Abstract
О том, почему добропорядочные граждане не бьют друг другу морды, не говорят о политике и не мухлюют в карты
Despite the constant negative press covfefe
(с) Donald Trump
Англия в нашем представлении – страна, в которой все пьют чай. Однако, ещё несколько столетий назад всё было совершенно иначе, и европейские путешественники непременно указывали на Лондон как город кофеманов.
Чтобы понять, как это случилось, нам придётся вернуться в середину XVII-го века.
Нам, меняющим футболки и туфли каждый день, может показаться странным, что ещё не так давно одежда у человека была только одна, и меняли её, когда она приходила в негодность. Одежда указывала на статус человека. То же самое касалось и еды, и напитков. Если у кого-то была возможность потреблять пищу, недоступную другим, то это в обязательном порядке делалось демонстративно и зачастую недвусмысленно указывало на принадлежность гурмана к той или иной социальной группе.
Все это относится и к старой доброй Англии.
Пуритане, пришедшие во главе с Кромвелем к власти в 1648-м году, как известно, признавали только три занятия для отдыха: молиться, поститься и работать ("Радио Радонеж" тогда ещё не запустили). За 12 лет при власти они настолько утомили англичан, что с возвращением королевской власти народ (особенно высшие слои) ударился в разнузданный разврат, который, как ни странно, в первую очередь коснулся не секса, а еды.
Вернувшиеся из Парижа "цветы эмиграции" привезли с собой моду на новый экзотический напиток – нет, не кофе, а шоколад, который, однако, так и не стал общепопулярным напитком. Он был слишком дорогим и даже подавался в подчёркнуто роскошной посуде: серебряных или фарфоровых (импортированных из Китая) шоколадницах. Это был напиток аристократов. Был, конечно, и старый добрый эль – напиток патриотичного англичанина (верного лоялиста и прихожанина "высокой церкви"), однако томящейся душе лондонского интеллигента требовалось нечто более возвышенное.
И конкурентом шоколада очень скоро стал напиток не менее экзотический – привезенные из Венеции обжаренные зёрна кофе, которые за столетие до того стали модными в Турции. (Пророк запрещал вино, зато ничего не говорил о безалкогольном тонизирующем отваре из эфиопских ягод). Первая кофейня была открыта в 1650-м году в Оксфорде (и существует на том же месте до сих пор), а через два года – и в Лондоне. Называлась она "Голова Турка", и голова была в наличии – в комплекте с остальными частями тела по имени Паска Розе.
Здесь был Паска
На самом деле Паска был уроженцем Рагузы (ныне Далмация) и турком считался только по европейским меркам. Купец Даниэль Эдвардс то ли нанял его, то ли купил в Турции (ах, эти простые старые нравы...). Соответственно, Паска был то ли его слугой, то ли рабом. В Британии он рабом считаться не мог, но мог себя считать таковым сам. Когда открылась первая кофейня, ходили даже слухи, что Паска – просто прикрытие для Эдвардса. Впрочем, потом Паска ведёт дела сам, а имя Эдвардса больше не упоминается – он мог умереть или отпустить Паску на волю. А потом "турок" вообще свалил в Гаагу, оставив Лондону лишь свою голову... в виде вывески и всеобще узнаваемого бренда.
"Голова Турка" сгорела во время Великого Пожара 1666-го, но на её месте возвели не менее пафосный паб
Кофе импортировался в Англию через Голландию (если быть точнее, через нидерландских сефардов, державших торговлю "колониальными товарами" в Северной Европе), и не случайно стал ярко выраженным "протестантским" напитком. Свойство кофе придавать бодрость и чёткость мыслям было отмечено первыми же его популяризаторами из числа кальвинистских бизнесменов – и тут же приобрело атрибуты "богоданности", характерные для Голландии того времени. Логика была простой: кофе дарован людям Господом для того, чтобы те лучше работали. Отказываться от такого дара – гордыня, грех! На предпринимателя, не пьющего кофе, не просто смотрели бы косо – с ним могли разорвать отношения.
От кофе вообще одна только польза!
Английские протестанты времён Реставрации одевались подчёркнуто просто, общались со всеми (кроме католиков) и ходили в кофейни, доступ в которые был открытым. Соответственно, кофейни стали своеобразным демократическим протестом новой королевской власти. До 1675-го года в Англии открылось около 3000 кофеен, большинство из них – в Лондоне и ещё нескольких крупных городах. Тогда же кофе, в качестве английской моды, впервые завоевал Париж.
Практически одновременно, в 1683-м, случилась знаменитая история с украинским шляхтичем Ежи Кульчицким, захваченным у турок мешком пережаренного кофе и первой венской кофейней. Но это отдельный рассказ.
А в Лондоне кофейни внезапно стали первым в английской истории public place – местом, в котором можно было поговорить с кем угодно о чём угодно. Чем угодно предсказуемо стала политика – и кофейни стали площадкой для ожесточённых дискуссий всех со всеми (поверьте, с тех пор по сути в обсуждении политики мало что изменилось), временами доходивших до драк.
