Abstract
О двух братьях, трёх папах и дитяти без глаза, о короле-графине, а также о пражском рецепте гусиного паштета
Всё было так душераздирающе правильно, и не было никакого другого решения
(с) Умберто Эко «Баудолино»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЕРМАНИЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. TERRA GERMANICA
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИМПЕРИЯ СУДНОГО ДНЯ (1)
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ИМПЕРИЯ СУДНОГО ДНЯ (2)
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. САМЫЕ ТЁМНЫЕ ВЕКА
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. БОЛЬШОЙ ОТТО
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ПРИНЦЕССА НА ЭКСПОРТ
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. ПАПА МОЖЕТ, ПАПА МОЖЕТ...
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ. ПОСОХ И КОЛЬЦО
ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ. РЫЖАЯ БОРОДА
ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ. АНТИХРИСТ НА ТРОНЕ
ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ. СИЛА В ГРОШЕ
ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ. ПОТОМУ ЧТО МЫ – БАНДА!
ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ЛУЧШЕ БЫТЬ УБИТУ ОТ МЕЧЕЙ, ЧЕМ ОТ РУК ПОГАНЫХ ПОЛОНЁНУ!
ЧАСТЬ ПЯТНАДЦАТАЯ. ЗОЛОТАЯ БУЛЛА
В 1378 году Карл IV из рода Люксембургов отошёл в мир иной, оставив всего двух сыновей: Венцеслава, от Анны Свидницкой, и Сигизмунда, от Эльшбеты Померанской.
За год до того папа Григорий XI наконец-то решился вернуться из Авиньона в Рим. Не из-за идейности, а потому, что ослабленная Столетней войной Франция стала местом даже более опасным, чем бунтующий Вечный Город. На этой точке принято заканчивать период «авиньонского пленения», хотя на самом деле всё было куда сложнее.
В том же 1378-м, одновременно с Карлом IV, умер и папа Григорий, а его преемник, Урбан VI, оказался редкостным деспотом и затиранил собственных кардиналов настолько, что часть из них решила сбежать обратно под французское крылышко и избрать там своего папу, с литургиями и монашками. В итоге, вместо победного возвращения в родное гнездо церковные иерархи устроили в Европе катавасию под названием «Великий Западный Раскол». Да, антипапы случались и раньше, но тогда это были разборки между итальянскими родами, за одним из которых обычно маячила фигура императора (намного более сильного, как мы помним). Теперь же конфликт стал поистине общеевропейским: один папа фактически представлял интересы французского короля, пусть ослабленного, но по-прежнему самого могущественного из христианских государей, а второй вынужден был лавировать между десятком политических группировок в Италии, запрашивая помощи у всех подряд. И перед каждым властителем в Европе, перед каждым королём, князем, епископом и аббатом встал принципиальный вопрос: ты за коммунистов или за большевиков? В смысле, ты за папу или за папу, если вы меня понимаете?
Кто за кого, краткая схема
Новый король Германии и Богемии, Венцеслав IV, был откровенно слабым и заслужил прозвище Ленивый. Свои титулы он получил по инерции, благодаря авторитету покойного отца, и ничего не собирался делать, чтобы оправдать полученное доверие, в основном интересуясь духовными вопросами вместо политики (собственно, он даже не попробовал избираться императором). В принципе, Венцеслав был человеком хорошим, но исключительно неудачным правителем для надвигающихся времён.
Гроза на Европу надвигалась с юго-востока. В 1346 году Иоанн Кантакузин, бывший регент при малолетнем константинопольском императоре Иоанне V Палеологе, начавший после неудачного заговора гражданскую войну, заключил союз с эмиром Орхоном, сыном Османа Гази, правителем тюркского бейлика (княжества) на северо-западе Анатолии. Орхон как раз недавно захватил последние цитадели византийцев на азиатской стороне от Дарданелл: Бурсу, Никею и Никомедию, – и теперь охотно пришёл на помощь своему румскому другу. Через год при его поддержке Иоанн захватывает Константинополь и становится кесарем, османы в знак благодарности получают крепости на полуострове Галлиполи – свои первые плацдармы на европейском берегу. (Тем же летом генуэзские галеры из Кафы приносят в империю переносчиков Чёрной Смерти).
