В рамках последних переговоров в ТКГ не было подписано никаких документов, о чем по итогам трехдневной видеоконференции сообщили в Офисе президента. В целом, скупой отчет по окончанию этого видеоформата в ОП пытались представить «перемогой» в отсутствие «зрады», о которой так много говорила некая условная общность «нежелающих мира» здесь и сейчас. Но на деле картина была куда сложнее.

Необходимо вернуться к тому, как развивались события с 11.03 по 24.03, когда, собственно, и начались переговоры. Все это время ОП, отдельные министры и лояльные эксперты и журналисты пытались всячески проводить мысль о том, что в Консультативном совете нет ничего плохого, появлялись нелепые попытки рассказать о том, что в качестве представителей ОРДЛО в совете будут состоять вынужденные переселенцы, а не боевики.

Хотя глава ОП Андрей Ермак еще во время своего брифинга по итогам ТКГ 11.03 подтвердил подлинность опубликованного в «Зеркале недели» протокола и черновика Решения, в котором нет ни слова о вынужденных переселенцах и – более того – отдельно прописан пункт о том, что все стороны, включая ОРДЛО, самостоятельно определяют критерии формирования своей группы в совете.

Позже риторика несколько трансформировалась: вместо обсуждения состава совета принялись медийно оправдывать сами прямые переговоры с представителями оккупационных администраций, подконтрольных РФ, приводя неуместные исторические аналогии – с различными террористическими и сепаратистскими группировками.

Но, сколько ни пытайся отрицать реальность, она так или иначе предстает перед нами во всем своем неприглядном виде – агрессию против Украины осуществляют силы, целиком и полностью подконтрольные РФ, а командование оккупационными администрациями осуществляется непосредственно со Старой площади и Лубянки. Сами представители оккупационных администраций не первый год твердят не о «независимости», а о «пути в Россию». То есть речь давным-давно не идет и вряд ли когда-либо всерьез шла о сепаратизме.

Не добавляли оптимизма и заигрывания с идеей о введении чрезвычайного положения, то и дело звучавшие не только в комментариях различных «приближенных к…», но и министра по вопросам ВОТ Алексея Резникова. Закон о правовом режиме чрезвычайного положения предполагает возможность ограничения в проведении массовых мероприятий. В случае задействования этого правового режима в Украине перед переговорами РФ получила бы крайне благоприятную для себя обстановку: возможность продавить предварительно обсужденные решения безо всякого сопротивления Украины в виде протестов.

А вот представители оккупационных администраций ОРДЛО были не в пример красноречивее о самом процессе переговоров: ими публиковался график видеоконференций по подгруппам, через основные сайты оккупационных администраций освещались все рефлексии их «переговорщиков» в течение этих трех дней. Украинская переговорная команда сохраняла молчание. Демонстративно дистанцировались от каких бы то ни было собственных комментариев и российские медиа, — их функция в эти дни сводилась лишь к тиражированию заявлений боевиков.

Кульминацией этих действий оккупационных администраций стал вечер 26.03.2020, когда так называемым «МИДом ДНР» был опубликован проект протокола заседания ТКГ 26.03.2020. В описании этого «документа» боевики не скрывали – он подготовлен РФ, а ими лишь «проработан». Текст предлагался на подпись сторонам ТКГ, но был отвергнут Украиной, так как в нем нарушалась и сама логика урегулирования, и полностью перечеркивался какой бы то ни было здравый смысл.

По сути, РФ потребовала выполнения всех своих старых условий, причем выполнения в кратчайшие сроки:

— В части безопасности Россия акцентировала внимание на своих пожеланиях относительно обязательности исполнения протоколов 11.03, причем до 01.04, и потребовала принять во внимание «его неисполнение Украиной», которое заключалось в…отказе предложить новые «компромиссные точки отвода», с отдельным примечанием – предыдущие украинские предложения не устраивали РФ;

— Подтверждения на разных уровнях буквы Минска-2 в части определения сторон конфликта как Украины и ОРДЛО, в том числе и через легализацию боевиков в СЦКК;

— Одновременное открытие КПВВ в Золотом и Счастье «при условии соблюдения взаимных гарантий безопасности Украиной и ОРЛО на весь период подготовительных работ», начало которого РФ ожидает 01.04;

— Предоставление проекта по «восстановлению социально-экономических связей между Украиной и ОРДЛО» до 03.04;

— РФ готова «принять к сведению кардинальное изменение позиции Украины по вопросу Консультативного совета» и «неготовность представителей Германии и Франции поддержать решение Контактной группы от 11.03 о создании Консультативного совета» с тем, чтобы обязать Украину предоставить в ТКГ «письменные предложения о порядке и процедуре согласования всех правовых и политических аспектов урегулирования с ОРДЛО», и до 03.04 предоставить «исчерпывающий перечень законодательных актов Украины, подлежащих принятию в целях урегулирования конфликта, а также проекта закона „О внесении изменений в Конституцию Украины“(в части децентрализации власти).

