- Ну и за каким чертом мы тащим эту говядину в шаттл? — недовольно спросил Хикс у Берка. — Тем более, что первого шаттла нет, а до второго мы вполне можем не дожить.
- Какую именно? Эту говядину? — Берк показал на Рипли, лежащую в углу транспортера и умиротворенную электрошокером и ударной дозой ультраседатива.
- Мистер Берк, я говорю про корову, привязанную к крыше броневика. Которая сейчас копытами у меня перед лобовым стеклом болтает. И выключи дурака, блять, умник ебаный, потому шо ты не в своем сраном офисе, и я тебя щас так уебу, что ты из своих крокодиловых туфлей вылетишь. Операцией командует штаб корпуса морской пехоты, понял? Или я сейчас разверну бэху, вернусь обратно в объект «Коровник» и привяжу тебя за галстук в том самом стойле, где мы это животное подобрали. И если ты еще раз мою телку коровой назовешь...
- Так корова и есть телка, только неебаная. А если чо-то хочешь перетереть, то давай выйдем, перетрем, адвокатам позвоним...
- Стоп, ребята, — мягко сказала Дитрих, — Это опять начинается. Накатывает. Я сама чувствую. Веж, включи защиту.
Вержбовски активировал портативную консоль, слинковал ее с громкоговорителем, вмонтированным в запасной бронекостюм, чтобы колониальный морпех мог кричать на языке аборигенов «сдавайтесь, мы пришли с миром» и в транспортере раздались странные звуки. Похожие на музыку, ритмичные но с непонятной интонацией, как будто что-то всасывалось в раковину рукомойника. В машине все испытали облегчение, словно разулись после долгой дороги. Некоторое время десантники сидели молча, слушая странные звуки.
- Что это? — капрал Хикс показал пальцем на консоль. — Что за завывания? Вроде акустического нейрокодирования? Насколько я помню свой контракт с Колониальными Эм-Пэ, для этого требуется письменное согласие в присутствии адвоката.
- Типа того. Не знаю, — ответила Дитрих. — Какой-то «кобзон». Бишоп нашел его в базе данных центрального комплекса, обработал и переслал мне. Говорит, если его прослушивать задом наперед, то какое-то время должно помогать. Но долго слушать нельзя, потому что сам начинаешь задом наперед говорить. А если тебе адвокат нужен, так вот он сидит, — медик кивнула на Берка, — вы с ним только что убивать друг друга собирались.
- Ты извини меня, Хикс, — внезапно сказал Берк. — Я на самом деле тебя люблю. Ты классный чувак. Меня в школе такие как ты пить из унитаза заставляли, поэтому я к таким как ты, силовым ублюдкам, несправедливо отношусь. И тебя, Дитрих, тоже люблю. Хотя ты плотная, раскачаная и уродливая морпешка, похожая на гермафродита. Я вас всех люблю. Рипли, слышишь, я и тебя люблю. Это я продал тебя «Вейланду». И знал что везу тебя практически на убой. И вообще вас всех. Будь я проклят!
Вержбовский резко затормозил бронетранспортер и развернулся. По его лицу катились слезы.
- Да ладно, братуха, — морпех обнял Берка и прижал его к панцирю так, что оба захрустели, — Всем рано или поздно придется умирать. А тебе семью кормить надо. У тебя детки есть?
- Нет пока. Мне по контракту с «Вейланд-Ютани» нельзя до пятидесяти лет иметь семью. Это вредит интересам компании. А компанию я сейчас тоже люблю!
- Хочешь я рожу тебе детей, — спросила, подавив рыдания Дитрих. — Мне тоже нельзя беременеть по контракту с армией, но я подам в отставку. Хочешь, я прямо сейчас рожу тебе детей?
- Ты не должна так страдать из-за меня, милая. Ты потеряешь соцпакет и льготы за выслугу. Я себе этого никогда не прощу. Пусть мне родит детей та корова, которую мы к крыше привязали. Тем более, я ее оскорбил, и должен на ней жениться, чтобы загладить обиду.
Берк вырвался из бронированных объятий Вержбовского и заколотил кулаками в потолок транспортера
- Любимая! Ты слышишь меня? Я иду к тебе! Откройте дверь! Хикс, помоги мне!
Раздался свист и грохот, затем в машине наступила тишина. В кабине пахло озоном после работы импульсной винтовки. Громкоговоритель на бронежилете был вдребезги разнесен очередью из М-41А.
Все молча приходили в себя. Берка стошнило.