Дальше всё покатилось, как снежный ком. Орхон и сменивший его в 1362 году Мурад активно вмешиваются в разборки между византийцам, венецианцами, генуэзцами, сербами и болгарами на Балканах, поочерёдно предлагая свои услуги всякому желающему и получая в качестве оплаты всё новые и новые земли. В 1379, после очередной гражданской войны в Константинополе, Мурад, попеременно поддерживая то одного, то другого претендента, вынуждает очередного кесаря принести ему вассальную присягу. С этого момента он уже не эмир, а султан – король, если по европейским меркам. Один за другим признают его сюзеренитет или попросту теряют свои земли новые и новые князья Сербии и Болгарии.
В 1389 году огромная и прекрасно обученная турецкая армия вторгается в Сербию, и в легендарной битве на Косовом Поле разбивает союзное войско христианских князей. Правда, сам Мурад гибнет при невыясненных обстоятельствах (то ли от кинжала «двойного агента» сербов, то ли от рук элитного отряда сербского князя, прорвавшегося через турецкий строй), и его сын Баязид Молниеносный, спешит отступить с поредевшим войском, чтобы утвердить свою власть на родине. Тем не менее, это временная передышка, и уже в 1393-м турки захватывают столицу Болгарского царства, Никополь.
Битва на Косовом поле стала основой сербского национального мифа
Нельзя сказать, что католическая Европа смотрела на это равнодушно. Правители средиземноморских государств имели и глаза, и мозги, чтобы понять, куда всё катится. Ещё в 1366 году Амадей, граф Савойский, с отрядом всего в полторы тысячи человек по заданию папы Урбана V отбил у турков Галлиполи, «пересадочную платформу» между Анатолией и Балканами, но с его возвращением на родину османы быстро отыграли всё обратно.
Однако теперь, когда границы османского султаната вплотную приблизились к Венгрии, христианские властители встревожились всерьёз. Поскольку императора не было, а германский король проводил большую часть времени в молитвах, то инициатива сама собой перешла в руки его сводного брата Сигизмунда, уже с 1386 бывший королём Венгрии (через брак с наследницей престола). Ясно было, что ресурсов одного его королевства недостаточно, чтобы победить османов, и он обратился к обоим папам (которые, как ни странно, в этом деле проявили единодушие), те надавили на королей Франции и Англии, чтобы те прекратили свои бессмысленные игры в песочнице за обладание машинкой и совочка, а обратились к обязанностям истинно христианских государей. Так в Столетней войне на 20 лет наступило перемирие.
Правда, ни один из этих королей не мог возглавить войско: Ричард II, слабый и деспотичный, не мог справиться даже с собственными баронами, а Карл VI уже впал в натуральное безумие (безо всяких метафор, Его Величество периодически требовал обвязать себя подушками, потому что превращался в стеклянный сосуд и боялся, что его разобьют – причём каждый раз сосуд был разный, от рюмки до хрустальной вазы). На этом фоне начала активно восходить звезда младшей линии Валуа, герцогов Бургундии. Однако о них чуть позже.
Безумие приближалось к королю Франции постепенно. Однако в 1393 году случилась трагедия: во время костюмированного бала, где семеро танцоров изображали «дикарей», королевский брат, опоздавший на вечеринку, поднёс факел к одному из них, чтобы рассмотреть, что это за звери. Костюмы загорелись, четверо «дикарей» умерло от ожогов, а король от волнения совершенно слетел с катушек. Вскоре двор и королевство полностью перешли в руки королевы Изабеллы Баварской (правнучки императора Карла Виттельсбаха) и её фаворитов из клана Арманьяков
А пока что союзное войско, состоявшее в основном из французских и бургундских контингентов (как рыцарей, так и пехоты) плюс армия Венгрии, крестоносцы из Германии и валахи, подошло к болгарской столице, где их уже поджидало равное по численности, но куда лучше организованное войско султана Баязида. Битва под Никополем 1396 года вошла в историю как один из самых позорных проигрышей европейцев: союзники не смогли договориться о совместных действиях, и французы, махнув шашкой, атаковали турков самостоятельно. Разбив передовой заслон, они попали под удар регулярной армии османов и практически все были перебиты или попали в плен (где большинство из них тоже перебили в отместку за убийство турецких пленных несколькими днями ранее). Венгры тоже не остались без своей доли внимания, и лишь немногим из них, включая Сигизмунда, удалось бежать.
