Алексей Синица, Алекс Хавр
Abstract
О белом танце зелёных с оранжевыми, о предателях короны и героях нации, а также о способах раздела единой и неделимой
- Расскажи мне, Шон О'Фаррел,
А куда ты так спешишь?
- Обещаю — всё узнаешь,
Если только помолчишь!
Есть приказ от капитана —
Ночью двинуться вперёд!
Вместе мы мечи поднимем
В час, когда луна взойдёт!
Над долиной раздавался
Лязг разгневанных мечей…
Этой ночью убивали
Протестантов-стукачей.
Распростись скорей со страхом,
Растопи сомненья лёд!
Отомстим мы сассанахам
В час, когда луна взойдет!
(с) Белфаст «В час, когда луна взойдёт»
10 апреля исполняется ровно 20 лет с момента подписания знаменитых Договорённостей Страстной Пятницы (Good Friday Agreement), положивших конец вооружённому противостоянию в Северной Ирландии. И это хороший (или печальный, как судить) повод вспомнить, что же происходило в Ирландии последние 100 лет.
Завоевание Ирландии английской короной началось при Эдварде I (1272–1307) и фактически закончилось при Кромвеле в 1649-52 годах. На Зелёный Остров, населённый несколькими миллионами католиков-эриннах (самоназвание ирландцев), массово переселялись протестанты-англичане (зачастую ветераны «армии нового образца»), образовавшие немногочисленную прослойку, которая единственная обладала гражданскими правами.
Формально Ирландия обладала собственным правительством и даже парламентом ("вшивым", по выражению декана Дублинского собора Джонатана Свифта, который приложил немало тщетных усилий для пробуждения в ирландцах гражданских чувств), но фактически находилась в статусе колонии – с прямыми законодательными ограничениями на производство и грабительскими "антипротекционистскими" пошлинами, работавшими на пользу английских экспортёров. В конце концов, весь фарс с парламентом решили прекратить – в 1800 году приняли Унию Ирландии и Великобритании, а ирландские парламентарии (само собой разумеется, протестанты избираемые протестантами) перебрались в Вестминстер. Экономическая политика стала вотчиной британских властей уже непосредственно.
Великий Голод 1845-49 годов, в немалой степени спровоцированный фритрейдерской (либертарианской) политикой нового лондонского правительства и приведший к смерти полумиллиона и эмиграции (в основном в США) полутора миллионов человек, перевёл вопрос ирландского самоопределения из разряда абстрактной борьбы за свободу в категорию насущной необходимости. Как часто бывает, в этом движении сразу же сформировалось два течения: одно стояло за вооружённое восстание, а другое – за политическую борьбу в рамках британского правового поля. К началу Первой Мировой (за это время население Ирландии сократилось почти вдвое) они уже оформились в рамках партии под названием Шинн Фейн (Sinn Féin, "мы сами").
Надо отдельно отметить, что и внутри самого острова Ирландия велась открытая дискриминационная политика в отношении католического большинства, не ограничивавшаяся политическими вопросами. В экономической сфере ирландцев давили вполне осознанно, как со стороны государства, так и со стороны частного бизнеса. Легендарный "Титаник", как все помнят, был построен в Белфасте, на верфи "Харланд и Волф". В фильме Кэмерона "Титаник" один из пассажиров третьего класса особо напирает на то, что это – хороший корабль, поскольку ирландский корабль. Увы, настоящий ирландец вряд ли бы стал гордиться "Титаником", ибо католикам-ирландцам на верфи'Харланд и Волф" вход был заказан. А протестанту из Ирландии и в голову бы не пришло годиться различиями между британской верфью "Харланд и Волф" в Белфасте и какой-либо иной британской верфью, например на реке Клайд в Шотландии.
