– Я больше не могу, – устало произнес Митя.

– Давай! Осталось всего три ложки. За страну-у-у, за президе-е-е-нта и... за тренера, – нескромно подытожил Порфирий Корнеевич, заталкивая в рот восходящей звезде легкой атлетики остатки энергетического коктейля.

Этот процесс напомнил Мите события далекого детства. На Пасху его мама приносила домой окропленные святой водой куличи, яйца и бутылку вина. Она называла по именам покойных родных: «За дедушку Ваню. За бабашку Тамару…». Вот так поочередно они поминали усопших родственников. Отец, преподаватель марксизма-ленинизма, крайне негативно и скептически относился к подобным мероприятиям. Впрочем, это не мешало ему опрокидывать рюмку кагора под каждое произнесенное женой имя. Сейчас же, возглавляя областную ячейку самой рейтинговой в стране партии, Митин отец был частым гостем на церковных службах.

– Порфкорнеич, – прервал свои воспоминания Митя, – может, хватит с меня этих коктейлей? Что-то штырит меня после них не по-детски…

– Мне лучше знать, что и когда тебе хватит! – безапелляционно парировал тренер. – Я тебя чемпионом страны сделал? Вот и олимпийским у меня обязательно будешь. Ты же хочешь олимпийское «золото», Митенька?

Вместо ответа на риторический вопрос Митя представил чашу переполненной арены. Ему стоя аплодируют зрители на стадионе, а также телезрители всего мира у экранов своих телевизоров. Потом какой-то хер цепляет на него «золотую» медаль. Звучит гимн государства. А дальше олимпийский чемпион почему-то оказывается на сессии Организации Объединенных Наций. «Я вам покажу кузькину мать!» – кричит он на кого-то, стуча своей медалью по трибуне.

Митя пальцами тщательно протер глаза. После коктейля его воображение, словно в калейдоскопе, постоянно выдавало образы один ярче другого.

– А вдруг не получится? – взволнованно спросил Митя?

– Не боись! У меня все под контролем, – поспешил успокоить своего подопечного тренер. А дальше, сделав плотоядный оскал, который заменял Порфирию Корнеевичу улыбку, добавил. – Под контролем и ты, и ссаки твои.

Митя не понял, причем здесь его моча. Но переспрашивать не стал – тренер часто изъяснялся метафорами и загадками.

– Ладно, харе базарить, – посмотрев на часы, подытожил наставник. – Даю тебе десять минут для усвояемости коктейля и жду на беговой дорожке.

С этими словами Порфирий Корнеевич вышел из кабинета. Как только за тренером захлопнулась дверь, экран телевизора сменил свою безмолвную тьму на яркую картинку. Техника была настроена на автоматическое включение в тот самый момент, когда начиналась авторская программа лучшего журналиста страны Дмитрия Секилева. Вот только в отличие от ведущего, новости были отнюдь не лучшими. Далекий заокеанский Пиндостан опять угрожал Митиной стране очередным пакетом санкций. Дальше светило отечественной журналистики перенес зрителей в соседний Хохленд, политику которого в последние годы ну никак нельзя было назвать добрососедской.

– Су-у-у-ки! – просычал Митя в адрес своих пиндостанских и хохлендских соперников, одновременно застегивая бело-сине-красную спортивную кофту. Замок предательски не хотел подчиняться. – Вы на Олимпиаде будете пыль из-под моих пяток глотать! – уже злясь и на свою кофту, кричал в пространство Митя.

«Вжи-и-и-ик», – наконец-то сжалилась молния на фирменном Абибасе. Правое МЕЛЬДОН и левое ИЙСТАН слились на груди в единое и могучее МЕЛЬДОНИЙСТАН.