Война с Украиной стала для российского обывателя шоком. И не столько потому, что украинцы оказались серьезным противником, а не «младшими братьями», то есть героями привычных для обывателя анекдотов, которых можно закидать шапками. Шоком стала разница в мышлении. Если бы мы были черными, красными или желтыми – не проблема. Все было бы понятно и объяснимо. Но перед ними были люди, которые так похожи внешне, долгие годы жили в том же сталинском бараке общего концлагеря, говорят на похожем, а иногда и на том же языке. И, несмотря на это, совершенно другие.

Пожалуй, все можно было бы объяснить с помощью сравнительно нового анекдота про разницу во время акций протеста в Киеве и Москве. Напомню: Москва, митинг на Болотной, выдвигается ОМОН. И сразу сообщения в соцсетях и профильных пабликах – «ОМОН идет, быстро разбегаемся, держимся по одному, чтобы не поняли, что мы с митинга». Киев, та же ситуация, Беркут выдвигается на Майдан. Сообщения в Сети – «Беркут идет на разгон акции в центре Киева, срочно все на Майдан». Если бы соседи могли найти зерно истины в анекдоте – им бы хватило. Но быстрота мышления и способность оценивать ситуацию вне стереотипов не входит в список их навыков.

Первым шоком для строителей Новороссии стало то, что украинцы как-то очень неохотно продаются. То есть десяток другой известных сетевых авторов, политологов, журналистов, они нашли быстро. И решили, что вот так легко и недорого докупят остальных. Им и в голову не пришло, что в первой волне закупки они собрали всех, кто в принципе был готов продать Украину за рубли. Больше никто не клевал. Увеличение суммы на результат не влияло. Российские кураторы процесса, сами привыкшие продаваться и покупать быстро и недорого, впали в ступор. Они до сих пор проводят осторожные поиски, заманивают представителей Украины на свои политически ток-шоу роскошными гонорарами (действительно, 6 тысяч долларов предлагают легко и со старта). Но делают это уже без огонька. Для проформы. Потому что просто не клюет.

Вторым, куда более болезненным шоком стала готовность Украины к сопротивлению. Да, Донецк и Луганск при некоторой поддержке определенного количества местных удалось подмять, а дальше – болт. Одесса и Днепропетровск, Харьков и Запорожье – не сразу разошлись, какое-то время радостные толпы с колорадскими ленточками и триколорами носились по этим городам, но потом получили по морде и вынуждены были бежать. В Москве не могли понять – что вообще происходит? Это же Украина, не самая активная провинция империи, кто там вообще способен на сопротивление. Да если бы в Воронеже или Туле захватили горсовет, пугнули оружием и посулили даже не деньги, а по бутылке в руки, плюс возможность пограбить – завтра бы вспыхнули регионы. Почему тут не получается?

А в самом деле, почему? Мы же долгие годы в одном концлагере, на одной пайке и часто даже не в соседних, а в общих на всех бараках. Нас три поколения общей колонной гоняли под конвоем на промзону и обратно в бараки. С детства в одинаковой форме и с одинаковыми значками, с одинаковыми плакатами и учебниками. А на выходе раскидало принципиально. Вырывая с корнем из группы тех, кто мыслил, как представители другого лагеря. Видимо, сказка про братские народы, общую историю и прочую идентичность была чистой ложью. Ложью принципиальной. Какие, к чертовой матери братья, если даже столетия общего концлагеря не сделали нас похожими. Значит, нет никаких братьев. И не было. С чем нас и поздравляем…