Протестанты севера («плантаторы", происходившие с острова Великобритания в целом и из Шотландии в частности), чей ареал расселения тяготел к графству Ольстер, в первую очередь к Белфасту, также времени не теряли и всяческим образом тормозили процесс предоставления Ирландии сколь-нибудь значимой формы самоуправления. В Лондон неслись верноподданнейшие петиции лучших представителей общественности – из Дублина – о скорейшем предоставлении самоуправления, и из Белфаста – о неприемлемости любой формы самоуправления Ирландии. Ситуация накалялась, публика обоих видов убеждений формировала горизонтально-связанные ячейки будущих отрядов самообороны. Гражданские массово скупали оружие. Сторонники самоуправления были более многочисленны, но куда более бедны: Дублин начала ХХ века имел незавидный статус самой большой трущобы Европы. Менее многочисленные борцы за прямое управление из Лондона были куда богаче, поэтому их арсеналы пополнялись быстрее, качественнее и куда более современным оружием.
Мировая война дала движению за независимость шанс. Британия относилась к ирландским республиканцам однозначно – как к предателям и немецким шпионам, и нельзя сказать, что на то не было оснований. Да, ирландские подпольщики не брезговали германскими деньгами (другой вопрос, что немцы от этого фактически ничего не получили) и желали метрополии побольше поражений на фронтах, чтобы меньше оставалось сил на контроль над Зелёным Островом.
В конце апреля 1916-го произошло знаменитое Пасхальное восстание, когда несколько сот радикальных сторонников ирландской независимости почти на неделю захватили административные здания в Дублине. Над почтамтом гордо реяло зелёно-бело-оранжевое полотнище, как символ инклюзивности предлагаемой страны (у древка зеленый цвет – цвет ирландцев. По внешнему полю – оранжевый – как напоминание оранжистам, приверженцам британской монархии и протестантизма, что и им есть место в независимой Ирландии. Белое поле посредине – символ мира между двумя сообществами. Флаг сочинили в 1848-м, во время восстания "Молодой Ирландии"). Силы были неравны, и вскоре восставших разбили, а их главарей повесили, но проблему это не решило. Уже в 1918-м ирландцы начали саботировать военный призыв, а вскоре началась откровенная партизанская война.
Даже победа в Первой Мировой не дала Британии подавить разгоравшееся восстание: слишком большие были потери, слишком много сил уходило на поддержание "нового порядка" в мире Версальской системы, слишком устали от постоянной борьбы сами британцы. В 1922-м, после 4-х лет кровопролитной войны, революционный ирландский парламент таки получил право сформировать собственное правительство. Британии (представленной среди прочего и министром колоний Уинстоном Черчиллем) оставалось лишь бороться за престиж – не дать Ирландии полной независимости, а оставить её в рамках доминиона, как Канаду или Австралию.
Именно вопрос о статусе Ирландии – как Свободного Государства (Freestate) или Республики – и стал причиной раскола уже среди католического большинства, последствия которого мы наблюдаем до сих пор.
Герой войны за независимость против англичан, Майкл Коллинз, был делегирован ирландским парламентом (Дойл Ерен) в Лондон, вести переговоры о мире. Выбор был непростым во всех отношениях – Коллинз был одним из младших командиров восстания 1916 года, но вторым по старшинству из выживших. Остальных британская власть повесила (что безусловно "добавило" ей популярности в Ирландии) как изменников; самым старшим из избежавших петли стал любопытнейший персонаж по имени Эймон (Имон) де Валера. (Мы еще вернемся к этому джентльмену, но пока ключевым пунктом в его биографии является факт его рождения в городе Нью-Йорк. Урожденный американцем, ирландец по матери и баск по отцу имел американское гражданство от момента рождения – а значит не мог изменять британской короне, ибо не был её подданным. Тюремный срок за участие в восстании он конечно получил – но от петли был избавлен.)
Майкл Коллинз смотрит на тебя, как на британца
Вообще, о Коллинзе много написано, и даже снят фильм с названием (кто бы мог подумать) "Майкл Коллинз" с Лиамом Нисоном в главной роли.
