- Я после сто двадцать четвертой не закусываю, — мрачно сказал Соколов, глядя в упор на Отто.
- Ха-а-а-нс! — заорал Отто. — У нас еще чего-то есть из спиртного?
- Все, — грустно отозвался Ганс, выглядывая из двери с пустой канистрой. — Еще «Биосепт» на медскладе есть, но он семьдесят два градуса. И подотчетный. И зеленка.
- Тащи зеленку!
Отто встал и прошелся по караульному помещению, затем развернулся на каблуках, и нагнулся над столом к Соколову.
- Ты из принципа не закусываешь, или из вредности?
- По привычке, — ответил Соколов. — Я в селе рос, под Ярославлем. Там у нас никогда не закусывали.
- Почему?
- Нечем было.
- Как это? — поразился Отто. — Что-то же там было? Растительность, животные… ракообразные, например? Рыбы, мыши?
- Животных хуй догонишь, а растительность растить надо. А нам некогда, мы после первой не закусывали, а после второй уже все похуй было. Это вы, гады, жрали от пуза свои колбаски. А мы коммунизм строили. Тебе не понять. Наливай, гадина.
- Сейчас, — торопливо ответил Ганс, цокая о стакан флакончиками «Биосепта» и зеленки. — Айн момент. Крепость усилить надо. «Биосепт» ослабленный, чтобы белок не коагулировал. Надо чем-то усилить, а у нас только керосин остался...
Соколов выхватил стакан, запрокинул его в горло, и сообщил зеленым ртом: «Я после сто двадцать пятой не закусываю!» Затем вырвал зубами кусок скатерти, и начал его жевать.
- Ага! — торжествующе завопил Отто, — Закусил! Ты видел, Ханс?
Соколов выплюнул на стол изжеванный комок.
- Я не закусил. Я зубы почистил.
- Шайзе! — сказал Отто. — Может его в крематорий?
- С такой проспиртованностью? — отозвался Ганс. — Ну, останемся мы без крематория. Кстати, не советую стрелять в него в помещении. Ебанет как фаустпатрон. И я бы не курил так близко от него на твоем месте.
Отто поспешно затушил папиросу в пепельнице.
- Соколов, — проникновенно спросил Отто, усаживаясь на табурет напротив арестанта. — Скажи честно. Вот как ты видишь свою жизнь в будущем? Кем ты хочешь быть?
- Водителем.
- У кого? — поразился Отто.
- У генерала. У немецкого.
- Он сумасшедший, — тихо сказал Ганс. — Давай ему еще зеленки нальем. А потом дадим буханку хлеба и отпустим в барак. Скажи главному по блоку, чтобы в бараке не курили. Алкоголик, который хочет быть водителем у генерала. Нельзя обижать. Этим должны доктора заниматься, а не вермахт.
- Погоди, — терпеливо ответил Отто, налил в стакан еще два флакона «Биосепта», придвинул стакан к Соколову, достал папиросу и тут же опасливо спрятал ее.
- Скажи, Соколов. А что ты потом делать будешь? Ну, после генерала?
- Удочерю мальчика.
- Зачем? — потрясенно спросил Отто.
- Ум-гм-гм, — невнятно ответил Соколов, дожевывая скатерть. Затем выплюнул ее на пол и гордо встал.
- Чтобы он вырос хорошим человеком!
- А почему нельзя мальчика завести естественным путем? — осторожно спросил Отто.
- Да кому я такой нахуй нужен, — ответил Соколов и накатил стакан зеленки с «Биосептом» один к одному. — И после сто двадцать седьмой я тоже не закусываю!
- Веди его в барак, Ханс, — задумчиво откликнулся Отто. — Нет-нет, не в окно, а в дверь. Если ему по нужде будет — скажи охране, чтобы то место засыпали хлоркой.
Я, кажется понял — как мы победим.
