- Как я рад, как я рад, — фальшиво пропел Карабас-Барабас, прижимая к груди охапку полевых цветов, — что не еду в Ленинград! Привет, Бурятина!

- Привет, — угрюмо ответил из больничной кровати обгоревший Буратино. — А где Кобзон?

- У него небольшие неприятности, — сказал Карабас, присаживаясь на край кровати. — Так что сегодня буду я, вместо Кобзона. Как дела, в частном и целом?

- Сгинь, — глухо сказал Буратино, и попытался повернуться лицом к стене, но не смог из-за носа. — И без тебя хуево.

- Зря ты так, — ответил Карабас, положив цветы на постель и шурша в пакете. — У тебя, Бурятина, кроме меня, никого из родных не осталось. Твой Папа Карло за пять золотых дал расписку, что у него никогда не было Буратины, и что он вообще ничего сложнее табуретки не делал. Тебя тут нет, по сути.

- Я не Бурятина, а Буратино, — упрямо ответил Буратино.

- Оп! — весело отозвался Карабас. — А вот и нет. Я тут на тумбочку положу справочку, Когда корка с морды слезет — ознакомься. Сделали тебя из бревна, спиленного в Прибайкальском районе под селом Турунтаево. Республика Бурятия, Сибирский федеральный округ. Так что Бурятина ты стопроцентная. Конечно, это недешево обошлось, но анализ стружки подтвердил предположения. Как тебя сюда вообще занесло?

- С фашизмом поехал бороться. Мой дед воевал! Мой отец социализм строил!

- Не пизди, Бурятина. Твой папа, шарманщик Карло, всю жизнь проработал в НИИ мастером анекдотов по обеденным перерывам в курилке. Это благодаря ему у нас в стране нет собственных мобильных телефонов, компьютеров и приличных автомобилей. А дед, столяр Джузеппе, побеждал только алкогольную белку. Напомнить тебе его погремуху?

- «Сизый нос», — буркнул Буратино.

- «Сизый нос» — победитель фашизма! — Карабас театрально развел руки. — Это просто праздник какой-то! Папа — шарманщик, дед — алкоголик, прадед — бурятское полено. И вместе они победили фашизм. Буратино, вот скажи, ты хоть раз над своей жизнью задумывался?

- Чего принес? — сменил тему Буратино. — Апельсины, что ли?

- Крем от ожогов, — захохотал Карабас, и поставил на тумбочку рубанок.

- Сука ты, — сказал с ненавистью Буратино. — Я вротебал, явоевал! Бендеровцы напали.

- На Страну Дураков? — спросил внезапно посерьезневший Карабас. — За шесть тысяч от твоего дома? Знаешь, Бурятина... А ведь ты же реально деревянный дурак. Ты талантливый артист, твое первое выступление — помнишь, когда я на тебя накричал? — это же был фурор! Ролики до сих пор лайкают. После этого театр вверх попер, ангажементы по всему миру, «Мулен Руж» — и не просто так, а под Новый Год. Бродвей у ног валялся. Открытие Олимпиады. И что в итоге? Вот тебе цветы, вот тебе рубанок. И вот тебе Папа Карло, у которого тебя никогда не было. И вот тебе губернатор, который тебя «никуда не посылал».

Можно вывезти полено из Бурятии, но Бурятию из полена...

***
- Басик, ты скоро? — спросила заглянувшая в палату Мальвина. — Ой! И Бурик здесь! А я смотрю — чей это носик из повязок торчит?

Синеволосая девочка впорхнула в палату, подбежала к кровати Буратино, подобрала с него цветы и зарылась в них лицом.

- Басик, это мне? Боже, ты такой романтичный!.. И такой милый с короткой бородой! Хипста!

- Это не тебе, это Бурику — мрачно ответил Карабас. — Тебе ужин в ресторане и жаркая ночь в отеле. Положи растения на растение.

Мальвина положила цветы на кровать, сдвинула повязки внимательно вгляделась в Буратино и охнула.

- Где это ты так?

- В черепахе горел, — угрюмо отозвался из-под повязок Бурик.

- В Тортиле? — пораженно спросила Мальвина. — Она что, съела тебя?

- В тэ-семьдесят два.

- А зачем ты в ней горел?

Буратино скрипнул зубами.

- Идите нахуй. Оба. Немедленно. Лучше бы Кобзон приехал.

Карабас встал с кровати, запихал пакет с передачкой под кровать и приобнял Мальвину.

- Не ты один вротебал-воевал. У Артемона осталось три лапы — ваша противопехотка. Арлекин с контузией, но идет на поправку. Пьеро целый, уже в академии. Толковый подполкан. Генералом будет. Мальвина… — Карабас чмокнул в щечку синевласку, — Более трехсот выходов на «триста». Орден. У нее нога, между прочим, под коленом склеена.

Мальвина ткнулась в бороду Карабаса.

- Но все они из моего театра, и я никогда, слышишь, Бурятина, никогда не говорил, что «я вас туда не посылал».