Еще до войны наличие тещи в Полтаве делало любого россиянина экспертом во всех областях жизни Украины – от международных перспектив и кредитных рейтингов, до цен на картошку и качества дорог. Причем колдунство это было настолько сильным, что даже покойная теща («была у меня теща в Полтаве...") позволяла профессионально консультировать самих же украинцев – как у них там все устроено на самом деле, и что в данный момент происходит в Полтаве за окном.
Более низкие масонские градусы сопричастности, уровня "есть однокурсник в Житомире", "жил сослуживец в Киеве" и "был я однажды в Харькове" таких бонусов к долгосрочному ясновидению не давали, но вполне годились для репортажей в прямом эфире прямо "из горящего самолета".
Что интересно, в обратную сторону это колдунство не действовало. Никаких экспертных преимуществ тетка в Белгороде в глазах кацапов украинцу не давала (да-да, у меня есть свои скелеты в шкафах, и свои тетки в белгородах). Я сначала обижался на такое неравенство, а потом понял, что в качестве источника информации никакая белгородская тетка рядом не стояла с полтавской тещей, и успокоился.
То, что родственников у россиян и украинцев по обе стороны границы насыпано густо – это факт. Советская трудовая миграция "в теплушке за мечтой" сделала свое дело. Правда, после панихиды по СССР, большая часть украинцев уехала с Дальнего Востока и Крайнего Севера – этих благодатных райских мест, куда титульная русская нация не хотела ехать ни за мечтой, ни за творческой самореализацией, ни за романтикой полярных сияний, ни даже за надбавки к зарплате.
Понаехавшие же из РСФСР в Украину, как правило, оставались насовсем, обратно в родимую Рязань або Мурманск не стремились – и я их по-человечески понимаю, все хотят жить. Часть из них ассимилировалась, превратившись в полноценный компонент нашей нации. А часть так и осталась ебанутой ватой, которая домой в срань-рязань возвращаться не хочет, зато хочет ее саму сюда перевезти, как летающий замок, со всеми законами, беззакониями, гармошками, медведями и высокими путинскими пенсиями.
Здесь тоже нет ничего необычного – примерно так себя ведут африканские мигранты в Европе, когда они начинают тосковать по далекой родине, с ее пальмами, обезьянами и революционными движениями типа "Аль-Настриляль". Вот если бы к французскому социалу, да марокканский похуизм – вот бы жизнь настала! Увы, нерастворимость песка в воде дикари понять не могут. Как и ватное быдло, впрочем, не понимает нерастворимость украинских цен и реалий в российских зарплатах и законах, даже после того как вату потыкать мордой в Крым.
Прекрасной иллюстрацией этому может служить история родственницы одного моего знакомого. Эта российскоподданная уже четвертый или пятый год, купыв таку соби хатынку, живет в Полтаве на основании серьезного резона "цены более лучше, и люди более люди". Причем с нетерпением ждет ввода Священных Танков Путина – желательно аж по самые Нидерланды. На замечание, шо цены и люди станут ровно такими же, как в том калужском говне, из которого она уехала за более лучшими людьми и ценами, смышленая тетка отвечает – что и зарплаты тогда поднимут. А люди в России – хорошие. Россия — щедрая душа!
Уточняющий вопрос – зачем тогда было вообще уезжать из Калуги, где ее мечта давно уже воплощена материально, в говне и камне? – вызывает у ватной дуры беснование на тему "бендерофашистов", требующее серьезного экзорцизма пятью кубиками сибазона.
Но я не о мерцании русской стробоскопической души и мысли хотел сказать, а о родственных связях с людьми и прочими существами, живущими за Осгилиатом, по ту сторону Андуина.