Разумеется, подписать что-то подобное для любого из представителей Украины означало фактически раз и навсегда перекрыть себе дорогу домой.

В свою очередь, представители НВФ опубликовали скан подготовленного РФ текста с подписями так называемого „министра иностранных дел ДНР“ Натальи Никоноровой – в „знак приверженности“ этой концепции. Но вместо этого своего титула, она предпочла именоваться как и в документе от 11.03 – „полномочным представителем ДНР“.

Многие украинские аналитики и активисты, прочитав опубликованное, решили, что самое время праздновать „победу украинского гражданского общества и голоса разума над идеей прямого диалога с российскими НВФ“.

Но на деле ни о какой победе нет и не могло идти речи, и упоминание „изменения позиции Украины по КС и отказ Германии и Франции поддержать решение ТКГ от 11.03“ (при том, что в действительности речь шла о черновике решения) как раз и было маневром российской стороны, призванным несколько снизить градус и отвлечь внимания от происходящего в Минске во время карантина.

По сути, РФ согласилась только не называть свою инициативу по легализации боевиков в качестве полноправной стороны переговоров Консультативным советом. Смысл предложений, изложенных в ультимативной форме, полностью дублирует все предыдущие российские инициативы, и – более того — является оформленной в документ речью Путина по итогам нормандского саммита 9 декабря прошлого года. Единственное достижение украинских переговорщиков на сегодняшний день – выигранные две недели.

И то, в данном случае стоит отдать должное не только консолидированным усилиям украинского гражданского общества, аналитиков, активистов, ветеранов и их объединений, но и отказу Леонида Кучмы участвовать в этом со всех сторон сомнительном предприятии, на что так сетовали боевики – сайты, лояльные к так называемой „ДНР“ непосредственно во время переговоров начали тиражировать заявления представителей псевдореспублик о том, что „без Кучмы диалог не был конструктивным и мы не могли принять никаких решений“.

Но что будет дальше, через эти две недели?..

После интервью РБК министра по вопросам оккупированных территорий Алексея Резникова, анонсированного 27.03, а вышедшего в его полном виде 30.03, стало очевидно, что ни о какой „кардинальной смене позиции Украины“ говорить не приходится.

Резников воспроизвел аргументы, которыми оперировали пытающиеся оправдать создание Консультативного совета „говорящие головы“, лояльные Банковой – были упомянуты „такие же подписи Плотницкого и Захарченко под Минском“ (которые на деле не являются „такими же“, ведь они не были сопровождены никакими титулами и должностями), было голословно заявлено „приедет боевик – мы с ним говорить не будем“ (при том, что в тексте проекта Решения ТКГ о создании КС, который и подписал Ермак, отдельно уточняется, что каждая из сторон, задействованных в КС „определяет критерии назначения представителей самостоятельно“). Но главное — подвергнута сомнению та критика, которая звучала в адрес самой концепции Консультативного совета – дословно: „Что значит «украинское общество против»? Выступления оппозиционных политических сил – это и есть все украинское общество? Это очень тонкая грань“.

Прозвучала и апология отводов на трех пилотных точках в том виде, в котором они были воплощены Украиной: „(…) есть три гуманитарных точки, которые обеспечили сегодня нормальную жизнь украинцам, проживающим, как на неподконтрольной, так и на подконтрольной территории. Они уже начинают жить“. Поспорить с этим могли бы жители Золотого-4, которые вследствие отводов, осуществленных не по Рамочному решению ТКГ от 20.09.2016, получили настоящие бои в начале этого года, да и жители окраин двух других точек отвода тоже много могли бы добавить на сей счет.

Вызывает вопросы и позиция министра, сформулированная как „…риски есть. Украина – сама себе союзник. И мы сами же для себя – главный оппонент, когда внутри устраиваем раздор просто ради политического словца“. Такая вот „какаяразница“ в другом прочтении.

