Вчера совершенно неожиданно для себя сформулировал то, что до сих пор ощущал чисто интуитивно.

Я не скрываю, что до некоторых событий считал, что почти что 400 лет совместного проживания, родственные связи, языковая общность, сделали Россию братской страной. С чего бы там не начиналось.

Ведь мы вместе пережили две самых больших войны и ещё десяток малых, сражались в одних окопах, лежали в братских могилах. Мы вместе пережили 70 страшных лет большевизма. Мы оформили отдельные квартиры и пожали друг другу руки в 91-ом. Это было невероятно — без кровопролития, обнявшись на прощание, сохранив культурные и человеческие связи. Я уж думал, что это первый случай в истории. Но исторические закономерности нарушаются редко.

Были звоночки, были... Но знаете, как бывает? Да, не может быть! Да, показалось! Ну, это случайность!

Никаких случайностей.

Это мы, наивные, думали, что это совместное проживание. Как выяснилось, с той стороны всегда знали, что это оккупация.

Оккупация, которой 400 лет — это все равно оккупация. Оккупант, между подавлениями восстаний местных аборигенов, может быть лоялен к коллаборантам и охотно выбирает из них администрацию, берет в жены местных женщин, которые рожают ему детей, которые вроде как местные, а на самом деле получаются, не совсем. Они, и лучшие из детей покорённого народа, получают образование в метрополии, обрастают связями и возвращаются домой носителями иного отношения к оккупанту. Империя прорастает в провинцию и рано или поздно провинция сдаётся. Или вспыхивает. Это зависит не только от национального самосознания, но и от того не перегибает ли империя палку, сохраняет ли чувство меры. Обыкновенно Империи, особенно слабеющие или новосозданные, с чувством меры не дружат.

Для того, чтобы ассимилировать одни народы нужны годы. Для других — столетия. Иные держатся тысячами лет, вбирая в себя лучшее из чужих культур и переплавляя заимствованное в тигле культуры собственной. Пример тому крутой расплав иудейско-греко-римской культуры, из которого выковалось чудо сегодняшней западной цивилизации, соединённое с прошлым роскошным византийским мостом.

Даже если бы я хотел думать иначе, мне не дадут этого сделать соседи — пресса, ТВ, политологи, аналитики и политики первого эшелона в один голос призывают вернуть мятежную провинцию в стойло. Поставить на колени и заставить считать себя частью их страны. Болезнь украинства, страна 404, несуществующий народ придуманной страны, птичий язык, герои-предатели...

И это говорят вполне интеллигентные люди: писатели, кинематографисты, ученые! Вернуть, разбомбить, наказать, починить!

А я все чаще думаю, что настоящий предатель украинского народа — это не Мазепа, а Богдан Хмельницкий, предавший всех и вся и бросившийся спасаться под крыло к русскому царю. На его совести 400 лет оккупации, из которых так и не получилось братства.

Могло или не могло оно получиться — второй вопрос. Я думал, что могло, но мне быстро, в три матерных слова, объяснили моё заблуждение.

Многие из нас раньше думали, как я.

Некоторые и сейчас так думают.

Знаете, есть хороший еврейский анекдот на схожую тему: Сёма, ты знаешь, то что мы с тобой много лет имели за оргазм, оказалось таки астмой...

Это таки была оккупация, господа! К моему великому сожалению, но это была оккупация.