Выбравшись из тюрьмы, Коллинз произнес практически ленинское "мы пойдем другим путем" и взялся за ум. Были проанализированы прошлые ошибки – и стало понятно: практическая часть восстания 1916 года была организована исходя из малопонятных задач и структурирована таким образом, что при наличии даже минимального сопротивления властей не проиграть не могла. Ибо захват огромного здания почтамта в центре города, с видом на реку и широкие проспекты: т.е. простреливаемым как флотской (с любого катера или канонерки) так и армейской артиллерией; без минимальных попыток овладеть почти неохраняемым (один констебль) зданием Дублинского Замка (административный центр британского владычества в Ирландии) и другими ключевыми узлами управления, без попыток перерезать коммуникации противника – должен был закончиться тем, чем закончился. Англичане подвезли подкрепления, оцепили квартал главпочтамта и начали методично расстреливать его с прямой наводки полевой артиллерией (обошлись без флотской). Восставшие отстреливались из винтовок, пока у них не закончились патроны (sic!).
Рождение нации республики
Было решено не повторять ошибок предшественников – тем более что восстание 1916 года планировали поэты, философы и прочие лирические типы – в массе своей оказавшиеся на виселице. Правда, они успели сделать один юридически весьма важный шаг – провозгласили Республику Ирландия. С одной стороны, флёр романтики был утрачен, с другой – у нового поколения восставших улетучились все сантименты к британской администрации и её представителям; возобладал прагматизм революционной целесообразности. (Мы ещё не раз услышим это слово, "прагматизм", в этой же статье).
Под руководством Коллинза подполье развернуло классический личный террор против представителей оккупационной администрации, но в массовых масштабах. С помощью симпатизирующих сотрудников местной полиции составлялись списки с именами и адресами, и любого сколь-нибудь заметного британского чиновника могла ждать пуля. Британцы ответили обострением репрессий, военными патрулями на улицах. Была прислана крупная команда представителей спецслужб из Белфаста – для усиления и обмена опытом борьбы с республиканскими повстанцами. Вовремя предупрежденное, подполье устроило гостям с севера настоящую резню.
Вытащенный подпольем из тюрьмы, де Валера был нелегально переправлен в США, где он устроил грандиозный тур, с лекциями и речами, призывающими к поддержке восставшего против колониального владычества ирландского народа. Сочувствующие нашлись: пошли пожертвования, началось политическое давление с требованиями признать независимость Ирландии (тем более, "14 пунктов" Вудро Вильсона подходили как нельзя более, к данной ситуации). Не забываем: окончание Первой Мировой Войны продемонстрировало, что Британская Империя в долгах как в шелках (в первую очередь перед США), а молодое и бодрое поколение будущих управленцев, которых можно было бы направить на решение проблемы – убито на фронтах Фландрии и на Марне.
В конце концов, после рек крови и серьезного политического маневрирования, британское правительство согласилось на переговоры с восставшими – видимо воевать всерьёз надоело. Сам факт согласия на переговоры с руководством повстанческой армии Ирландии был воспринят британской общественностью примерно как новость о трансатлантическом перелете стаи крокодилов: "но сэр, крокодилы же не летают"… Дело в том, что несмотря на весь свой прагматизм, британцам нужен был некий повод, на уровне здравого смысла, позволявший считать нормой оккупацию и безжалостную эксплуатацию соседнего острова. Сам факт того, что ирландцы в состоянии на самоорганизацию, достаточную для того, чтобы создать боевые части и партизанские отряды, от столкновений с которыми британской армии стало больно, был ранее немыслим: "но сэр, ирландцы вообще не способны на самоорганизацию, ими нужно править извне, иначе у них все развалится…".
Переговоры проходили в Лондоне; в аэропорту Кройдон (т.е. тогдашнем главном аэропорту Лондона) "под парами" стоял самолет для Коллинза – в случае коллапса переговоров тот терял иммунитет парламентёра и превращался в заурядного преступника, правом и обязанностью арестовать которого обладал любой констебль. Для британской делегации "красными линиями" было право на самоопределение протестантов севера и суверенитет короля Великобритании над островом Ирландия (Уинстон Черчилль? республиканизм на островах? Немыслимо!). Компромисс выглядел следующим образом: за исключением территории (будущей) Северной Ирландии, формируется Свободное Ирландское Государство. Это конституционная монархия, возглавляемая Георгом V – таким образом, Великобритания и СИГ связаны единым монархом (персональный союз), однако управляются самостоятельно. Как и следовало ожидать, протестанты Северной Ирландии предпочли союз с Великобританией и британской короной (отсюда "юнионисты").
