Abstract
О «красных рубашках», эспаньолках и тленности светской власти пап.
Предыдущие главы
О НАСТУПЛЕНИИ НОВЫХ ВРЕМЁН
ДОЛГИЙ ВЕК
ВЛАДЫКА ПО СОВМЕСТИТЕЛЬСТВУ
THE ENGLISH WAY
КОРОЛЬ ТРОЛЛЕЙ
БУМАЖНЫЙ ДРАКОН, МУДРЫЕ ДЕТИ
PROTEGE ET LIBERATE
БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ ДЛЯ МАЛЕНЬКОЙ КОМПАНИИ
КАК ЗАХВАТИТЬ МИР, НЕ ПРИВЛЕКАЯ ВНИМАНИЯ ДИПЛОМАТОВ
ЛЕКАРСТВО ДЛЯ НАЦИИ
Италия? Что это такое?
(с)Лодовико Моро, герцог Миланский
Италия, по сути, не была единой со времён взятия Рима Аларихом (410 г. н. э.), а формально — со времён Юстиниана. Потом было многое: византийцы, арабы, лангобарды, франки, норманны, немцы, испанцы, французы, австрийцы, — и надо всем этим бардаком гордым орлом реял епископ Рима, в простонародии Папа Римский, внося свою долю в и без того хаотичную политическую жизнь Апеннин. С XIII века (после знаменитой Сицилийской вечерни) юг Италии — сначала Сицилия, а потом и Неаполитанское королевство — прочно попадает в сферу влияния испанской Арагонской династии со всеми её прелестями вроде инквизиции и, как принято сейчас говорить, традиционными ценностями. Приход к власти сначала Бурбонов, а потом временно Иоахима Мюрата (того самого) ничего, по сути, не изменил. В XIX век Италия вступила безнадёжно расколотой сразу по нескольким измерениям: географически, ментально, геополитически (австрийский и проавстрийский Север, папский Центр, происпанский Юг), экономически...
Выражаясь метафорически, Италию спасла культура. Нет, много можно говорить об экономических интересах (Пьемонт, родина Фиата, жаждал большого внутреннего рынка) и геополитике (Франция нуждались в противовесе Австро-Венгрии, а Британия пыталась найти противовес Франции), которые вели к объединению, но эти факторы никогда не сделали бы Италию такой, какой её сделала общая история, язык, театр — в общем, именно то, что называют культурой. И главное — память о Древнем Риме… точнее, миф о нём. Трудно спорить с существованием Италии, когда по всему миру гремит слава итальянской оперы и в Париже на улицах распевают "La donna mobile„, в багаж образованного человека входят стихи Петрарки и Данте, а республикански настроенные вольнодумцы называют детей Гракхами и Юниями.
После многих столетий сонного существования Италия была грубо разбужена Наполеоном. Итальянцы надеялись, что республиканская Франция прогонит ненавистных австрийцев и поможет объединить страну. Наполеон сделал первое, но решил обойтись без второго. Наследнику новой династии с золотыми пчёлами на гербе нужен был собственный удел — и таким стал объединённый под именем Римского королевства север. Королевство обеих Сицилий (юг) было отдано Иоахиму Мюрату. Поражение французов и глупая смерть бравого короля-кавалериста, впрочем, не смогли загнать итальянцев обратно в летаргию: 45 лет от возвращения к статусу кво под эгидой Священного союза до провозглашения Итальянского королевства были наполнены восстаниями, заговорами, революциями и переворотами в атмосфере, знакомой читателям старой закалки по книге / фильму «Овод». Сам этот период вошёл в историю под названием Рисорджименто — воссоединение.
Главными действующими лицами в этой эпопее стали террористы (карбонарии), националисты, бандиты, контрабандисты и масоны — и это всё не шутка, более того, часто это были одни и те же люди. Имена двух самых значительных из них стоит запомнить — это Джузеппе Мадзини и Джузеппе Гарибальди. Первый после провала нескольких попыток военного переворота в разных северо-итальянских княжествах перешёл к политико-публицистической деятельности и вскоре стал признанным лидером «Италии в эмиграции».
Джузеппе Мадзини. Революционер
Второй был типичным «вечным революционером» и время, свободное от революций в Италии, посвящал революциям в Южной Америке (одна эта история достойна отдельного рассказа, но не будем отклоняться).
Следует понимать, что Австрия (а позже и Австро-Венгрия) воспринимала Северную Италию как свою песочницу. За время их господства итальянцы услышали от северного соседа очень много столь «дорогих» нам тезисов: о политической незрелости Италии, об отсутствии ответственной политической элиты, о несуществующем итальянском народе, о неспособности мыслить на государственном уровне, о многовековых связях с немецкой нацией (напомню, в Австрии титульной нацией были немцы). В общем, типичная страна 404. Правда, Барбароссу любить не предлагали, и на том спасибо. Просто в каждом маленьком и большом княжестве стояли австрийские войска, часто с правом суда в обход местных правителей. Исключение составлял Пьемонт, потому что входил в сферу интересов Франции. Именно она поначалу и стала главным двигателем воссоединения, вступив на стороне Сардинского королевства (это другое название Пьемонта) в войну против Австрии и выиграв главные битвы (именно за это, кстати, герой прошлой статьи Патрис де Мак-Магон и стал герцогом). Правда, не за бесплатно: к Франции отошла Ницца. Венеция осталась у Австрии, за что Гарибальди очень обиделся на всех и в очередной раз ушёл в подполье.
