В августе 1961-го Советский Союз построил Берлинскую стену – один из символов железного занавеса, разделявшего соцлагерь и западный мир.
Спустя 60 лет новую стену вынуждены возводить уже европейские страны. Польша и Литва пытаются оградиться забором от неадекватности Александра Лукашенко. Беларусский режим привозит на самолетах мигрантов с Ближнего Востока, а местные силовики помогают им нелегально пересечь границу с ЕС. Эдакий миграционный терроризм – Минск специально создает проблемы соседям, чтобы вынудить их пойти на уступки и снять санкции.
История повторяется, но в ней не так уж и много фарса. Пока Лукашенко мстит западным соседям, Москва приучает россиян к мысли, что лояльность Кремлю может быть только лишь абсолютной. После аннексии Крыма некоторые российские медиа пытались сидеть на двух стульях – называли происходящее «присоединением» и дорисовывали к карте страны украденный украинский полуостров. В частных разговорах они шепотом оправдывались, что пытаются избежать репрессивного катка. Объясняли, что это форма самозащиты от российского левиафана.
Не помогло. И вот мы наблюдаем за тем, как российский телеканал «Дождь» привыкает к статусу «иностранного агента». Этот ярлык был придуман российскими властями для того, чтобы ставить тавро на неугодные СМИ. Чтобы посылать сигнал аудитории и рекламодателям. Показная лояльность не помогла – оказалось, что готовность называть оккупацию «присоединением» больше не служит в России защитой от преследований.
Тем временем оккупированный украинский Донбасс готовят к выборам в Госдуму. Местным жителям предлагают голосовать онлайн – и новые российские депутаты будут избраны в том числе людьми с украинскими паспортами. Москва демонстративно плюет на легитимность своего законодательного органа – в новой реальности она больше не намерена оглядываться на здравый смысл. Плохая игра отныне будет сопровождаться соответствующей миной.
Пространство политики в России зачищено. Всем кто, не прошел фейс-контроль в ФСБ, запрещено участвовать в выборах. Большой брат вооружился технологиями и наносит визиты тем, кто выходил на протестные митинги. За несогласие можно расплатиться карьерой или свободой. Спецслужбы могут теперь без остановки сверлить дырки в мундирах под новые ордена.
Нам часто кажется, что история движется только лишь вперед. Что добытые единожды свободы продолжают жить в стране «по умолчанию». Москва и Минск доказывают нам, что это не так. Если за свободу некому бороться, если она существует лишь благодаря милости первого лица – ее всегда могут отобрать.
Россияне и беларусы часто осуждали украинский майдан. Упрекали его в излишней жесткости. Говорили, что не хотят «так как в Киеве». Были убеждены, что массовая фронда способна повергнут в бегство узурпатора. Они ошибались.
И теперь Киев оказался по одну сторону железного занавеса, а Россия с Беларусью – по другую. Причем, эта реальность вовсе не означает, что Украина избавилась от внутренних проблем. Коррупция, сословность, злоупотребления продолжают жить в украинской реальности. Но ключевая разница в том, что Украина знает о своих недостатках, а россиянам и беларусам негде о своих проблемах прочесть. Украинцы могут сменить власть, а их соседям с северо-востока разрешено свою власть только лишь переизбрать.
Последние тридцать лет Украина нередко оглядывалась на Минск и Москву. Восхищалась тамошним порядком и зарплатами. Хвалила чужие дороги и сокрушалась, что «сильная рука» досталась кому-то еще. А оказалось, что и дороги, и порядок могут быть составляющими диктатуры. В рамках которой обыватель рабски бесправен, а человек в погонах – чудовищно жесток. Оказалось, что украинская многоголосица страховала нас от узурпации.
Географическое соседство не сулит нам спокойствие. Режимы в России и Беларуси обречены воспринимать Украину как врага. Более того – как цивилизационного конкурента, доказывающего гражданам соседних стран, что свобода возможна. Это значит, что ближайшие десятилетия нам по-прежнему придется сражаться на два фронта. Побеждать внутреннюю неэффективность и держать внешний периметр.
Да, это задача со звездочкой. Да, это максимальный уровень сложности. Но в том и особенность, что никаких других опций у нас попросту нет. В прошлый раз Берлинская стена продержалась почти тридцать лет.