- Я тебя буду сейчас на части резать, — сказала Дитрих, и пнула ногой офисное кресло на колесиках с сидящим в нем Картером Берком. Менеджер «Ютани-Вейланд» откатился к стене, состоящей из мониторов, упал на пол и поджал ноги.
- Я врач. Я умею делать больно. Очень больно.
- Я еще больнее умею делать, — сказал рядовой Хадсон. — Хоть и не врач. Давай, излагай, пидор. Четко, как на правке. Прошу прощения, леди и джентльмены. Вырвалось. Дит, можно «Иглз» поставить немножко громче? Меня уже мутит от местного психофона.
- Только две минуты, Хэд, — ответила Дитрих, набирая на тактик-блоке коды, — Тут всех мутит. Дальше наступает передоз. Я сама от Лепса наоборот ахуело шо пиздец. Шо курва блять на пляже под пивас с водочкой. Сейчас, запускаю...
- Я прошу прощения, — сказал Бишоп, тарабаня по клавиатуре. — Просто экспериментально пытаюсь найти блокировку от этого русского духа. Моя модель не имеет готовых алгоритмов для данной стиуации. Инвертированный Лепс был моей ошибкой. Мне это трудно понять, моя модель не полностью совместима по эмпатии с биологическим сапиенсом, потому что я «резиновый хуй», как вы говорите. Но я бы предпочитал, чтобы меня называли «искусственным человеком».
- Заебись себе искусство, ахуительная архитектура, — отозвался Горман. — Простите, мистер Бишоп. Вы не искусственный хуй. В смысле не резиновый человек. Дитрих, дайте еще четыре минуты «Иглз» дополнительно. Мои извинения, мистер Бишоп.
- Извинения приняты. Вы не виноваты, это эффект «русского мира».
- Рипли была права, — вяло ответил Берк, возвращаясь с пола в кресло и вытирая разбитый в кровь нос. — Компания наняла русских, не учитывая тот факт, что Ахерон двойная система, и Новый Год для планеты Эл-Ве-четыре-два-шесть наступает один раз в семьдесят лет. Естественно, это привело к определенным эксцессам. Это никто не мог предвидеть. Кумулятивный эффект ожидания ритуального праздника в течении сорока лет превзошел все прогнозы. Поверьте,этого никто не ждал, и не планировал..
.- Окей, — сказал лейтенант Горман, — Почему вы не наняли, например, конголезцев? Или румын, устойчивых к православному новогоднему синдрому?
- Дорого.
- Дороже русских?
- Намного. — Берк опять вытер окровавленный нос. — Раз в пять, как минимум. Поймите, мы коммерческая компания… Мы не можем нанимать квалифицированный дорогостоящий персонал для терраформирования отстойных планет, только рукожопых мудаков. На этот раз наняли русских с Русьматушки-14. Эл-Вэ, на самом деле не форвардный проект. Так, жопа мира. Мы не могли рисковать квалифицированным персоналом
- Это еще не все, — ответит Бишоп, разворачиваясь на кресле. — Через пятьдесят шесть дней после нового года в «русском мире» наступает так называемое «восьмое марта». Это случится через шесть часов.
- И что это значит?
- Это значит «все», — ответил Картер. — Они очнутся после нового года и трагедия повторится. И не дай боже, чтобы повторилось Перводевятое мая, которое тоже здесь случается один раз в семьдесят лет. Горман, давайте сделаем так. Захватываем живьем одного самца, и, желательно, самку русского вида для биологического анализа. Потом уходим. Поверьте, бонусы выжившим и компенсации погибшим превзойдут все ваши воображения.
- Там мои люди, — ответил Горман. — Бишоп, дай связь с группой С какого расстояния начала действовать эта... ммм... русская глоссолалия?
- Достает до орбиты, до стационара. Даже дальше. Индивидуальная запись внутренних камер слежения крейсера показывает, что первым слово «хуй» сказал рядовой Хадсон примерно в сорока четырех тысячах километров от поверхности планеты. Никто не понял, думали что он чихнул, все пожелали ему здоровья. Я могу найти видео с «Сулако», лейтенант.
- Не надо. Уводим людей. Передай разведгруппе команду на отход.- Связь односторонняя, — ответил андроид. — Пока что. Я работаю, мистер Горман. Мы их видим, они нас нет. Мистер Бибс мог бы донести сообщение, но он, так сказать, блокирован. И очень нужны Рипли и Вержбовски, с кодами «юкрейнской мобы». Она нейтрализует действие этого психоза. Это необходимо сделать до наступления восьмого марта. У нас осталось пять часов и сорок пять минут.
- Вот блять! Извините, — сказала Дитрих, и переключила «Иглз» на Элвиса Пресли.
***
- Что это такое? — спросил Дрейк, поднимая склизкую полупрозрачную массу с пола стволом смартгана.
