Все мы знаем, что ключевой тезис «Минского процесса» — это проведение на оккупированных территориях «выборов по украинскому закону». Почему все так носятся с этим пунктом? Особенно наши «западные партнёры»?
Что изменит проведение этих самых выборов фактически?
Ну, был «Захарченко-сепаратист», будет «Захарченко-мэр». Ну и ещё сотня таких же «мэринов».
Что же изменится?
Изменится их статус. Они станут официальными лицами в рамках украинской политической системы. Только выборы признаются — они сразу получают официальный статус. Теперь все конфликты между ними и центральной властью будут внутриукраинскими конфликтами.
Но главное. У нас появляется альтернативная украинская армия. Та самая «народная милиция», которая зафиксирована в первой редакции Закона «Об особом порядке самоуправления», а также в «Минских соглашениях».
Фактически, эта «милиция» — это не милиция, а вторая армия.
Как будет называться конфликт, при котором воюют две официальные украинские армии? Гражданская война.
Теперь по границе. Все изложенные выше обстоятельства не имели бы смысла в случае установления контроля над украино-российской границей, ибо без российской поддержки никакой полноценной армии на базе «народной милиции» никто бы не создал.
Но сейчас ситуация переигрывается. Выборы будут «сейчас», а с границей решать будут «потом». А пока с границей не решат, и не формально, а по сути — Россия сможет перебросить на Донбасс сколько угодно войск. Одеть их «народной милицией» и шантажировать Украину.
Зачем все это «Западу»?
Выборы — это для них та точка, которая должна закончить конфликт. Если они добьются проведения и признания выборов — они снимут с себя ответственность, переводя все в русло «внутриукраинского диалога». Мол, есть власть — есть законное самоуправление, так и договаривайтесь. Мы тут при чем?
Нельзя недооценивать все риски всех этих выборов. Тут нет мелочей. Иначе зачем нам Лавров жужжит год о «модальностях»?
