Они сидели друг напротив друга, зрелый седеющий Пёс мощной породы и Моська, противная и жалкая, вызывающая непонятное, но стойкое отвращение.
Они смотрели друг на друга. Их взгляды встретились. Испуганный оскал маленькой шавки и бегающие подлые глазки, выдавали в ней обладателя мелкой, гнилой и сцикливой душонки. Моська нервно дрожала, но отчаянно старалась не заскулить от страха. Умный Пёс с отвращением смотрел на нее. В его взгляде не было злости, было только глубокое презрение. От чего Моське становилось еще страшнее и безысходнее.
Она нервно затявкала: «Тявнелох, янелох, янелох, янелох».
Пёс спокойно, но твердо гавкнул: «Нет лох!»
Моська еще сильнее чем наградила ее природа, выпучив глаза и не переставая тявкать, делала вид, что секунда и она порвет как шавка соплю этого седеющего волкодава.
Пёс гордо поднял лапу и Моська от страха жалобно и тонко завизжала, ощущая под собой что-то мокрое и теплое.
Веня Зелупенский резко проснулся.
Ну и сон, подумал Веня, или это не сон? Ощущение теплого и мокрого не проходило. Ощупывая кровать руками понял что обосцался.
«Да блин, жалобно заблеял Веня, Ленка кончит меня. Обратно начнется, да сколько можно, да тебе же не годик, да ты скотина все простыни засцал. Вспомнил, да хрен тебе жаба зеленая, лежишь в больнице и лежи. Фу ты, хотя бы не выписали.»
Но чувство страха не проходило. Веня, весь дрожа, начал ощупывать себя.
«Так, нос тот же, шерсть в пределах разумного, уши мои. Хвост, в страхе вскрикнул что-то нащупывая Веня...аааааа. Да нет, это для хвоста уж очень маленькое это что-то, даже на хвостик не тянет, успокоился Веня. А может меня купировали?, вновь застонал Веня. А нет, спереди. Значит не хвост. А сзади?, Cзади хвоста не было, даже маленького. А где Порошенко? Где этот большой седой волкодав?»
Дрожь усиливалась. Нервно встав, Веня оглянулся. В комнате никого не было. Осторожно посмотрел в зеркало.
«Рожа хоть и мятая, но не собачья, облегченно констатировал Зелупенский. Так, все, нужно менять барыгу. Еще раз убедился, мыслил Веня, богдановская дурь была лучше.»
Вдруг обида подкатила к горлу. Да кого он поменяет без разрешения на то папы Бени. Ему без Козломойши даже чихнуть нельзя, не то что перднуть.
Мобила угрожающе запела любимую мелодию из Квартала-95: «Я не лох, я не лох, я не лох, да что б я сдох».
«Она, жаба зеленая, сейчас пищать будет как мыша обосцанная», с безнадёгой подумал Веня.
- Здравствуй дорогая, ты как там, еще жива моя кралечка?, поприветствовал первую мымру страны Веня.
- Хрен дождёшься поц дешевый, парировала Ленка, меня никакая зараза не возьмет. А то какой-то коронавирус.
«Живучая зараза, подумал Веня». И стараясь со всех сил быть заботливым, спросил:
- Кормят то хорошо, хоть не в коридоре то положили?
- Нет в палате. Нас не много, всего двенадцать коек. Со мной бабушка старенькая лежит, так ей из дому кушать приносят. Она добрая и меня подкармливает. Ты бы Венька мне тоже чего нибудь принес, кормят то так себе. Если бы не бабка с голодухи бы окочурилась, жаловалась первая мымра страны.
- Я Ленка не могу, дела государственные, понимать должна, некогда мне. Давай уж как то сама продержись. Да смотри бабке денег не одалживай, знаю я их добреньких. Дашь, потом ищи ветра в поле. А я к тебе давеча Арахамку посылал с передачкой, цветы там разные букет, шаурму покушать. Был ли?
- Какая там передачка, цветы, гад хитрожопый, говорит по дороге продать пришлось, на маршрутку денег не было, а шаурму, морда мегрельская, говорит как то не заметно съел пока букетик продавал, уже не сдерживая слез рюмсала Ленка.
- Вот видишь Лена, все они такие, не зря предупреждал, не одалживай денег бабке, да и врачам тоже.
- Хоть бы семечек то Веня, рюмсала Ленка, или сладенького чего нибудь.
«Шелухой срать будешь или жопа слипнется», подумал Веня, а в слух пообещал:
- Получу зарплату, заплачу штраф за нарушение карантина и пришлю нарочным и сладенького, и семечек. Ну бывай Ленок, держись. Знай, мысленно я с тобой. Дела — дела государственные, совещание у меня начинается, народ подходит. И отключился.
Отключились оба и мобила и Веня. Мобила пришла в себя быстрее и любимый регтайм позвал слегка очухавшегося Веню.
- Слушай поц, услышав Веня раздраженный голос Козломойши, ты где шаришься? Звоню третий раз, ты че сученок меня на игнор поставил?
- Да что вы папа Беня, заблеял Зелупенский, я по делам выходил, мобилу на столе забыл...
- Ладно дефективный, ты давай хевру собирай. О делах калякать будем. Я через час у тебя, точнее у себя в офисе препиздента. Офис мой, а препиздент ты. Каламбур Веня, издевался Козломойша, что бы все и без опозданий, усек?
- Папа не волнуйтесь, усех соберу, ждем...
Козломойша не дослушав отключил мобилу.
«А куда ты на хрен денешься Амбал-сороконожка дешевый, ехидно размышлял Козломойша. Уж на того ли я поставил? Недоумковатый он, ни рыба ни мясо, так себе маца пресная».