Это была катастрофа как для христианского дела, так и для Сигизмунда лично. Венгры не оценили его поведение на поле битвы (из которой не вернулся практически никто из мадьярского нобилитета), и по возвращению домой он был низложен и ненадолго посажен под замок. А Европу внезапно спас... Хромой Тимур, Тимур Ленг, Тамерлан, эмир Самарканда, который в 1402 году наголову разбил османов под Анкарой, взяв в плен султана Баязида. Полное опустошение захваченных земель было фирменной карточкой Тимура, и после его ухода османы ещё не одно десятилетие восстанавливали свои силы, на время оставив и Константинополь, и Европу в покое.
Казнь пленных после битвы под Никополем
А пока Сигизмунд скрывался от позора, терпение германских курфюрстов исчерпалось, и в 1400-м году четверо из них (т.е. большинство курии) собрались и объявили о низложении Венцеслава IV как недееспособного и избрании новым королём Рупперта Пфальцского, представителя рейнской линии Виттельсбахов. После его смерти в 1410-м с перевесом в один голос королём избрали Йоста Моравского, племянника Венцеслава (причём решающий голос был дан ему самим Венцеславом, королём Богемии), но уже через год и этот король внезапно умер. Все подозревали отравление, так как теперь единственным вменяемым претендентом на престол оказался Сигизмунд.
Сигизмунд Люксембург является бесспорным победителем в номинации «Разочарование века». У него на руках было все козыри, но... наверно правила были не те... или народ... в общем, кто-то был виноват, но только не Люксембуржец(тм). А всё так хорошо начиналось...
Ладно, с Венгрией не вышло, но там, и вправду, вина была не на нём. Но теперь Сигизмунд получил свой шанс: он стал королём Германии и взялся за то, что действительно должно было стать его звёздным достижением – разрешение Европы от бремени Великого Раскола.
Дело в том, что в попытке избавиться от «двоепапства», в 1409 году кардиналы обоих лагерей собрались в Пизе и устроили концерт совет. Решили, что обоих пап следует признать недействительными, и избрали третьего. Естественно, сами папы (римский и авиньонский) этого решения не признали, и теперь у Европы, как в старые добрые времена, пап стало трое.
Поскольку отношения между всеми тремя лагерями были, мягко говоря, напряжёнными, Сигизмунд предложил себя в качестве арбитра и пригласил всех желающих в епископский город Констанц, что на берегу Рейна в том месте, где он ещё небольшой речушкой вытекает из Бодензее (сейчас это граница между Германией и Швейцарией). Собор этот длился целых три с половиной года (с ноября 1414 по апрель 1418), и его лично посетили 29 кардиналов, 100 докторов права и богословия, 134 аббата и 183 епископа и архиепископа.
Констанцкий собор, рисунок 1460-х годов
Чтобы избежать обвинений в избирательном представительстве разных точек зрения, Сигизмунд предложил новшество: теперь голоса считались не от каждого из кардиналов, а по «палатам», представляющим пять королевств – Италию, Францию, Англию, Испанию (к которым приписали Кастилию, Арагон и Португалию) и Германию (к которым приписали также поляков, венгров, датчан и скандинавов). Памятуя о добрых студенческих годах, представителей каждого королевства стали называть как в университетских землячествах – natio, «нации». Для заметки, это первый случай, когда слово «нация» стало ассоциироваться со страной.
После долгих прений двое пап согласились ради христианского единства добровольно сложить свои полномочия, передав их новому понтифику, избранному Констанцким собором (один, правда, после этого тут же сбежал и сказал, что его свидетельства были даны под давлением). За время собора римский папа успел умереть, а авиньонского упрямца отлучили от церкви, и в 1417-м единый представитель Св. Петра на земле, Мартин V, надел тройную корону. Великая Схизма закончилась, Сигизмунд получил желанный авторитет объединителя Европы и уже начал готовиться к новому крестовому походу против турок...
