Десять лет назад между Россией и Украиной шла война — только тогда она была газовой. По размаху, публичности и последствиям это стало самым крупным противостоянием между двумя бывшими постсоветскими республиками с момента распада СССР и до оккупации Крыма Россией в феврале 2014 г. Сейчас уже понятно, что поражение тогда потерпели обе стороны. А сегодняшний (да и завтрашний) характер российско-украинских отношений в немалой степени будет определяться именно теми событиями. Realist вспоминал, как развивалась газовая войны 10 лет назад, и анализировал, какие события текущего момента явились ее последствиями.
Газ в обмен на «трубу»
«Газовая война» 2009-го началась не внезапно. Предпосылки к ней были заложены самой структурой еще советской газотранспортной системы. СССР продавал в Европу огромные, особенно по тем временам, объемы природного газа (по итогам 1990-го поставки превысили 100 млрд. куб. м. в год).
Порядка 95 % этих поставок осуществлялось через территорию Украины. При этом точно по тем же трубам шел газ и на украинские заводы, ТЭЦ и в дома. На момент краха СССР Украина получала по «трубе» около 90 млрд. куб м. газа в год (еще без малого 30 млрд. куб. м. добывались на украинской территории). Советская Украина была тогда третьим в мире потребителем природного газа после США и советской России.
С падением СССР советские товарные цепочки стали быстро разрушаться из-за всеобщего кризиса неплатежей. Но прекратить поставки газа было почти невозможно, даже если оплачивались они из рук вон плохо. Ведь тот же газ шел и на Запад, а Запад платил российскому «Газпрому» вполне аккуратно, тем самым обеспечивая постсоветской РФ жизненно важный приток валюты.
На помощь пришло популярное тогда понятие «бартера». За работу своей газотранспортной системы (ГТС) в интересах россиян Украина получала газ для своих нужд.. При Леониде Кучме (впервые избран президентом летом 1994 года) стороны договорились, что транзит стоит $ 1,0937 за тысячу «кубов» на сто километров, а платят за него газом из расчета $ 50 за тысячу «кубов». Если же топлива Украине требовалось больше, то этот газ «шел» уже по $ 80.
Часть получаемого украинской стороной топлива, между прочим, сгорала непосредственно в «трубе». Ведь газопровод – это не просто трубы, но и газокомпрессорные станции, которые гонят газ. Работают эти станции, что логично, на том же самом газу. Во время «газовой войны» 2009-го этот малоизвестный широкой общественности факт сыграет важную роль.
Газ и деньги, которые не пахнут
Кроме России, в 90-е Киев договорился о поставках газа со среднеазиатскими республиками. Этот газ, главным образом – туркменский, шел с российской территории в Европу по все той же «трубе».
Его мы тоже получали по бартеру – но, в отличие от ситуации с российским газом, этот бартер был уж вовсе непрозрачным. В околополитических кругах 90-х годов ходили легенды о царских пирах, которые закатывали друг другу в ходе переговоров украинские и туркменские чиновники, и о «подарках», которыми обменивались руководители делегаций, вплоть до самого президента Кучмы и его туркменского коллеги Сапармурата Ниязова.
Представители очень разных культур, они все-таки были выходцами из одной и той же советской номенклатуры. Так что договора нередко заключались «под настроение» и «с барского плеча». Однажды, например, украинская сторона обязалась в рамках газового контракта поставить пять тысяч елей, чтобы русские жители Туркменистана смогли отпраздновать Новый год в соответствии со своей традицией. Конкретные обстоятельства сделки, как и объемы «выменянного» на елочки газа, неясны до сих пор.
Поставки газа и расчеты за него в 90-х вообще были тем еще лабиринтом. Имеются даже сведения, что Украина, импортируя газ из РФ, в то же время умудрялась поставлять собственный газ с месторождений в Полтавской области Армении и Грузии. Разумеется, речь тут шла не о физических поставках, а о хитроумных схемах все тех же взаимозачетов. Без участия руководителей российского «Газпрома» подобные схемы работать не могли. Нередко это было вызвано чисто технической необходимостью – и все же эти схемы естественным образом питали бурный рост коррупции в газодобывающей и газотранспортной отраслях по всему бывшему СССР.