Есть несколько версий, почему Коллинз сотоварищи согласились дать Белфасту самоопределение. Одни говорят о сомнениях в возможности взять Ольстер под контроль. Другие – о неизбежном вмешательстве британской армии в случае отказа. Наиболее правдоподобной представляется то, что ирландцев на стадии заключения договора, обыграли прожженные британские пройдохи-переговорщики, которые выговорили передачу вопроса конкретной линии границы на усмотрение будущей нейтральной комиссии по границам (и эту комиссию еще только предстояло сформировать). Полагаю, что ирландская делегация рассматривала варианты выделения Северной Ирландии, т.е. территории с протестантским юнионистским большинством, из остальной территории острова, и в среднесрочной перспективе видела, что все имеющиеся варианты весьма неплохи для независимой Ирландии:
- Раздел по провинциям. (Провинций в Ирландии четыре.) Провинция Ольстер, несмотря на века британских усилий по насаждению протестантских колонизаторов и выкорчевыванию коренного населения, продолжала сохранять некоторое католическое большинство (в остальных провинциях, католическое большинство было подавляющим). В случае проведения плебисцита (такой механизм предусмотрен), возврат Северной Ирландии к остальной части острова становился неизбежным.
- Раздел по графствам. Протестантское большинство имеют только два графства, Даун и Антрим (в т.ч. город Белфаст). Территория довольно компактна, границу провести несложно (часть границы проходит по водным преградам), разграничение куда более перманентное, чем в варианте 1, однако и головной боли с лояльным Лондону населением у правительства в Дублине меньше.
- Раздел по приходам (т.е. по границам городов и сел). Территория Северной Ирландии в этом варианте включает в себя не только земли в графствах Даун и Антрим, но образуется лоскутное одеяло из, в первую очередь, городских поселений. Огороженные государственной границей, протестантские анклавы превращаются в гетто. Люди не любят жить в гетто и готовы на определенные компромиссы для того, чтобы жить не в гетто. Потихоньку, Северная Ирландия абсорбируется обратно в Ирландию.
- Герримандеринг, то есть змеящаяся линия, максимально охватывающая протестантские приходы из варианта 3. Тоже не худший вариант; геттоизация протестантов не столь явно выражена, но все равно неизбежна.
Как мы уже знаем, ушлые британские переговорщики при формировании комиссии по установлению границы выставили ключевым совершенно неожиданный (для ирландцев) критерий – необходимость жизнеспособности Северной Ирландии как территории проживания протестантского большинства (в том числе в вопросах продовольственной безопасности). В результате, граница отделила от остальной Ирландии шесть графств Ольстера, четыре из которых были более сельскими и католическими, нежели Антрим и Даун, но а) генерировали достаточно еды для обеспечения всех шести графств, б) позволяли в целом сохранить протестантское большинство в Северной Ирландии.
Результаты парламентских выборов 1918-го символизируют. Северную Ирландию могли отделить и вот так...
А получилось как-то так...
Помимо права Северной Ирландии остаться частью Объединенного Королевства, остальная часть Ирландии также оставалась монархией под названием Свободное Ирландское Государство. Это был неоптимальный вариант для повстанцев, но альтернативой было возобновление войны с Великобританией. Выбор стоял между революционной романтикой "ни пяди родной земли врагу, война до последней капли крови", и прагматичной позицией – впервые за почти тысячелетие ирландцы получали собственное государство с чисто символическим присутствием иноземной короны в делах своей страны. Прагматизм возобладал на переговорах в Лондоне. Но не только там решалась судьба острова.
продолжение следует здесь
