Сегодняшняя лекция будет не совсем обычной. Потому что тема разговора такая же. Это культовый графический роман Уоррена Эллиса Transmetropolitan. В принципе, сначала у меня даже была идея сплагиатить главного героя и просто восемь тысяч раз написать одно слово («о*уительно") вместо текста.

Потом как-то передумал и решил, что никто не расскажет об этом комиксе и мировосприятии автора лучше, чем он сам, и перевел одно небольшое интервью Эллиса, которое он дал в 2002 году Мелани МакБрайд, 

Мелани МакБрайд: Почему вы пишете?

Уоррен Эллис: Почему кто-то пишет? Я хочу говорить о том, что вижу. Я вынужден. Понимаю, что всё, что пишется, на самом деле посвящено тому, где писатель находится сегодня и что он видит перед собой. И я вынужден донести своё восприятие до читателей. По сути, это работа сумасшедшего. Если бы я этого не делал, то ходил бы по улице с плакатом на палке и мочился бы публично. Единственная реальная разница между мной и парнем из вывески в Сан-Франциско, который разглагольствует о предательстве Клинтонов, 16 галактик и зегналогическом ракетном обществе, состоит в том, что мне платят за моё восприятие мира. И у меня есть хорошие костюмы.

Очень многое из того, что происходит сегодня в мире, напрямую связано с Transmetropolitan. Подобно спекулятивной фантастике романиста Дж. Дж. Балларда, ваши произведения больше о будущем, чем о настоящем. Как бы вы охарактеризовали свой подход к повествованию с точки зрения конечных целей вашей работы?

Моя конечная цель — найти новый, интересный и, надеюсь, разоблачающий взгляд на современный мир. Я твёрдо верю в научную фантастику в её уэллсовских рамках социальной фантастики, использующей будущее как инструмент для исследования настоящего.

Почему вы не читаете другие комиксы?

На самом деле мне не кажется, что комиксов слишком много, но я хочу чего-то другого. Более мощного и кислотного, чем стандартные фантазии, причудливые романы, автобиографии людей, которые что-то там делают с эльфами. Западная культура развивается циклически, и в настоящее время она переживает творческий спад. Это не значит, что в ней нет ничего хорошего. Это просто означает, что его не так много. Лично для меня этого мало. Немногие комиксы отражают тот факт, что мы живём в мультикультурном обществе, оснащённом глобальной коммуникационной сетью, и ни один из них не отражает тот факт, что у меня нет пары трусов Супермена.

Несмотря на мрачный мир Transmetropolitan, Спайдеру Иерусалиму удаётся избежать ленивой позиции нигилиста и продолжать бушевать. Как бы вы описали связь между утопией и антиутопией в своей работе?

Я думаю, надеюсь, что обе концепции общество отвергает как подростковые мысли. Бывают моменты чистой, душераздирающей красоты в самых трагических местах. Самое прекрасное сообщество на земле не сможет избавиться от собачьей какашки. Я попытался отобразить это в Transmetropolitan: понимание того, что мир не может быть ни совершенным, ни обречённым. Но это может быть лучше. И люди, которые решают, будет ли это лучше или нет, — это люди, которые приходят и повышают свой голос.

Жизнь после Transmetropolitan. Куда бы вы хотели отправиться после того, как всё закончится?

В основном в постель. [С Transmetropolitan.] Я завершил 1300-страничный политико-фантастический графический роман. И это довольно уникально, в основном потому, что у вас должно быть какое-то повреждение мозга, чтобы даже попытаться найти что-то такого масштаба (и, что особенно важно, законченное) среди западных комиксов.

Я планирую начать более короткие работы в следующем году или около того. Играю с другими жанрами, подзаряжаюсь, решаю, куда идти дальше.

Когда я впервые увидела Transmetropolitan, то подумала, что это комикс о Мишеле Фуко! Понимаю, что Спайдер — это не Фуко, но мне кажется, что он написан действительно в постмодернистском стиле. Какую роль, если таковая имела место, эта теория играет в вашей работе или мыслях?

Трудно сказать, правда. Мой подход на самом деле состоит в том, чтобы взять как можно больше информации из как можно большего количества различных источников, и позволить всему этому как бы дистиллироваться и гноиться в глубине моего мозга. Тем не менее, я прошёл через пару этапов изучения теории культуры, от Фуко до маленьких мозговых бомб, которые вы можете найти на www.ctheory.net и т. д. Всё это для того, чтобы быть настолько осведомлённым о мире и следах будущего, насколько это возможно.

У меня есть что сказать, чтобы поставить под сомнение этот дискурс: мои проблемы с откровенно постмодернистской фантастикой заключаются в том, что всё это обычно сводится к оправданию той или иной иронической шутки.

Каким образом технологии повлияли на то, как вы творите, или на ваше чувство направления и темы как художника?

Интернет всё изменил для меня. Здесь есть всё, о чём я хотел знать, но не мог получить с помощью традиционных средств массовой информации или коммуникаций. Я убил бы за это, когда мне было 19 лет, чтобы наполнить свой мозг новыми вещами со всей планеты. Благодаря этой электронной линзе я могу буквально видеть весь мир.

Какое ваше любимое технологическое развлечение?

У меня есть козырёк Handspring. В нём есть модуль, превращающий его в мобильный телефон и модем. У него полноразмерная клавиатура, которая складывается во что-то карманное. В нём есть модуль, превращающий его в фотоаппарат (я делал с ним книгу, короткометражки и фотографии). Телефон / модем работает по всей планете. Это кусочек научной фантастики у меня в кармане, и мне он нравится.

Как вы думаете, что нам нужно узнать, чтобы выжить в этом мире, который мы создали?

Есть такая вещь как правда. Неотносительная, неопровержимая, ценная правда. Не позволяйте людям превращать понятие истины в дым.