В комнате для заседаний где собралась никем не уважаемая хевра, было тяжело дышать. Смесь запахов дури, перегара и табака стала постоянным спутником молодой зелупенской команды. Папа Беня, как всегда, зашел последним. Презрительно махнул, сидите мол и ни с кем не здороваясь с ходу зло зашипел:
- Вы че поцы облезлые творите? Вы совсем башку от успехов на выборах потеряли? Мне до сраки кари очи, кто будет кандидатом в меры Киева, я чхать хотел на праймериз вашей вонючей партии слуг недоношенных, но я должен иметь своего поца во главе Киева, точка! Вы определились кого поставим на этот шахер – махер?
- Папа, мы еще сомневаемся, заблеял Зелупенский...
- Ложил я на ваши сомнения. Ткаченко ты балабол отменный, не первый день работаешь со мной. Не мне учить тебя лапшу на уши вешать. Ты на Петю такую туфту сочинил, что до сих пор все придурки страны обсуждают как он своего брата замочил. А на Кличко слабо или сикаешь?
- Да нет папа, немного конечно страшно, оправдывался новоявленный министр культуры, но в голову ничего не приходит.
- А ты напрягись, на 1+1 ведь приходило.
- Папа Беня, а как Вам вот такая идея. В детстве их родилось три брата...
- Кого их?, перебил Козломойша.
- Ну Клички, папа. Все были близнецы и как на подбор, богатыри. Но один из них, был еще подбористей и богатырестей. Вот те два менее подборыстые и богатыристее...
- Саша, шлемазал ты утырканый, ты что сегодня курил?, снова зло перебил Козломойша.
- Папа дослушайте прошу Вас, ехидненько продолжал Ткаченко. Так вот, те два вторых, которые менее от зависти сговорились между собой и которого более...
- Я тебя сейчас сделаю в Валиховский переулок положиться, побагровев от гнева зарычал Козломойша.
- Папа, ну дослушайте, короче они его в трехмесячном возрасте в колодец бросили и камнями прибили.
- Ты сученок издеваешься, им же всем по три месяца было, папа Беня уже кипел от гнева.
- Почему? Удивленно спросил Ткаченко.
- Да потому что они близнецы, взорвался Козломойша.
Присутствующие от страха занемели. Зелупенский даже под стол стал спускаться.
- Ну правильно, нашелся Ткаченко, они же богатыри.
- Ладно, подумав согласился Козломойша. Мысль конечно так себе, но проглотили Петю, проглотят и это. А что нам скажет второй кандидат в градоначальники столицы Лимон Велюрович Тищенко-Надуйбаба?
- Не, ну в общем мне понравилось. Мне кажется еще бы перед тем как его в колодец бросили, они его насосом накачали и ..., ну вы поняли... я стесняюсь сказать.
- Твою резиновую куклу Коля, парировал Козломойша, во-первых, я тебя не об этом спрашивал, везде ты невпопад. Во-вторых, пердонуть в приемной в присутствии Мандыль так, что люстра закачалась и стекла запотели ты не стесняешься, а что эти два богатыря с братом единокровным сделали перед тем как в колодец бросить, тебе стыдно сказать. Ладно садись ресторатор резиновый.
Козломойша обвел всех присутствующих недобрым взглядом. Как они ему уже все надоели. Захотелось взять в руки дрын и лупить этих поцев по наглых тупых рожах. Проваливают балаболы хреновые его выстраданный и так хорошо начавшийся шахер-махер по продаже Украины.
«О ком то еще хотел сказать, невесело мыслил Козломойша. О ком же?
Все сидели тихо не смея даже шелохнутся понимая что папа Беня не в духе. Зелупенский делал вид что конспектирует с папиных слов, а Арахамка пытаясь с небритой подлой рожи сделать умное лицо, хитро кивал с понтом он все понимает и полностью согласен с папой.
„Да кому же я хотел гембель сделать, думал папа..., вспомни этот шлемазал заместитель заместитель Разумкова по слугам. Как же его фамилия?“
Посмотрел на Разумкова и спросил:
- А где этот пес... ? но закончить не успел.
При слове пес раздался истошный нечеловеческий визг Зелупенского. От неожиданности все перепуганно отпрянули. В комнате для заседаний к смеси запахов дури, перегара и табака добавился еще один неприятный запах испускаемый организмом при испуге. Чувствовалось, что испугался далеко не один организм.
Слегка придя в себя все посмотрели на Зелупенского. Веня весь дрожал и всхлипывал. Лупатые глаза излучали дикий страх. Под ним, растекалась испаряясь желтая лужа.
Поняв, что дальше работать уже не возможно, Козломойша презрительно посмотрел на своего протеже, смачно ругнулся и объявил шабаш оконченным.
Повернулся к двери и ни с кем не прощаясь вышел.
Хевра — криминальная общность, банда.
Амбал-сороконожка - маленький мерзкий и скользький говнюк.
Балабол — мерзкая крайне опасная личность, такой себе чувак, душа на распашку, море обаяния, наглючая улыбка во всю ротяру. Словом как поется в одной песенке „он и тосты произносит лучше всех, и костюмы даже носит лучше всех. Он приветлив, лучезарен, за любым столом он свой. Он такой хороший парень, просто парень мировой“.
До сраки кари очи — выражение абсолютного безразличия.
Гембель — крупные неприятности.
Шахер – махер — недобросовестная сделка или торговля.
Лапшу на уши вешать — главное умение украинских политиков.
Шлемазал — сумасшедший.
В Валиховский переулок положиться — попасть в морг, находящегося в этом переулке.