Хотя частично с этим утверждением можно даже согласиться – риски есть. Основной из которых заключается в том, что на Банковой и около по-прежнему находятся в заложниках у избирательного противостояния годичной давности, а во всех критиках и их высказываниях видят происки коварных политических оппонентов – даже там, где этого нет и в помине. А риски, исходящие от РФ, предпочитают преподносить как контролируемые и почти что незначительные.

Но так ли это?

Ответ вполне очевиден.

Сам министр ВОТ в более раннем интервью Алесе Бацман утверждал: Козак – волевой и непростой человек. Но, безотносительно того, каким человеком является Козак, можно сказать наверняка: он – крайне техничный, скрупулезный и настойчивый переговорщик, чьей основной отличительной чертой является предельный документоцентризм.

Полагать, что он отступится от своей глобальной задачи – реализация политической части Минска здесь и сейчас, закрытие вопроса Крыма раз и навсегда, создание поводов для вывода РФ из-под санкций – по меньшей мере наивно.

Поэтому Зеленскому и его окружению необходимо принять несколько непростых для себя решений:

1. Пытаться приписать всю критику позиции относительно войны и переговоров, которая холодным душем обрушилась на Банковую в последние недели, исключительно попыткам „попередников“ взять реванш – крайне неблагодарная и в целом бесполезная затея. От этого придется отказаться, по той простой причине, что это не являлось и не является правдой. Выборы давно остались позади. Для украинского общества существуют те пресловутые „красные линии“, которые затерли до пустого клише во многочисленных эфирах украинских телеканалов и с этим придется считаться.
2. Утопии – прекрасный, но неуместный в переговорах с РФ жанр. Ни о каком „замороженном конфликте“, „годе на урегулирование“ на сегодняшний день не может быть и речи. Эта война – надолго. И задача украинских переговорщиков в Минске – максимально эффективно отстаивать наши интересы исходя из существующих документов, а не пытаться „договориться где-то посредине“ или форсировать политическую часть процесса. Ни к чему, кроме поражения, это не приведет;
3. Именно поэтому необходимо перестать называть черное белым. Отвод на трех пилотных точках оказался провальным проектом – и во многом из-за неподобающе размытой позиции нашей переговорной команды. Отвод не был синхронным и зеркальным, режим тишины не соблюдался и не соблюдается. Последние повторяющиеся обстрелы участка разведения №3 должны были стать поводом для апелляции к Рамочному решению ТКГ от 20.09.2016, которое предполагает возможности возврата на исходные позиции в случае нарушения условий отвода. Вместо этого мы продолжаем вести какие-то переговоры о поиске „новых компромиссных точек“, что читается РФ исключительно как слабость;
4. Проблема с Консультативным советом заключается не в его названии, не в личностях, которые будут представлять его стороны на переговорах. Проблема заключается в том, что ОРДЛО становятся стороной переговоров в рамках политподгруппы ТКГ, что крайне невыгодно Украине. Можно не сомневаться, что российская сторона еще не раз и не два вернет нас к пресловутым „протоколам Ермака“, поэтому необходимо отзывать подписи украинских представителей под этим черновиком;
5. Украинским переговорщикам стоит раз и навсегда забыть фразу „Крым и ОРДЛО это два разных переговорных трека“. Практика разделения российско-украинской войны на агрессию РФ на востоке и аннексию Крыма – это именно то, чего хочет от нас РФ, что подтверждается целым рядом документов и „мирных планов“, появлявшихся там в последнее время. С нашей стороны неправильно делать вид, что эти два явления не имеют друг к другу никакого отношения, и захват россиянами наших кораблей в ноябре 2018 и блокада порта Мариуполь доказали это как нельзя более доходчиво.

30.03.2020 в медиа появилось заявление министра иностранных дел Украины Дмитрия Кулебы о том, что все вопросы, связанные с Консультативным советом, приостановлены. Но практика озвучивать разные позиции относительно одних и тех же явлений давно стала своего рода „фишешчкой“ команды Зеленского.

Учитывая заявление Спецпредставителя ОБСЕ в ТКГ Хайди Грау по итогам переговоров в ТКГ о том, что Консультативный совет обсуждался в нормандском формате, можно заключить только одно: внимание к происходящему вокруг минского формата не должно ослабевать ни на минуту.

Победой в этом раунде может считаться появление у украинской переговорной команды своей последовательной и предельно ясной стратегии, не предполагающей сдачи наших позиций – ни на фронте, ни на переговорных площадках. Но пока этого нет.

Источник: Радио Свобода

(полная версия, рус.)