Фридрих Гогенцоллерн прибывает на собор, получает во владение курфюршество Бранденбург и становится одним из электоров. Никто ещё не знает, к чему это приведёт...
Но всё испортил проповедник пражской часовни на Вифлееме, магистр свободных искусств Иоанн из Гусинец по прозвищу Гусь.
Этот недоучка, сын свинопаса, принялся, пытаясь угодить черни, давать проповеди на своём грубом славянском наречии, а потом настолько охамел, что начал поганить Слово Божье самостоятельным переводом на чешский! А из-за того, что их примитивный язык не был приспособлен для передачи мудрых мыслей, он даже изобрёл специальный алфавит! И вы только подумайте, его избирают деканом факультета вольных искусств, а потом и ректором! А это всё последствия потакания Карла IV своим богемским подданным! Вот до чего доводят всякие либерализмы!
На этом козни свинопаса не закончились. Гус набрался откуда-то еретических идей Уиклифа, стал открыто проповедовать их с кафедры и излагать в письменном виде. Он отрицал чудеса, прощение грехов папой (индульгенции) и взимание платы за свершение таинств. Он призывал священников отказаться от роскоши, а богачей – поделиться с бедняками. Естественно, толпа приветствовала его, а королева даже сделала своим духовником!
Тем временем эпидемия ереси и свободомыслия охватила и жемчужину Праги – Карлов Университет. От самого основания все его профессора и студенты делились на 4 «нации»: чешскую, баварскую, саксонскую и силезскую, – и все вопросы решались голосованием этих землячеств (а откуда, вы думаете, взялась эта идея на Констанцском соборе?). Поскольку три из четырёх наций были «немецкими», то чехи часто оставались в пролёте. И вот в 1409 году чешская профессура, используя в качестве предлога вопрос о Соборе в Пизе, подаёт королю петицию – чтобы их нации дали три голоса, то есть уравняли бы с «немцами». А король возьми да сделай большее: не просто дал чехам 3 голоса, а остальным в сумме сократил до одного.
Если это была провокация, то она удалась на отлично. Возмущённые немцы покинули универ, громко хлопнув дверью, и забрали с собой почти половину студентов – около 5000 человек. Карлов Университет стал чешским, но очень скучным, а их бывшие однокашники перебрались в Лейпциг, под крыло курфюрста Саксонии, где устроили своё гнездо просвещения.
Немецкие студенты покидают Прагу после Кутногорского декрета, юбилейная листовка 1909 года
После этого скандалы вокруг Праги последовали один за другим, город несколько раз поддавали интердикту, а горожане в ответ сжигали папские буллы и избивали продавцов индульгенций. И в центре этого безумного сопротивления законным властям – Ян Гус.
Поэтому неудивительно, что Собор в Констанце счёл необходимым пригласить главного смутьяна Империи и его духовного наставника, Иеронима Пражского, приехать и разъяснить свою позицию перед братьями во Христе. В конце концов, целью Собора было положить конец раздорам в Европе.
Гус сотоварищи приехали в Констанц одними из первых и принялись заниматься диспутами в кулуарах. Но буквально за день до прибытия императора, накануне Рождественского Сочельника 1414-го, их схватили вооружённые слуги Иоанна XXIII – папы по пизанской версии (и антипапы по двум остальным) – и бросили в темницу. Когда оставшиеся на воле друзья бросились к Сигизмунду, тот простодушно ответил, что давал гарантии безопасности на пути в Констанц, а тут уж крутитесь, как хотите. Вероятно это показалось ему в тот момент очень остроумным. Пражане, однако, юмор не оценили.
Сигизмунду, вообще-то, было глубоко пофиг на разборки между пражскими клириками (тем более, что в Прагу его не пускали). Он приехал сюда, чтобы решить проблему Великой Схизмы, посадить своего папу, показать, кто тут главный в христианском мире, стать императором, собрать войско, разбить турок и править долго и счастливо. А тут какой-то Гусь...