Отдельная ария в этой опере – работа посреднических фирм, которые, в самом упрощенном варианте, приобретали газ из государственной «трубы» дешево (а то и бесплатно), поставляли его предприятиям в обмен на произведенные теми товары, товары продавали дорого (в идеале – за границу), а разницу клали в карман. Для упорядочения процесса и взятия его под госконтроль в 1998 была создана Национальная акционерная компания «Нафтогаз Украины», но еще долгое время на посредничестве продолжали делаться большие деньги.
Вопреки стереотипам, чистый природный газ не пахнет – в него даже специально добавляют неприятно пахнущие вещества, чтобы утечки в наших плитах не оставались незаметными. Точно так же, в полном соответствии со старой поговоркой, «не пахли» и деньги, которые зарабатывались на газовом трейдерстве.
Одной из компаний, «поднявшихся» в конце 90-х на этом бизнесе, была корпорация Единые энергетические системы Украины (ЕЭСУ), у руля которой стояла бизнес-вумен из Днепропетровска с яркой и неоднозначной репутацией. В начале ХХІ века именно Юлия Тимошенко станет ключевым персонажем российско-украинской «газовой войны», повлиявшей на «газовую карту» всей нашей части света.
Газ, политика и немножко мафии
С июля 2004 года между «Нафтогазом» и «Газпромом» действовал пятилетний контракт, по которому посредником в поставках газа Украине становилась компания «РосУкрЭнерго» (РУЭ), зарегистрированная в Швейцарии. Формально она на 50 % контролировалась «Газпромбанком», а на 50 % — австрийской "Raiffeisen Investment". Очень скоро стало известно, что за последней стоит украинский бизнесмен Дмитрий Фирташ, и сегодня хорошо известный следящим за политическими новостями украинцам. Бизнес-связи руководителей и бенефициаров РУЭ вели также к нынешнему оппозиционному кандидату в президенты Украины Юрию Бойко и международному криминальному авторитету Семену Могилевичу, в 2009 – 2015 входившему в список десяти самых разыскиваемых ФБР людей.
Весь 2005 год в Украине велась как подковерная, так и публичная борьба за новые схемы работы «Нафтогаза» с российскими поставками и российским же экспортом. Новый президент Виктор Ющенко добился того, чтобы главой правления «Нафтогаза» стал Алексей Ивченко. Юлию Тимошенко, ставшую после победы Майдана премьер-министром страны, человек Ющенко на этой должности не устраивал категорически, но до времени приходилось терпеть.
Новое руководство «Нафтогаза» выдвинуло идею повысить ставку транзита российского газа в Европу до $ 1,75 — $ 2 за тысячу «кубов» на 100 км. Вместе с тем в Киеве приветствовали идею отказаться от бартерной практики.
Российская сторона воспользовалась ситуацией в полной мере: старый контракт был расторгнут, но подписание новых контрактов затягивалось, пока в начале 2006-го года «Газпром» не объявил, что поставки газа в Украину невозможны – нет соответствующих договоров.
«Согласие есть продукт непротивления сторон»
Тогда Украина (и страны Евросоюза) не получали российский газ в течение трех суток, с 1 по 4 января. Подписанный под давлением европейцев новый газовый контракт предусматривал, что отныне российский газ должен обходиться Украине в $ 230 за 1 тыс. куб. м. вместо $ 50. Росла и цена транзита, но связь между оплатой газа и оплатой транзита разрывалась.
Чтобы смягчить ценовой удар, на рынок вводилась дочерняя компания упомянутой выше РУЭ – «Укргазэнерго». Новый посредник получал эксклюзивные права на поставку в Украину как подорожавшего российского, так и дешевого туркменского газа, и в результате продавал топливо «Нафтогазу» не по 230, а «только» по 95 долларов. Украинская сторона при этом лишалась права реэкспорта газа на Запад и права прямых закупок его в Средней Азии.
Еще в сентябре 2005-го Виктор Ющенко отправил в отставку Кабмин Юлии Тимошенко, и полноценного главы правительства в стране не было 11 месяцев, до утверждения на этой должности Виктора Януковича. В этой ситуации Тимошенко резко критиковала газовое соглашение от января 2006-го года.