***
Еще в первом раунде противостояния Украины и России меня нокаутировал по скайпу мой двоюродный дед (или как это называется, если я ему внучатый племянник?) – торцевым вопросом: зачем мы "на Украине" устроили геноцыт на сорок персон и убиваем детей? Знаете, если бы это был нормальный, классический дед – такой, фольклорный Щукарь, с соломой в бороде, гармонь-завалинка, я бы только повздыхал, тихо помянув альцгеймера, и перевел бы разговор на школьные успехи племянников.
Но генеральный директор российской, даже региональной телерадиокомпании, даже в шестьдесят два года не может страдать альцгеймером! По крайней мере, настолько выражено. Он сидит на информационных потоках, направляя и разруливая, он не должен путать пожары в киевском и одесском Доме Профсоюзов, он не должен отождествлять беглого президента и государственный суверенитет Украины, он не должен рассказывать мне, что у меня за окном маршируют нацыстские факельные шествия – если я своими глазами вижу, что их там нет. И даже если врать он обязан по работе (будем уже циниками, есть и такая работа) – то лично верить в это ему совсем не обязательно – а тем более убеждать в брехне других, по родственной линии.
- Дядь Сергей, скажи честно, ты мне по работе звонишь? – спросил я.
- Не понял, по какой работе?
- Ну, типа как теще из Полтавы?
- Не понял, какой теще?
- Ну, чтобы правду об Украине от меня узнать, или мне ее рассказать?
- Не понял, какую правду?..
Поскольку он нихуя не понимал, и понимать в принципе не собирался, а пытался "теще из Полтавы" рассказать по скайпу о ситуации в Полтаве, я разорвал соединение и вытер его нахуй к ебеням из списка контактов. Пусть сначала определится: кто ему родственник – я или Путин? И пусть не путает работу и идеологию с родственными отношениями. А то звонит как дед, а вещает как политрук.
Блять, дедуля, ты бы хоть раз позвонил спросить — как оно живется в/на Украине, вынужденной покупать у вас газ десятикратно выше его себестоимости, и даже дороже чем немцы, покупавшие через нас?
***
Каждый сам для себя решает эти проблемы отношений с родственниками за вратами Мордора. По этим вопросам кафедра советов не дает.
Лично я, например, не сицилиец, чтобы загонять в скедьюл с напоминалкой сотни дней рождений, крестин, похорон и ситцевых свадеб. Люди, которых я смутно помню из детства, или вижу один раз в десять лет, никоим образом не являются для меня политическими или социальными указателями и семафорами в моей жизни. Скайпа для утоления моей тоски по родне вполне достаточно – при том условии, что по скайпу не будут нести очередную хуйню от "полтавской тещи" в лицензированной обработке Киселева. Тогда я уже начинаю тосковать от самой родни.
Меня больше заботит мнение тех близких, которых я вижу почти каждый день, с кем имею не только общее прошлое, но и общее настоящее – а также планирую общее будущее. Слава богу, мы живем в одной реальности, все понимаем без тещиных интерпретаций, и обходимся без консультаций ясновидящих белгородских теток, абы понять – что собой представляет "рузский мир" в натурном исполнении.
Поэтому я своих мордорских родственников послал нахуй вместе с их болезненным "рузским миром", а шкаф со скелетами заколотил двутавровыми балками крест-накрест. Прислушался чутко к своим ощущениям, и понял, что безграничного горя от разлуки я не испытываю. Мне реально без разницы – как они там живут, что думают и во что верят.
Но если они (когда Россия закономерно опять вернется в ту позу, с которой вековечно встает) захотят переехать в домик в Полтаве – я буду против. Только в гости и только на тридцать дней. Регистрация, отметка, обратный билет. Потому что хуй его знает, если честно, чьи они теперь на самом деле родственники. Исповедующий семейные ценности Сет Гекко тоже с некоторого времени начал относиться с опаской к своему брату, хотя и не отрицал факта кровного родства. Если вы, конечно, смотрели фильм и понимаете – о чем я.
А вы, безусловно, поступайте так, как сами сочтете нужным и правильным. Я не кацап, чтобы вас учить семейной жизни по интернету.
