Abstract
О доброй маме, которая всё знает; об артефакте «+10 к Священной Победе» и о привлекательной святой-покровительнице жертв харассмента
Ах, какая женщина, какая женщина...
Мне б такую...
(с) Фристайл
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЕРМАНИЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. TERRA GERMANICA
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИМПЕРИЯ СУДНОГО ДНЯ (1)
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ИМПЕРИЯ СУДНОГО ДНЯ (2)
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. САМЫЕ ТЁМНЫЕ ВЕКА
С одной стороны, 24-летний Отто фон Штрилиц Заксен из рода Людольфингов (более известный нам под латинизированным именем Оттон) имел преимущество: он получил на руки готовую систему, – и всё, что от него требовалось на первом этапе – это подтвердить почуявшим вкус светской власти церковникам неизменность правил, установленных покойным батюшкой. Согласие мира и клира облегчалось тем, что сводный брат Отто, Бруно, с детства пошёл по книгам и аскетизму, и охотно стал королевским канцлером.
С другой стороны, были нюансы.
Во-первых, была мама, Матильда Вестфальская. Нет, ничего плохого, прекрасная женщина, верная жена, любящая мать и... самоотверженная благотворительница. Настолько самоотверженная, что после смерти мужа всё время порывалась раздать бедным нажитое Генрихом добро. Учитывая то, что Матильда не просто имела на сына огромное влияние, но и была представительницей одного из знатнейших родов Саксонии (то есть за ней всегда маячила её злобная родня), восточнофранкскому королевству вполне реально светила перспектива получить своего Людовика Благочестивого, только в платье. Вялотекущая борьба поколений и разных взглядов на долг государя продолжалась более десяти лет, пока маму со скандалом не отправили в монастырь, где та и стала святой.
Генрих Птицелов (король в 919–36) и его жена Матильда Рингельхаймская (892–962). То ли она ему яблоко протягивает, то ли ананас... то ли вообще показывает, кто в доме хозяин
Во-вторых, Отто получил отцовский венец, но не авторитет. Его верные вассалы, торжественно преклонившие колено во время миропомазанья, после окончания процедуры поднялись и дружно заявили, что в своих землях они с делами разберутся сами и присутствие короля там совершенно излишне. На возмущённый крик Оттона: «Да вы забыли, что мой отец венгров разбил!», – они закономерно ответили, мол, ты сам венгров разбей – вот тогда и права качай.
И, на закуску, был другой сводный брат (не Бруно) Генрих, которому в определённый момент стукнуло в голову, что у него прав на венец больше – ведь он родился уже от короля, а Отто – всего лишь от герцога (в чём мы однозначно видим тлетворное византийское влияние – это там «порфирородные», рождённые в Порфировой зале императрицей, ценились выше, чем их старшие братья и сёстры). Междоусобные войны, перемежаемые набегами славян, данов (напоминаю, это всё ещё эпоха викингов) и венгров, продолжались почти 10 лет, пока поголовье герцогов в королевстве не уменьшилось втрое (Франконию Отто попросту забрал себе, а в Лотарингию и Баварию посадил родичей), а мятежный Генрих не признал, что по эту сторону Дуная византийские правила не действуют.
И вот в 946 году случилось событие, которое определило европейскую историю на 300 лет. Точнее, два события.
Во-первых, после 15 лет брака, принеся своему мужу двух здоровых детей, почила в бозе Эдит, дочь короля Англии Эдуарда и верная супруга Отто – и 34-летний полный жизненных сил король стал самым видным вдовцом Европы. Однако, что-то не складывалось в марьяжах, и ещё несколько лет силы эти Отто активно тратил на служанок и прочих лиц, чьи имена обычно в монастырских хрониках не упоминаются.
В том же году была заключена помолвка между 16-летней Адельгейдой, дочерью короля Бургундии, и Лотарем, молодым королём Италии (то есть Ломбардии). Брак, однако, был недолгим. Уже в 950-м году 25-летний Лотарь был отравлен фактическим правителем королевства, графом Беренгаром Иврейским (да, Иврейским – есть такой город, Иврея), который тут же надел Железную Корону на свою голову, а чтобы хоть как-то прикрыть неприглядный факт самозахвата недвижимого имущества, решил выдать молодую вдову за своего сына. Но Адальгейда оказалась женщиной с характером и отказалась делить ложе с наследником убийцы своего отца. Беренгар поступил подобно товарищу Саахову и отправил строптивицу под замок. Итог получился аналогичный: вдовица сбежала при помощи исповедника (вот где сюжет для романа!) и отправилась просить помощи... ну да, конечно же, к королю восточнофранкского королевства Отто.