- Знаете что, — сипло сказал внезапно очнувшийся в своем углу лейтенант Горман, укладывая импульсную винтовку обратно в гнездо, — Не надо таких «кобзонов». Я даже не представляю, что будет, если этот звуковой наркотик пустить напрямую, без инверсии. Какая разница — загрызут тебя до смерти в «русском мире» или залюбят? В любом случае не выжить.
- Никому не выжить, — сонно сказала из своего угла Рипли. — Но если вас еще интересует мое мнение как консультанта, которого вы наняли для миссии, я бы выбросила ту корову, которая на крыше. Инопланетный организм, доставлен без карантина на борт корабля. Пункты один-сорок-два, два-шестнадцать и два-шестнадцать-бис карго-кодекса. Вы видели ее глаза?
- Никому не выжить, когда зоозащитники и феминистки узнают, что мы бросили недоенную и некормленную две недели самку млекопитающего на произвол судьбы, на расстоянии почти сорока световых лет от Земли. Извини, пункты кодекса перечислять не буду, слишком долго, — мягко заметил Берк, немного отодвинувшись от Вержбовски. — Кстати, Дитрих, как там наша самка коровы? На которой я хотел жениться.
- Не кормлена и не доена две недели. Была в обмороке, сейчас спит под наркозом. Не могу понять как она выдержала. Мастит вымени, местами некроз. Крайнее истощение. Хорошо, что коровник у русских без крыши, воды у нее было в избытке, — доложила медик, — Точнее сказать смогу после обследования в диагностическом отсеке. Прогноз позитивный, в целом, протезировать вымя можем на «Сулако». Но полное восстановление возможно только на Земле...
Зашипел передатчик транспорта, и оттуда прорвался искаженный и модулированный голос сержанта Эйпона.
- Лейтенант, можете заглянуть в центральный блок, в медотсек? Быдлоп тут кое-что нашел...
- Кто???
- Ну, этот, хуй резиновый со сметаной вместо крови. Умник типа. Видео нихуя ни разу не передается. Тут вообще блять пиздец ничего не передается, даже сигареты. Первый раз такое вижу.
- Доложите устно.
- Ебаный мать в рот твою полный пиздец. Тут какая-то хуйня шевелится в стеклянных банках. Бишоп говорит что это соленые огурцы в рассоле. Это доклад на словах. Остальное визуально. Извините, лейтенант, блять, ебать вас в жопу, за то что я вас нахуй послал. Это я маску снял, стены колонии блокируют радиосвязь-хуязь, блять, ебать твою мать, связь по штатной-хуяйшной.
- Вы «кобзоном» пользовались?
- Сэр, блять, да, сэр, блять. Один раз. Отключите его немедленно, файл сука нахуй инфицирован. Больше сорока секунд пользоваться нельзя блять. Простите за ненормативную сука нахуй лексику, сэр. Внутри комплекса это блять пиздец действует намного сильнее.
- Потери от «кобзона» есть?
- Васкез. По крайней мере, мы потеряли ее в том виде, в котором всегда ее знали.
- Уровень повреждений Васкез?
- Сидит, плачет.
- Мне до дембеля месяц оставался, — тоскливо сказал Хикс. — И если уж Васкез плачет... Ебал я в рот такое счастье сука нахуй. Дит, можно мне «кобзона» секунд десять? Не больше. И вот, что, первого, кто скажет «нахуй», я убью сука нахуй, вам, блять понятно, нахуй?
-Хули тут неясно? — ответила Дитрих, и соединила консоль с работающим громкоговорителем.
***
Колесный транспорт со спейсмаринами сложил оружейную башенку за корму, развернулся, проехал еще раз через поле для игры в репу, и остановился напротив входа в центральное здание колонии. Колониальная десантура выкатилась из танка, расходясь веером в стороны, чтобы не попасть под взаимные директрисы огня.
Дверь базы была не выломана, а выбита изнутри, словно одним-единственным пинком великана, и валялась в гигантского размера луже возле входа. Хикс, отвечавший за коды и пароли, задумчиво покрутил универсальный чип для взлома защиты периметра базы, поковырял рукой в тактической перчатке электронный замок, и спрятал чип в карман разгрузки.
- Велкам, леди и джентльмены. — старательно и подчеркнуто вежливо сказал Хикс.
- Может, не пойдем туда? — робко спросила Рипли. — Ну, пожалуйста? Давайте не пойдем. Мы все полетим домой, а сюда просто скинем атомную бомбу. На «Сулако» же есть атомные бомбы?
- Здесь имущества компании на триста миллиардов, — твердо ответил Берк.
- Здесь наши ребята, — сказал Хикс.
- Здесь моя свинья, — добавил Вержбовски.
- Заходим, — сказал лейтенант Горман.