Это соглашение подписали сроком на 5 лет. Но цена газа согласовывалась в начале каждого года (это было одним из условий соглашения). К осени 2007-го цена туркменского газа для Украины выросла с $ 60 до $ 130 за 1 тыс. «кубов», а в Украине дело подошло к внеочередным парламентским выборам.
27 сентября тогдашний посол РФ в Украине Виктор Черномырдин, считающийся «отцом» постсоветской конфигурации «Газпрома», заявил: «Какой будет цена (газа – Авт.), будет решаться в ходе переговоров. Поэтому все зависит от того, кто придёт в правительство и как будут вестись переговоры».
Премьер-министром Украины снова стала Юлия Тимошенко. В это время долг за поставку газа Украине перед «Газпромом» составлял около $ 1,3 млрд.
При этом формально должна была компания РУЭ. Но россияне выдвигали претензии не к РУЭ (с которой юридически все равно нечего было взять, кроме комнатки, формальности ради снятой под офис в швейцарском кантоне Цуг), а к Украине.
В начале весны 2008 г. поставки газа в Украину официально были сокращены на 50 %. Правда, после встречи Ющенко и Путина они возобновились. Но ясно было, что с российской стороны это были «предупредительный выстрел» и «учения» одновременно.
Помимо долгов, проблема была в цене. В конце 2008-го года в правительстве Тимошенко заявляли о «потолке» в $ 260 за тысячу «кубов». У президента Ющенко настаивали на показателе не более $ 160. В свою очередь, представители Кремля и «Газпрома» озвучивали готовность потребовать 400 и даже 500 долларов.
«Гасите всех»
В 02:00 1 января 2009 года Тимошенко и Ющенко выступили с совместным заявлением, где отмечалось, что украинская сторона еще 30 декабря 2008 года полностью рассчиталась по долгам за природный газ. Цена на российский газ должна составлять $ 201 за 1 тыс. куб. м, ставка транзита — не ниже $ 2 за 1 тыс. куб м на 100 км.
В первой половине дня «Газпром» заявил, что полностью прекращает поставки газа в Украину, в то же время сохраняя «в полном объеме» его поставки в Европу. Здесь-то и оказалась припрятана тонкость, которая позволила обеим сторонам возлагать вину за почти трехнедельное перекрытие «трубы» друг на друга.
Во-первых, «Нафтогаз» не имел контракта на покупку газа, но контракт на транзит сохранялся. А для обеспечения транзита, как сказано выше, необходимо сжигать газ. Немного – чуть больше 20 млн. куб. м. в сутки – но все-таки и этот газ нужно было где-то брать. Правительство и «Нафтогаз» могли взять его только из тех объемов, что шли по украинской ГТС из России в Европу. Соответственно, российская сторона немедленно обвинила Украину в открытом воровстве чужого газа – и формально россияне были правы.
Во-вторых, при отсутствии газовых поставок из РФ Украина могла рассчитывать на тот газ, который хранился в ее собственных естественных газохранилищах. Однако хранилища эти располагаются на Западе страны. Чтобы не позволить замерзнуть большей части Украины, требовалось запустить ГТС «на реверс». А для этого следовало перекрыть «трубу» на вход с российской стороны.
В ходе этой операции значительная часть предназначенного Европе газа, скорее всего, тоже ушла в украинские ответвления главной «трубы». Хотя за истекшее десятилетие Киев так ни разу и не признал этого официально.
Ближайшие последствия оказались неприятными для всех сторон. Ряд европейских стран вынужден был до 19 – 21 января усиленно экономить на отоплении и многих других сферах народного хозяйства, требующих потребления газа. С теми же проблемами столкнулась Украина. В свою очередь, «Газпром» вынужден был списать недопоставленный европейцам газ, потеряв, по подсчетам газеты «Ведомости», порядка миллиарда долларов.
Репутационные потери «Газпрома» и самой РФ оказались куда значительнее. В Москве впоследствии не раз на самых разных уровнях заявляли, что Европа «несправедливо встала на сторону Украины» в том противостоянии. Именно им оправдывались и оправдываются и строительство россиянами газопроводов в обход Украины: двух «Северных потоков» в Балтийском море и «Южного потока» в Черном море.