Св. Адельгейда (Аделаида) (931–99), покровительница преследуемых и домогаемых женщин, ренессансная версия. У меня есть подозрение, что представ перед королём Отто после бегства из-под стражи, она выглядела более... ммм... провоцирующей
Как свидетельствуют хронисты, Адельгейда была «женщиной многих замечательных достоинств», и Отто не просто вернул ей земли покойного мужа, но и женился на ней сам. А поскольку это потребовало перехода через Альпы с войском, то, чтобы не бегать дважды, взошёл на трон королевства лангобардов. Если до этого он и не думал повторить жизненный успех Карла Великого (что маловероятно), то теперь аналогия напрашивалась уж чересчур очевидно. Оставалось малое – разбить венгров.
И вы знаете, венгры пошли ему навстречу. И в прямом, и в переносном смысле.
Теперь это был не просто набег: восстановившие силы за 20 лет после поражения от Генриха Птицелова воинственные всадники Великой Степи собрали огромное войско, чтобы раз и навсегда показать франкам, кто тут в доме папа. По другую сторону фронтира вечно бунтующие герцоги внезапно осознали, что скоро им придётся делить не королевский венец, а рабский паёк, и таки собрались под знамёнами своего короля. Впрочем, даже при этом единодушии 80% франкского войска составляли контингенты епископов – с ними же во главе. У Отто, однако, было два козыря: небольшой элитный отряд всадников в лучшей броне, которую могла потянуть отсталая европейская металлургия, и артефакт – копьё Лонгина с вмонтированным в него гвоздём из оригинального Распятия Христова. Традиция настаивала, что в руках истинного праведника оно давало непобедимость: ибо ничто не может противостоять силе бренда в сочетании с позитивной кармой. А поскольку благочестивость из Отто прямо таки изливалась (если верить его брату, архиепископу Бруно), то у венгров просто не было шансов.
«Венское копьё». Одно из полудюжины претендентов на звание «настоящего копья Лонгина»
Момент истины настал в августе 955-го.
Они встретились в северной Баварии, на реке Лех, неподалёку от осаждённого Аугсбурга, и дальше всё было как в дешёвом голливудском боевике. Несметные полчища гуннов... пардон, венгров (впрочем, к тому моменту они уже и сами себя стали называть гуннами – для форсу бандитского)... В общем, несметные полчища смешивают нестройные ряды франков и обращают их в бегство. Героически гибнет один из мятежных герцогов, искупая тем самым все свои прегрешения перед Господом и королём. Тучи закрывают солнце и отчаяние опускается на воинство Христово.
Но тут король преклоняет колени и возносит молитву, напоминая, что лишь его страна может спасти христианский мир от поругания. Луч солнца пробивается сквозь чёрные тучи, озаряя копьё Лонгина, и все тут же понимают, что это ЗНАК. Король садится на коня и направляет удар своей бронированной спецгруппы прямо в сердце чёрного воинства.
Удар был первый немцев страшен... ещё страшнее был второй. Гибнет Главный Венгерский Злодей, и прочие басурмане в ужасе бегут с поля боя, а Оттон Великий, озаряемый лучами заходящего солнца, без устали преследует их и без жалости уничтожает.
В общем, средневековые хронисты знали толк в драматургии.
(Циничные военные аналитики отмечают, что венгры попались на стандартную уловку, которая сгубила не одну победившую армию в истории человечества: после первых успехов они увлеклись грабежом обоза, и тогда небольшой уцелевший отряд противника разнёс их поодиночке... Но кто тех аналитиков слушает...).
Те же хронисты с восторгом сообщают, что Оттон приказал отрубить всем пленным правые руки, а вождей ослепить – и в таком виде отправил домой. После чего опять опустился на колени и принялся молить Господа о прощении грехов. И говорят, ему таки всё простили.
Сухие факты же говорят, что это был последний набег венгров на Европу (впрочем, и на Византию тоже). Уже через 18 лет делегация одного из вождей, Гезе, прибудет в Кведлинбург, чтобы запросить, как король короля (хотя дома его ещё никто королём не считал), прислать в страну миссионеров. Его сын, Вайк, был крещён под именем Стефан и женился на внучатой племяннице Отто, Гизелле Баварской (сестре будущего императора Конрада I). В истории он останется под именем Иштван Святой... Но это уже совсем другая история.
Ввах, баюс-баюс
Теперь, когда все компоненты квеста оказались собраны, Отто нужно было всего лишь приехать в Рим и добазариться с папой насчёт императорской короны. Однако, как и положено порядочному приключенцу, он продолжал шароёбуршить по своим диким тевтонским землям, наслаждаясь супружеской жизнью (кстати, Адальгейда с пулемётной скоростью выдала ему 4 детей за 4 года) и вырезая славян. Да, появилось у него такое нездоровое пристрастие к гуро после битвы на Лехе.
