Алекс Хавр: БОГОИЗБРАННЫЙ НАРОД

Abstract
О неожиданных последствиях чтения Ветхого Завета, о реке цвета крови и реке с привкусом апельсинов, а также о патриархальной жизни среди голубых трав

Устройство [страны] было необычайно демократичным, ни о каком принуждении граждан не могло быть и речи (он несколько раз с особым ударением это подчеркнул), все были богаты и свободны от забот, и даже самый последний землепашец имел не менее трёх рабов
(с) А. и Б. Стругацкие «Понедельник начинается в субботу»

8 сентября 1834 года 20 человек, включая негров-слуг, на 14 возах покинули военную заставу Грэхэмстаун, колония Ист-Кейп, и отправились на север искать лучшей доли. Через полгода, пройдя 650 километров по залитой дождями саванне (это приблизительно как от Херсона до Чернигова, только без дорог), они достигли благословенной земли Наталь. Ещё через год туда потянулись другие колонисты-буры, не желавшие мириться с британским правлением – так начался Великий Трек. Среди многочисленных потомков голландских колонистов было и два маленьких брата, Дидрик Арнольд и Йоханнес Николаас де Б.

В том же году изящный и подающий надежды юноша, Джон Р., поступил в школу Пэкема, что в пригородах Лондона, чтобы изучать риторику и теологию под руководством известного евангелиста, преподобного Томаса Дейла.

Всё в том же году 27-летний курат Высокой Церкви Англии, преподобный Фрэнсис Уильям Р., сын лондонского кирпичного фабриканта, выпускник кембриджского Тринити-колледжа, открыл службы небольшой церкви, построенной за свой счёт, в епархии Брентвуд, Эссекс.

И, опять-таки, в этом же году Палата Общин Великобритании, не приходя с сознание с момента начала кампании за избирательную реформу и предчувствуя скорый роспуск, приняла наконец-то решение об окончательной отмене во всех колониях Его Величества Вильяма IV позорной и недостойной настоящего христианина практики рабовладения. Теперь во владениях Короны никто не имел права считаться хозяином другого человека, ибо сказано в Евангелии... ну там, много чего сказано.

Что объединяет эти четыре события? Вы удивитесь, но это... алмазы. Но обо всём по порядку.

В 1815 году Венский конгресс постановил, что нидерландская Капская колония, уже занятая британцами, «чтобы не пустить туда французов», переходит под скипетр Георга III. Точнее, его сына, исполняющего роль регента при окончательно спятившем отце. Голландцы были не в том положении, чтобы протестовать – их король спасался по английскую сторону Канала и жил на британские субсидии с момента оккупации его страны французами, так что настало время для ответной любезности (и вообще, радоваться надо, что хоть Батавию не отобрали).

Население самой колонии, естественно, спрашивать никто не собирался, и это была уже вторая стратегическая ошибка Британии со времён введения Нестерпимых Актов в Новой Англии. И когда я говорю о населении Капской колонии, то, конечно же, имею в виду совсем не негров, а понаехавших. Потомки голландцев, немцев и гугенотов, в течение двух столетий сбегавшие от голода, нищеты, закона и санкций за неверную трактовку Блаженного Августина, не имели собственного имени и называли себя патриархально просто – крестьяне. По-нидерландски – буры (в русской литературе закрепилась такая транскрипция, хотя в оригинале boer читается как «баур»). Так вот, смену власти буры восприняли очень болезненно.

Слово «патриархальность» в отношении буров я употребляю не случайно. Основной подпиткой для постоянно вымирающего населения Капской колонии были люди с обострённым чувством религиозности, причём всё больше ветхозаветной, живущие по принципу «Поститься! Молиться! Отстреливать грязных неверующих дикарей». И поначалу суровые колониальные мужики готовы были терпеть британское владычество: в конце концов, те ведь даже поставили воинские контингенты, чтобы охранять дарованные самим Господом Богом бурские пастбища от дикарей, по странной прихоти считающие эти земли своими. Но тут до колонии дошли вести, что в их новой метрополии окончательно сошли с ума и приказали считать негров равными белым христианским праведникам. Такого покушения на права человека гордое бурское сердце стерпеть не могло. Повторить североамериканский финт буры, конечно, не смогли бы – силы всё же были слишком неравны, но нашёлся другой выход – плюнуть британцам в борщ и уйти от этих злых людей на север.

И тут их торкнуло. Сбываются слова Ветхого Завета! Мы и есть избранный народ! Мы окружены язычниками, поклоняющимися идолам! Царь египетский хочет оставить заветы Бога и забыть, кто мы есть! Но мы ответим на это так, как должно избранному народу – уйдём из царства египетского в Землю Благословенную, обещанную нам и только нам!

– Стоять! – крикнул было британский губернатор. – Покидать пределы колонии строго воспрещается! Нарушители будут покараны по всей строгости закона!

– А вы попробуйте! – ответили суровые бурские мужики, нежно поглаживая приклады «Бурой Бесс».