Ряд экспертов указывали, что в принципе украинские позиции в той «войне» были сильны. В хранилищах «Нафтогаза» имелось около 30 млрд. «кубов» топлива, что позволило бы Украине дожить «в режиме реверса» где-то до середины апреля. А вот способен ли был столько же ждать «Газпром» — вопрос: очевидно, россиянам пришлось бы останавливать какую-то часть газодобывающих скважин, что представляет огромные технические и финансовые трудности.
Факт, впрочем, в том, что терпеть продолжение «войны» не могла в первую очередь Европа. И именно европейцы сделали из ситуации 2009-го года самые прагматичные выводы. Во-первых, в ЕС приняли так называемый «Третий энергетический пакет» законодательства, который требует от газовых компаний разделять поставку, дистрибуцию и продажу газа конечным потребителям. Это решение сделало невозможной вертикальную монополию на газовом рынке ЕС.
Во-вторых, европейцы диверсифицируют источники газа, в последние годы развивая сотрудничество в этой сфере с Катаром и США, поставляющими сжиженный газ. К тому же, в Европе создали систему газопроводов-«перемычек", в принципе позволяющих перебрасывать объемы газа из одного региона ЕС в другой. Так что понятно, почему в ЕС не особо сопротивляются строительству тех же "Северных потоков": отключить от газа всю Европу россияне больше не смогут даже при максимальном желании.
"Не доставайся же ты никому"
Подписанные десять лет назад Юлией Тимошенко и Владимиром Путиным соглашения устанавливали цену газа по принципу привязки ее к цене нефтепродуктов на мировых рынках. Тогда это получалось около $ 360 за тыс. куб. м.
Президент Ющенко назвал эти соглашения преступными. В свою очередь, премьер Тимошенко обвинила его окружение в лоббировании интересов РУЭ и срыве более выгодных договоренностей с Путиным. Якобы Ющенко лично запрещал членам украинской делегации договариваться, если в схеме не будут сохранены интересы РУЭ.
Взаимная ненависть Виктора Андреевича и Юлии Владимировны стала едва ли не самой прямой причиной победы на президентских выборах 2010 года Виктора Федоровича. Это не преувеличение: в первом туре Ющенко набрал 5 %, а во втором Тимошенко отстала от Януковича менее чем на 3,5 %. При этом в промежутке между первым и вторым туром Ющенко куда больше критиковал Тимошенко, чем своего главного соперника времен Оранжевой революции.
Так что можно считать, что одной лишь агитацией Ющенко понизил результат Тимошенко в достаточной мере, чтобы лишить ее победы. А ведь у все еще действующего на тот момент президента были и негласные рычаги влияния на ход выборов.
При Януковиче Тимошенко попала на скамью подсудимых, а потом и за решетку – именно за те самые договора от 2009 года. А сам Янукович договорился с Путиным о "скидке" на газ в обмен на продление аренды россиянами Севастопольской военно-морской базы. Что Януковичу и припомнили, помимо прочего, в 2014-м году…
Что же касается газа, то российская агрессия волей-неволей вынудила Украину полностью сбросить с шеи эту постоянно грозившую затянуться петлю. Вместе с тем, возможный отказ "Газпрома" от транзитного использования нашей ГТС грозит потерей полутора – трех миллиардов долларов дохода в год (о том, почему это может произойти, и что предпринимает "Нафтогаз", читайте здесь).
Срок действия транзитных соглашений от 2009 года заканчивается именно в нынешнем, 2019-м, году. И, как стало известно аккурат во время размещения этого материала, 21 января в Брюсселе пройдет очередная встреча делегаций Украины, РФ и ЕС на предмет того, каким образом использовать украинскую ГТС после завершения действия соглашений.
Подытоживая, можно констатировать, что Украина имела выбор: стать геополитическим придатком РФ наподобие Белоруссии, но надолго сохранить относительно низкую цену на газ (передав свою ГТС "Газпрому", как это сделал Минск). Или еще в начале "нулевых" разработать план ухода от газовой зависимости, пойдя на тактические жертвы ради стратегического выигрыша – возможности реформировать отсталую экономику и ликвидировать на своей территории источник коррупции международного масштаба, который в значительной мере определял всю нашу внутреннюю политическую жизнь. Но политики сделать выбор побоялись. И только в 2013—2014 годах их вынудил к этому Евромайдан.