Но епископы подступили к нему буквально с ножами... ну ок, с посохами (всё равно стрёмно). И талдычат, не переставая: сожги, сожги еретика! Какой ты в пражский пень король, если терпишь такое глумление над Истинной Верой? Может ты сам тайный еретик и содомит? И ты ещё, Твоё Величество, хочешь от нас согласия в вопросах веры? И вообще, кто тебе дороже, мы тут – или они там?
Сигизмунд подумал и решил, что ему дороже епископы. Но из Праги уже пришла верноподданническая петиция от дворян и добрых людей города, в которой короля предупреждали, что если их любимого Гуся утром зажарят, то на ужин Его Долбанное Величество отведает горькой чешской стали.
Король понял, в какую бодягу его втянули клирики, но было уже поздно: делегаты съезда уже приняли все основные положения мирного договора и теперь дорабатывали текст соглашения нежными постукиваниями кувалдой, и новость о том, что МС дискотеки у них за спиной ведёт шашни с еретиками, могла разрушить с таким трудом достигнутое согласие. Сигизмунд начал засылать в темницу к Гусу тех епископов, что увлекались не столько религией, сколько здравым смыслом, чтобы те повлияли. Те и попытались.
– Подпиши эту дурацкую бумагу, – на разные голоса твердили они узнику. – Не глупи! Своим ненужным геройствованием ты лишь мешаешь крупной игре, в которой на кону стоит судьба всей Европы. Не мешай большим людям решать большие дела. Возвращайся в свою Прагу и не отсвечивай хотя бы полгода, пока мы тут всё не закончим, а потом хоть пентаграмму на Старом Рынке рисуй (кстати, у вас в Праге как принято пентаграммы чертить, по часовой стрелке, или против? А то я... упс, соррри, отвлёкся)...
Но Гус упорствовал: «Невиновен, а если виновен – то берите мои труды и доказывайте!».
В общем, не срослось у них.
Знаменитая картина XIX века. Найдите на ней главных действующих лиц :)
Дальнейшее известно даже тем, кто учился по советской школьной программе. Гуса сжигают. Пражане несколько лет ограничивались рисованием граффити на стенах архиепископской администрации, а потом психанули, ворвались в ратушу, где комиссия «из центра» уже составляла список «неправильных» церквей для закрытия, и повыбрасывали всех «немцев» (то есть сторонников папы и Сигизмунда) из окон на брусчатку. Короля Венцеслава от таких известий хватил удар, и он скоропостижно скончался. Сигизмунд радостно протянул руки к богемской короне, но внезапно оказалось, что чехи видеть его совершенно не стремятся. Более того, они открыто провозглашают 4 статьи, названными за глаза гуситскими, в которых объявляют: 1) свободу проповеди на любом языке, 2) причастие под двумя видами, вином из чаши и облаткой, 3) секуляризацию церковной собственности, 4) светский суд над клириками. Папа в ответ объявляет крестовый поход против еретиков, который разбивают в пух и прах обычные крестьяне, вооружённые цепами и косами. За 14 лет таких крестовых походов совершается ещё 4, каждый следующий позорней предыдущего. Гуситы начинают делать походы за пределы Чехии, неся освобождение путём двух причастий и разорение неверным, и всё идёт к тому, что гуситской станет вся Европа.
Первая дефенестрация. Через 200 лет повторили
В конце концов гуситы перегрызлись между собой; в 1434 году «чашники» (умеренные) разбили «таборитов» (радикалов), и Сигизмунд, причастившись из чаши и выполнив все прочие условия «пражских статей», становится таки королём Богемии и императором. Впрочем, после такого позора ни о каком авторитете и уж тем более совместном походе против турок речь даже не шла. Сигизмунд пробыл императором оставшиеся 3 года своей несуразной жизни, и на нём династия Люксембургов оборвалась.
Структура Империи, из «Нюрнбергского кодекса» 1492 года
А в 1453 году случилось то, что должно было случиться – Константинополь пал. Теперь османов не останавливало ничего.
продолжение следует ЗДЕСЬ