирать по своему усмотрению. К тому же вся эта книжная возня не мешает рядовым норвежцам любить свою страну и уважать язык земляка из соседней деревни, города или региона.
Иногда норвеги оглядываются на красотищу, в которой живут, и лингвосрач становится тише
Чего уж там, норвежцы настолько любезны, что у них даже отсутствует слово "пожалуйста". Представляете, все так добры, что в самом слове даже нет необходимости. Конечно, есть слова, которые близки по смыслу – "venlegst" или "vær så venleg", но вот именно "пожалуйста" в значении "please" нет. Возможно, это связано и с тем, что, в отличие от большинства европейских языков, в норвежском (во всех его вариантах) есть музыкальное ударение, когда говорящий особым образом интонирует, поднимая или опуская звук). Не поспоришь – отдельные слова можно и опустить, если интонация красноречива.
Конечно, не нам решать, норвежский – это язык свободы выбора и демократии или язык бардака и неразберихи. Но есть подозрение, что норвежцам стало банально скучно от собственного благополучия и они решили нас, туристов, немного озадачить. За что им наше апокалиптическое "Takk!".