Оттуда «краснорубашечник» Гарибальди был вытащен предложением организовать революцию на Сицилии, полученным от местного либерала и бунтаря Франческо Криспи (мы ещё о нём услышим). Король Пьемонта (а теперь уже и всей Северной Италии) Виктор Эммануил и, главное, первый министр Кавур не хотели дёргать тигра за усы и терять столь дорого приобретённые земли. Наполеон III тоже решил, что большая Италия ему ни разу не упала (чтобы делать пакости Австрии, хватало и Пьемонта). И тут начала «гадить англичанка» (кстати, именно в Англии прочно осел Мадзини). Причина была простой: раз это мешает Франции, значит это нужно Британии.
Виктор Эммануил II, король Пьемонта и Сардинии (1849–1861), Италии (1861–1878)
В мае 1860-го не без денежной помощи заинтересованных лиц вооружённые люди итальянской наружности, связанные с террористическими организациями, захватывают в порту Генуи два парохода и плывут в сторону Сицилии. Так начинается знаменитая Экспедиция тысячи. У берегов острова пароходы встречает патрульный корабль Бурбонов, но случайно проплывавший мимо британский бриг намекает, что лучше не нарываться на конфликт. Войска Неаполитанского королевства деморализованы и безынициативны. Не буду вдаваться в подробности: уже через несколько месяцев, после череды позорных проигрышей, Бурбоны бегут из страны. Южная Италия становится диктатурой, но ненадолго. Вскоре подавляющим большинством голосов на плебисците она, как и большинство княжеств Средней Италии решает присоединиться к Пьемонту. Во Флоренции провозглашается создание Королевства Италия.
Почему во Флоренции, спросите вы? Потому что в Риме по-прежнему сидит Папа и на выход не собирается. Своих дивизий у него на тот момент уже не было, зато нашёлся покровитель. И ним оказался — па-бам! — император Франции Наполеон III! Ну, тот самый, который всего пару лет назад помог Пьемонту победить Австрию. Правитель самой «мирной» империи решил, что его подопечные зарвались, а дружба с Папой для него важнее каких-то там итальянских интересов. И отправил в Рим свои войска.
Наполеон ІІІ, президент (1848–1852) и император (1852–1870) Франции (если вам его портреты ещё не надоели в позапрошлой главе)
Итальянцы, знаете ли, обиделись. Поскольку террористический опыт у них был богатый, а австрийцев подрывать надоело, то решили сменить цель — на Наполеона было совершено три покушения за 10 лет, из одного он выбрался живым поистине чудом (правда, досталось за это почему-то французам —).
Гарибальди обиделся по-своему. Когда король сказал, что не, с Наполеоном он бодаться не потянет и остальным не советует, неистовый Джузеппе ответил в стиле «А кто ты вообще такой?». Потом собрал добровольцев (не впервой же) и попёр рогом на Папскую область. В первый раз королевские войска его арестовали. Во второй — почему-то перешли на его сторону и вместе двинули на Рим. Там их ждал генерал Удино (внук того самого маршала, который вытащил Наполеона I из-под Березины), и оказалось, что против регулярных французских войск добровольцы почему-то не сильны. Раненного героя всех возможных восстаний и войн отправили на остров, а Наполеону послали телеграмму с извинениями. Папе ничего не сказали, потому что его мнение уж точно никого не интересовало.
Надо отметить, что в те времена хранители Святейшего Престола католической церкви вели себя воистину похабно. Папы никак не желали смириться с «усыханием» своей светской власти и бредили временами Иннокентия III, когда все монархи считались вассалами церкви. А поскольку мелкими князьками править было удобнее, чем главой единого государства, то и поддержка австрийской оккупации стала естественным выбором. Священникам вменялось в обязанность нарушать тайну исповеди в случае угрозы власти — иными словами доносить (ничего из соседской истории не напоминает?). Список «запретных» книг и изданий пополнялся из года в год. Ну и стандартная программа: проповеди, эдикты, отлучения. Образование Королевства Италия папы не признали, католикам на выборах голосовать запретили, а выдвигавшихся кандидатов вообще грозили отлучать от церкви. Результат, как вы понимаете, был обратный: выросло целое поколение нигилистов, с радостью плясавших на могилах и плюющих в дароносицы (в той среде, кстати, «варилось» немало российских революционеров), да и среди умеренных либералов (и тем более националистов) быть верующим стало не комильфо.
Как бы то ни было, задача воссоединения земель итальянских решилась в стиле Ходжи Насреддина. Сначала Пруссия разгромила Австрию, а Италия под шумок забрала Венецию (проиграв почти все битвы). Потом немцы добрались и до Франции (см. предыдущие статьи), так что генералу Удино стало не до Рима, и он уехал защищать родной виноградник. Кстати, Гарибальди — тоже. В смысле, тоже решил уберечь республиканский французский виноградник от посягательств поклонников пива. Правда, французы его приняли не слишком горячо, и тот в обидах вернулся назад.
Ну, а поскольку новой республиканской Франции было явно не до Папы, мечта сбылась, и вскоре Папская область стала частью Италии, а Рим — её столицей. Рисорджименто закончилось. Правда, не для всех. Но это отдельная история.
Продолжение здесь