Abstract 

О влиянии языка на победу, о безумном следовании приказу и о точке, в которой сошлись будущие звёзды 

Жаль, подмога не пришла,
Подкрепленье не прислали
(с) Б. Гребенщиков 

Любой, кто хоть немного интересовался военной историей, не может не знать о «тонкой красной линии»(с). Крымская война, 25 октября 1854 года, Балаклава, 93-й полк Сазерлендских хайлендеров, выстроившийся в два ряда вместо предписанных четырёх; атака казачьей конницы, которая после двух залпов с большого расстояния повернула; журналист «Таймс», которого на месте событий не было, зато присутствовал талант и фантазия... Эта фраза символизирует(тм), причём сразу много чего. Силу духа против тупой массы. Мощь технологии против заваливания массой. Запад против Востока. Цивилизацию против Варварства. Пехоту против конницы. Всё хорошее против всего плохого...

Знатоки подскажут, что это был далеко не первый случай для британской пехоты. Многие вспомнят Ватерлоо и «обратный склон», на котором английские стрелки держали последний натиск Наполеона. Другие укажут, что с 1808 года построение в две линии для прикрытия широкого фронта было разрешено уставом (что автоматически означает обкатанность в боевых условиях). Но мало кто знает, что первый раз британская пехота погнала вражескую конницу ружейным огнём практически за 100 лет до того, как это стало трендом и мемом. Как это часто бывает с героическими событиями, причиной тому послужила тактическая ошибка командования и неверно понятый приказ.

Случилось это 1 августа 1759 года в битве при Миндене, в западной Германии, в ходе Семилетней войны. Пока Фридрих Великий в попытке разбить всех врагов поодиночке разрывался между Саксонией, Силезией и Восточной Пруссией, часть войск прикрывала его западные земли на Рейне, а заодно и континентальные владения британских королей, которые по странной случайности были также и курфюрстами Ганновера. Годом раньше французы уже разорили эти земли и даже взяли Ганновер, и отбить их стоило генералам Старого Фрица немалых сил. Год спустя лягушатники вернулись с целью повторить опыт, и король Георг II, скрепя сердце, отправил свои немногочисленные сухопутные силы на спасение малой родины.

Союзная армия под командованием фельдмаршала князя Брауншвейга даже при полуторном преимуществе французов в количестве вела себя агрессивно и смогла навязать врагу битву в выгодном для себя месте, простреливаемом артиллерией. А потом случилась глупость, которая превратилась в подвиг.

Дело в том, что языком общения офицерского корпуса по обе стороны был французский. Но вот беда, дикари с Острова знали лингва франка Европы плохо, и когда адъютант командующего передал британцам приказ начать наступление на вражескую кавалерию, когда начнут бить в барабаны, те поняли это как «начать наступление под звук барабанов». То есть прямо сейчас – вперёд и с песнями.

Приказы не обсуждаются, тем более на поле боя, и все шесть британских батальонов, находившихся на правом фланге союзной армии, немедленно выстроились в боевые линии и двинулись вперёд. Два ганноверских батальона, стоявших по соседству, поняло это так, что был отдан общий приказ наступать, и присоединились к этому движу.

Это было самоубийство, и командующий, едва заметив несанкционированный манёвр, сразу мысленно похоронил своих британские и ганноверские части. Не без основания. Ведь наступление никто не поддержал, а безумцы немедленно попали под перекрёстный огонь двух французских батарей, за считанные минуты потеряв до половины личного состава. Перед ними стояло три линии отборной вражеской конницы, готовой к атаке.

А вот дальше произошло то, чего не ожидал никто.

Свято уверенные, что с флангов их прикрывают союзники, подданные Георга, выйдя из-под обстрела, сомкнули ряды и двинулись прямо на французскую конницу. Те ударили в лоб, тоже сомкнутыми рядами, стремя к стремени... но англичане не побежали. Они успели дать два залпа – второй практически в упор – и кавалеристы запаниковали. Но разворачивать разогнанных коней было некуда, настолько плотными были их построения, образовалась форменная свалка... а англичане продолжали идти вперёд прямо через груды лошадиных тел, под которыми виднелись тела их незадачливых наездников. Вторую линию вражеской конницы постигла та же судьба. Третью, состоявшую из сливок французской аристократии, встретили уже штыками, так как патронов не осталось – и те тоже повернули вспять. Очевидцы сообщали, что это было похоже на какое-то чудо – никто и никогда прежде не думал, что простая пехотная линия может не просто выстоять против кавалерийской атаки, стоя на месте и ощетинившись во все стороны пиками или штыками, но и побеждать их во встречном ударе.

Атака дивизии британско-ганноверской фон Шпёркена

Безумцев, наступавших силами одной бригады против всей французской армии, должны были спасти кавалеристы генерала Сэквилла, но тот попросту проигнорировал приказ командующего, с которым у него были личные трения.

Джордж Джермейн (1715–85), лорд Сэквилл

Фельдмаршал Брауншвейг умело воспользовался последствиями этой ошибки и неожиданного геройства британцев и ганноверцев. Немецкая артиллерия в многочасовой дуэли подавила своих французских противников, а потом началось и всеобщее наступление, и разгром французов был бы полным, если бы Сэквилл опять не манкировал приказ преследовать отступающих врагов. Тем не менее, это было решающая победа, и западная Германия ещё 4 года, до самой конца войны, оставалась в безопасности.

Битва при Миндене во многом стала решающей как для философии войны, так и для многих её участников. В Великобритании 1 августа стало национальным праздником, а её участники – настоящими героями. Естественно, были сделаны выводы и относительно возможностей пехоты отражать кавалерийские атаки – результатом чего стало возникновение знаменитых каре, а Британия вскоре стала первой страной, полагавшейся на стрелковый бой больше, чем стандартную линейную тактику.

Карл Брауншвейгский, сын командующего союзной армией, в тот день вёл в бой пехотную дивизию. Через три десятка лет именно он станет ключевой фигурой в начинающихся войнах против революционной Франции.

Генерал-майор Кристиан-Людвиг фон Гарденберг, командовавший ганноверскими батальонами, вскоре после этого получил звание фельдмаршала и возглавил армию курфюршества. Его сын много лет спустя станет первым министром Пруссии.

Лорд Сэквилл за упущенные возможности разгромить врага полностью был уволен из армии и назначен секретарём по делам... североамериканских колоний... Именно его считают одним из виновником начавшегося там восстания.

С французской стороны в битве пал полковник французских гренадёров маркиз Мишель де Лафайет, отец того самого Лафайета. Через 20 лет его ныне малолетний сын отквитается за это сполна...

Командующий союзной артиллерией, граф Вильгельм цу Шаумбург-Липпе, своими умелыми действиями обеспечивший победу в тот день, стал знаменит на всю Европу и вскоре прославится ещё больше... Но это уже совсем другая история.

Данный блог является научно-популярным. В статье могут быть изложены точки зрения, отличные от мнения автора.