Но в 962 году он всё же понял, что ещё немного – и его могут не понять, и прибыл во главе огромного войска (тысяч в семь) прямо к папе в Рим. У того как раз были проблемы с Беренгаром, да-да, всё тем же несостоявшимся свёкром Адельгейды, поэтому Отто приняли с помпой и знаменитым римским гостеприимством (только без яда). 2 февраля Иоанн XII возложил на его голову императорскую корону, провозгласив восстановление Единой Могучей Римской Империи.
Так и появился тот самый Первый Райх, который вдохновлял любимых нами доктора Иосифа Г. и ефрейтора Адика Алоизовича, тоже Г. Только для современников он был вовсе не первым, а всего лишь восстановленным старым, о чём Отто не уставал напоминать при каждом случает.
Папа, впрочем, оказался какой-то противный и тут же принялся против свежесотворённого императора безудержно интриговать, так что Отто пришлось вернуться в Рим ещё пару раз, а потом и вовсе разжаловать старого местоблюстителя в монахи и посадить в кресло своего человека. Тогда же, чтобы избежать подобных неприятностей в будущем, он рекомендательно настоял, чтобы «народ Рима» (то бишь его олигархи) приняли закон, согласно которому папу не могли назначать без согласия императора. И вы знаете, народ пошёл ему навстречу. «И не из страха, а от большой любви»(с).
Никто ещё не знал, что именно так закладывается фундамент для конфликта, который будет трясти Европу ещё практически половину тысячелетия...
Империя в 962-м, в момент возрождения
Кстати, тогда же учёные римские клирики с удивлением отметили, что благородные воины нового императора говорят не на латыни и даже не на франкском, с которым за пару столетий уже немного свыклись, а на какой-то дикой саксонской шпраха, от которой у приличного человека краснеют уши, а язык сворачивается в трубочку (или наоборот). Вот так, под конец первого тысячелетия от мук Христовых, были зафиксированы первые слабые признаки того, что позже станет разделением империи на две несоединимых части. Но до этого ещё далеко, а пока что...
А пока что наш единогласно избранный император Отто Великий таки да имеет проблему легитимности. Хорошо, его признали герцоги восточнофранкского королевства и короновал папа Римский – но не стоит увлекаться, эти фигуры ничего не значат для главных геополитических игроков тогдашней Европы – Византии и мусульманских государств Средиземноморья. С последними, в лице знаменитого кордовского халифа Абд ар-Рахмана III (того самого, который Абдурахман ибн Хоттаб), Отто начал дружбу по переписке ещё в бытность простым королём (правда, вскоре отношения были безнадёжно испорчены одним не в меру ретивым монахом, который заявился в Кордову и принялся от имени императора грозить адскими муками всем, кто тотчас не снимет трусы нацепит крестик). Но с Византией всё было не так просто: тамошние императоры, уже 500 лет справедливо считающие себя единственными хранителями христианских ценностей, на диких франков традиционно смотрели свысока.
Средневековый Константинополь, фотография с дрона
Случись это во времена какого-нибудь Юстиниана, хрен бы Отто получил, а не признание Константинополя. Но тут ему подсобили сами византийцы, принявшиеся с упорством, достойным куда лучшего применения, устраивать перевороты, отравляя, ослепляя и оскопляя своих предшественников. В ситуации, когда один срок императорских правлений за другим проходил под девизом «пятилетку в четыре года», очередному кесарю было не до внешнеполитического выпендрёжа. Звали его Иоанн Цимисхий, и в наших краях он больше известен по знаменитым тёркам с князем Святославом Игоревичем на берегу Дуная, с которых домой вернулись не все.
Цимисхий сам обладал харизмой позднего Брежнева и легитимностью раннего Роберта Мугабе, поэтому послов от новоявленного императора Священной Римской империи выслушал со всем возможным вниманием, подумал денёк и предложил сделку: мы вам выдаём спортсменку, комсомолку, активистку и просто красавицу, а вы не задаёте лишних вопросов насчёт чистоты её порфирородности. Старый Отто, у которого недавно вымерли все сыновья за исключением тёзки, Отто Оттовича Рыжего (последнего сына Адельгейды), покочевряжился немного и дал добро. В конце концов, в его империи даже бракованных царевен-византиек можно было сбыть с нехилым гешефтом – так чего носом крутить? Всё равно герцоги повально безграмотные – откуда им узнать за подлог?
Так Отто получил свою легитимизация через брак с дочерью тру императора, а племянница Цимисхия с мутной историей рождения отправилась в холодные северные земли крепить их дружбу с нашей. Что характерно, оба гендляра, заключившие этот контракт, воспользоваться им не сумели: Отто Великий умер, пока византийка неспешно двигалась в Рим, а Цимисхия через несколько лет отравил его придворный евнух, на чём вопрос его легитимности отпал за ненадобностью.
продолжение следует ЗДЕСЬ