Рядовой Фрост поднес к жиже анализатор и перебрал программы на тактик-блоке. Анализатор подумал, затем выдал зеленые буквы теста.
- Это холодец. Свиной холодец. Есть вкрапления оливье. Испорченный, есть нельзя. Хорошо что тут Бибса нет, вот бы наша бронесвинюшка взбесилась. Старайтесь не трогать это руками.
- Заходим, — нетерпеливо оборвал рядового Эйпон. — Кстати, почему это место называется «актовым залом»? Русские что, занимаются актами в залах? Групповыми?
- Кто их поймет? Дикий народ. Я понимаю, что компания экономит на персонале, но не настолько же. Они бы еще павианов наняли, террамофинг обслуживать, — пожал бронированными плечами Дрейк и вскинул смартган. — Васкес, вытри с губ помаду, пожалуйста. Когда я виду тебя с розовой помадой, мне самому здесь страшно становится.
- Это все гадский «кобзон», — злобно ответила Васкес. — Сама не знаю, что на меня нашло. И я, кажется плакала и пыталась поцеловать Эйпона. Сука, я этому Бишопу его резиновую голову оторву, когда вернемся. И вот что, парни. Если кто-то проговорится об этом... ну, вы в курсе.
Смышленая и убийственная машина смартгана Васкез, стабилизированная бесшумными гироскопами, еле заметно дернулась на подвижном корпусном подвесе в сторону компаньерос.
- Спокойно, пехота, — сказал Эйпон. — Работаем. Помните девиз? «Мы или никто». Подумаешь, разок хотела поцеловать ниггера. Я чуть Дрейка не поцеловал под этого «кобзона». Точка, все счета закрыты. Заходим на счет «три». Раз... два... пошли!
Смарты операторов рявкнули, и запечатанная изнутри бронедверь «актового зала», раскалившись докрасна, повалилась внутрь помещения.*
***
- Не штрель мене, мала, — мягко сказала Рипли, стоя на четвереньках и укрываясь за изрешеченным ружейной дробью углом воздуховода. — М не є москалька, а мову м забула, бо давно не з ким було мовить. Так можу зайти? Кидай гвинтаря, та поговоримо, як добрі люде.
- Померли всіє добрі люде!!! — Еще один заряд дроби вошел в панель воздуховода, и Рипли откатилась глубже по тоннелю. — Єдніє кацапи м ся залишили!
Рипли отползла от опасного угла и привалилась к стене. Некоторое время она размышляла, закусив губу, а потом тихонько запела.
- Ой у гаю, при Дунаю, соловей щебече...
- Далі!..
- Він-н-н свою всю пташи-и-и-ну до гніздечка кличе-е-е… Но то?
- То так. Заходь, але так щоби я долоні твої бачила.
Рипли вытерла вспотевший лоб. Положила на пол воздуховода импульсную винтовку, рядом с ней обвязку из девяти метательных ножей с левого предплечья. Отключила тактик-блок, по которому беззвучной сигнатурой по тактическому каналу в виде графика полз инфразвуковой рев мистера Бибса, вытаскиваемого за жопу из входа вентиляции канала. Затем поползла в логово страшноватой девочки.
И тут же уткнулась лицом в ствол шотгана.
- В Бога вируешь? Горілку пйошь? — девочка с ружьем говорила на каком-то малопонятном, но знакомом для Рипли наречии. — В жопу дайошь?
Рипли резким движением отвела баррели шотгана в сторону, ган еще раз грохнул, выкинув вонючую пустую гильзу. Обессиленный ребенок, выронив оружие, повалился в ворох пакетов с кошачьим кормом, упаковок витаминов, пластиковых фляг для воды и бумажных книг, которыми была забита вентиляционная камера.
Рипли подняла две книги. На одной было написано краткое «Кобзар», на другой «Попаданец в тело Сталина. Десант в прошлое. Марш империи».
- Мамо! — сказала девочка, не открывая глаза. — Де ти є?
- Я тута, кицюня моя. — ответила Рипли, обняв девочку. Затем достала влажную салфетку и протерла ей лицо.
- А ти гарнюнька, но то! Файнесенька дівуля. Мамо м тута, мамця тя не кине.
Рипли, стараясь не потревожить девочку, активировала тактик-блок и нашла канал Хадсона. На канале тихо шумел «Иглз».
- Хадсон. Вытаскивайте отсюда свою стальную свинью. Нам нужен выход. Я нашла коды этой «мовы». Подгоняйте танк, вытайскивайте панцершвайна буксиром, и прикручивайте к поросятине мобильный грузовой тендер, из расчета веса примерно на шестилетнюю девочку и около десятка бумажных книг.
- ... Я понял, мэм, — сквозь треск помех отозвался Хадсон. — Делаем. Все будет, на вафла отвечаю.