Губернатор подумал и решил сначала проконсультироваться с Центром. А пока корабль с запросом плыл туда-сюда в Лондон, пока министры искали на глобусе Капскую колонию и пытались понять, что её населению может не нравиться в гениальных решениям партии и правительства (которые, кстати, за это время успели смениться), пока сочиняли ответ – 6000 колонистов снялись с насиженных мест и отправились в тёплые края. Если вам эта цифра покажется смешной, то уточню – Капскую колонию покинуло 20% населения, причём 10% – белого населения (рабов-то они с собой тоже забрали).

Великий Трек

Земли, в которые они направили свои треки, принадлежали империи зулу. И не надо ухмыляться: зулусы на тот момент были без преувеличения самой серьёзной силой во всей транссахарской Африке, и забуриваться с ними не рисковал никто, включая Британию. Объединяющая многочисленные и богатые племена кочевых скотоводов, продолжающая жёсткие деспотические традиции великого императора Шаки, способная выставить в поле регулярную армию в несколько десятков тысяч воинов и бесчисленное количество ополченцев, она представляла из себя фактор, с которым рациональные люди не считаться не могли.

Таким запомнило Шаку целое поколение бывших советских людей

Но не таковы были представители нового избранного народа. Придя на земли данников императора, они имели наглость попросить его не просто выделить им землю для поселений, а дать её навечно и сделать это в письменном виде. Император согласился... а потом вырезал один за другим несколько бурских поселений. По факту неизвестно, кто кого собирался кинуть (скорее всего обе стороны), но дальше пошла стандартная колониальная заруба: зулусы убивали буров, буры убивали зулусов, причём ни о какой «благородной войне» речь не шла – женщины и дети составляли большинство жертв, в отличие от скота, который просто угоняли.

В «белой» историографии принято считать, что поворотным пунктом стал разгром зулусской армии на Кровавой Реке в 1838 году, когда полтысячи буров при трёх орудиях буквально истребили 3000 чёрных воинов при попытке штурма теми лаагера – передвижной крепости из возов. Суровая же правда состоит в том, что зулусы могли позволить себе ещё десяток таких поражений... но социальные факторы, как всегда, оказались сильнее чисто военных. Сводный брат императора использовал побоище на Кровавой Реке как повод для обвинения правителя в том, что он разгневал духов и, следовательно, недостоин быть главным. В краткой и кровавой гражданской войне старый император был свергнут, а новый заключил с бурами вполне устраивающий тех мирный договор.

Андрис Преториус (1798–1853), редкая птица в колониальных краях – образованный бур. Один из инициаторов Великого Трека. После убийства во время переговоров зулусами бурского генерала Пита Ретифа возглавил бурское ополчение, радикально изменил их военную подготовку (тем самым заложив основы возникновения знаменитых «коммандос») и привёл их к победе на Кровавой Реке. Позже именно он удачно использовал междоусобную войну между зулусами, чтобы достичь союза с их империей. Он же возглавил второй исход буров, уже из Наталя, и добился независимости Трансвааля. Стоит ли удивляться, что те назвали в его честь столицу – Преторию

Впрочем, бурское счастье длилось недолго. Уже через несколько лет в порт Наталь прибыл батальон шотландских горцев с напоминанием о том, что бурам никто из дому уходить не разрешал. После недолгих препираний при помощи огнестрельного оружия большинство буров опять свалило подальше от британцев – но теперь вглубь континента, подальше от корабельной артиллерии и надоедливых курьеров из Лондона. Узнав об этом, премьер-министр Пилль, как раз ведущий активную борьбу за чисто либеральные ценности внутри Британии, покачал головой и приказал оставить упрямых фанатиков в покое. Присоединение Наталя в качестве колонии и так поставило под угрозу отношения Её Величества с европейскими Великими Державами (и так злыми после опиумных войн) и империей зулу, а гоняться за бурами по голубому морю южноафриканской саванны означало провоцировать соседей на конфликт. Пока что Британия позволить себе такой роскоши не могла. Пока что.

Великий Трек, первая волна

Так что буры спокойно убрались за Драконовы горы, в верховья самой мощной южноафриканской реки – Оранжевой (названной так то ли за знаменитые апельсиновые сады, то ли из-за дачи принца Оранского – мнения экспертов расходятся), и её притока, реки Вааль. Там они немедленно перегрызлись и принялись воевать друг с другом, а окончательно разругавшись образовали два государства: Республику Оранжевой реки и Трансвааль. Поначалу они даже считались частью Капской колонии с весьма особым статусом – Суверенитетом Оранжевой реки, но в 1852–4 в Лондоне таки пришли к выводу, что головняка от этих буров больше, чем выгоды, и признали их полную независимость, дав им волю владеть рабами, сколько душе угодно – благо у их непосредственных соседей-зулусов институт рабства никаких возражений не вызывал.

Бурская ферма, гравюра середины XIX века