Именно в "Турке" некий Джеймс Харрингтон начал проповедовать свои завиральные идеи насчёт сменяемости власти (ротации – слово вошло в обиход именно оттуда), и на диспуты по этому поводу приходили посмотреть бездельники, зеваки и прочие блоггеры всего Лондона. Всё было чин по чину: две стороны, дебаты, урны, голосование... и кофе. Вход стоил один пенни, и эта сумма включала кружку горячего напитка, трубку табака, новостной листок и право голоса. Естественно, власти живо отреагировали на такое популярное времяпровождение: разобрались, доложили, разогнали (о судьбе Харрингтона как-нибудь отдельно в другой раз), – но было поздно. "Однопенсовые университеты" стали расти по Лондону, как грибок... пардон, как грибы после дождя.
Дошло до того, что в 1674-м вышла анонимная "Петиция женщин против кофе", в которой призывалось запретить "...этот иссушающий, обессиливающий настой... [который] делает мужчин бесплодными, словно пустыня, в которой растёт эта злосчастная ягода"
(Кстати, добропорядочные англичанки не боялись слова SEX... потому что оно тогда имело другой смысл :) )
Мужчины не остались в долгу и ответили не менее анонимным памфлетом, краткое содержание которого сводилось к тезису "А фиг вам! Нам и здесь хорошо!"
Король даже было хотел закрыть кофейни, как гнездо смуты, но тут возроптали даже верные роялисты, подсевшие как на кофе, так и на азарт споров.
Некоторое время кофейни даже чеканили свой суррогат монеты – жетоны на кофе. Дело в том, что медных монет в обороте не хватало, и владельцы обменивали шиллинги и фунты на собственные кругляши из бронзы, не без вызова помещая на аверсе вместо королевского лика кружку кофе
Пришедший к власти в 1688-м году Вильгельм III принёс в Англию голландские порядки, включая право человека на биржевую игру, запрет на свободное владение оружием и разделение ветвей власти. Одновременно с этим мода на кофе и политические дебаты стала уже не вызовом правителю, а нормой. При нём и его преемнице королеве Анне и сформировался окончательный образ кофейни как центра общественной жизни Англии.
Не переломе XVII-XVIII веков значительное количество людей, зачастую знатных и влиятельных, начинало свой день именно с похода в ближайшую кофейню. Пока кипятилась вода и заваривался напиток, они просматривали свежее изобретение – новостной листок, обсуждали его содержание с подходившими друзьями, начинали спорить... иногда до самого вечера. Всякому обсуждению дел в Парламенте предшествовали куда более громкие и суровые дискуссии в кофейнях. Именно так журнализм впервые стал влиять на политику – газеты и памфлеты задавали повестку, о которой спорили избиратели (напомню, что избирателями тогда были исключительно состоятельные люди).
Там же затевались многие знаменитые дела. К примеру, основатель компании Ллойдов Джордж изначально был владельцем кофейни на Тауэр-стрит, в которой страховщики встречались с клиентами. От кофеен же ведут свой род аукционы Сотбис и Кристис (решили, значит, хозяева сбыть барахло... а потом втянулись).
Цитируя одного историка литературы: "Кофейни, которых... в Лондоне существовали десятки, разделялись по профессиональным склонностям, партийным пристрастиям. У Уилла традиционно собирались литераторы; у Чайлда, ввиду близости к собору святого Павла, — служители культа; в Сен-Джеймской — виги, а невдалеке от неё, на той же улице, в "Кокосовой пальме", — тори; в греческой — юристы, но также и литераторы...; и, наконец, у Джонатана — биржевые дельцы."
При этом следует пояснить, что виги и тори не были партиями в нашем понимании слова – скорее течениями. Они не получали партийные билеты, не проводили выборы руководства, не платили членские взносы. Зачастую приверженность той или иной стороне объяснялась родственными, дружескими или деловыми связями – безо всякой идеи. Они поддерживали "своих", потому что имели дела со "своими" – и наличие хорошего кофе, как и вкусной еды, цементировало союзы посильнее многих договоров. Потому что никакие деньги не могли вернуть тебе спокойной утренней чашечки в окружении хороших знакомых.
А как же чай? – спросите вы.
А это уже совсем другая история.
Acknowledgments
Редакции таблоида
Данный блог является научно-популярным. В статье могут быть изложены точки зрения, отличные от мнения автора.
В порядке саморекламы
Вашему вниманию предлагается уже три (!!!) книги:
1. Сим объявляется подписка на новую книгу Хавра "Величний Світанок OFTHEMAYBUTNIE". (вполне себе приключенческую! "на злобу дня, месяца, года, века!.." ;-) Спешите добыть -- и не говорите, что не слышали! :)))
https://balovstvo.me/khavr/svitanok
2. Перед вами единственная и уникальная (вру, третья и улучшенная) форма для заказа книги Алекса Хавра "Сказки Нового Времени, или что вам не говорили в школе, да вы и не спрашивали". Спешите, последняя гастроль в этом тысячелетии!
https://balovstvo.me/skazki-novogo-vremeni
3. Передзамовлення книги "А потім прийшов Цезар…" видавництва "Фабула"
https://fabulabook.com/product/a-potim-pryjshov-tsezar/
В порядке саморекламы-2
Канал в Телеграме: https://telegram.me/KhavrHistory
Мои гениальные работы, вдохновляющие цитаты и просто материалы на историческую тему, которые мне кажутся интересными :)
Если у вас внезапно есть желание поддержать исторический Провал канал, чтобы он не сильно проваливался, то вы можете сделать это здесь